В пустыне Мохаве

Он сидел в большом старом кресле-качалке и совсем не был похож на пирата. Он никогда не был высоким - во всяком случае таким высоким, как я, - но в свое время был широкоплечим и, кажется, очень сильным человеком. Его запястья были такими же широкими, как мои, дюймов десяти в окружности, а руки - сильными, с плоскими костяшками... руки драчуна. 
У него было широкое, скуластое лицо и глубоко посаженные глаза; густые черные волосы перемешаны с седыми. Ему должно быть уже за 70, но выглядел он намного моложе. Однако, бросались в глаза разбитые параличом больные ноги. Они были закрыты одеялом, но я увидел, что ноги у него тонкие, почти несуществующие. 
Над глазом белел старый шрам, а другой рассекал щеку, но шрамы не портили его. Бен Мандрин выглядел, как сильный, волевой старик, проживший богатую, полную приключений жизнь. 
- Так ты Саккетт? - сказал он. - Дорри рассказывала мне про тебя. Похоже, ты боец. 
Я остановил взгляд на шраме под глазом, и он заметил это. 
- Сабля, - сказал он. - Это случилось давно. Почти целую жизнь назад. 
- У Гаттераса, - сказал я. - И они приняли вас за мертвого. 
Они оба сильно удивились. Доринда резко повернулась и посмотрела на меня, а Бен схватился за ручки кресла и выпрямился. 
- Откуда ты это знаешь? - спрсил он. - Об этом знали очень немногие. 
- Вы слишком часто нападали на побережье Каролины, - ответил я. Человек, который ударил вас саблей, - мой дед. 
Несколько мгновений он не сводил с меня яростных глаз, затем рассмеялся. 
- Он тоже был бойцом, - заметил Бен. - Владел саблей лучше всех... лучше всех, кроме одного. 
Он внимательно оглядел меня. 
- Здесь у нас есть еще один Саккетт. Это твой родственник? 
- Наверное. Он Саккетт с гор Клинч Маунтинз, мы с ними не в ладах, но мы не пираты. 
В его глазах пояаилось довольно жесткое выражение... ему было над чем подумать. Если бы Бен Мандрин был чуть помоложе или чуть поздоровее, тогда бы я дважды подумал, прежде чем выдать такое. Но мне показалось, что ему нравится подобный разговор, и я вдруг понял, что давно уже никто не осмеливался разговаривать с ним по-мужски. Благодаря его богатству, благодаря тому, что он калека, перед ним, скорее всего, заискивали. 
- Это было давно, - сказал старик. - Я стал владельцем ранчо и добропорядочным гражданином. 
Его глаза сверкнули недобрым смешком. - Или ты не слышал? 
- Слышал и поверил... но не совсем. 
Он снова рассмеялся и, глянув на Доринду, сказал: 
- Он мне нравится. 
Затем повернулся ко мне. 
- Как ты относишься к тому, чтобы поработать на меня? 
- Я не ищу работу. Я ищу 30 фунтов украденного золота, а когда найду, возвращусь в Аризону. Более того, - я смотрел прямо на Доринду, - у меня есть идея, кого надо спросить. 
О, он сразу все понял. От Старика Бена мало что укрывалось. Он поглядел на нее, потом на меня. 
- Ты не прав, мой друг, она все время была со мной. 
Он указал на кресло. 
- Садись, немного поговорим о кораблях, саблях, береге Каролины 50 лет назад, а может и больше. Что рассказывал тебе дед? 
Он повернулся к женщине. 
- Доринда, принеси нам бутылку вина - очень хорошего вина, которое навевает воспоминания. 
Потом мы сидели молча, слушая, как удаляются ее шаги. Судя по звукам, вино должно храниться в другом конце дома. 
- Ты помог ей в пустыне, Саккетт, за это я благодарю тебя. 
Вот тут я удивился, потому что думал, что он ничего не знал о том, что она уезжала из города. 
- Я пошел за водой и пока возвращался, бандиты схватили ее. Когда один из них стрелял в меня, я споткнулся, и меня приняли за убитого. 
- А ты лежал не шевелясь? Она не догадывается, что я все знаю. 
Он закурил длинную черную сигарету, затем проницательно взглянул на меня. 
- Она украла у тебя золото? 
- Этого я не могу сказать, но думаю, она знает, где оно. По-моему, - я постарался сформулировать так, чтобы он не обиделся, - у нее нюх на золото, если можно так выразиться. 
В этот момент Доринда появилась на веранде, направляясь к нам. Она несла бутылку мадеры того сорта, который называют "дождевой водой", хотя я ни разу не попадал под такой дождик. 
- Я бы предпочел ямайский ром, - сказал Бен, - но в Калифорнии его трудно найти. 
Мы попробовали вино. Оно было очень хорошим. Бен 
Мандрин показался мне неплохим стариком, но вину я доверял больше, чем Старику Бену, а ему - чуть больше, чем черноглазой колдунье. Мне было жаль думать, что, возможно, скоро он все потеряет. 
Пока мы ехали из города на ранчо Грека Джорджа, Родриго рассказал мне еще кое-что. Тернер, человек из банка, доверил Доринде уговорить Старого Бена подписать бумаги, а Тернер должен получить деньги от Дейтона и его приятелей, когда те затребуют вексель и завладеют ранчо. Они могли получить ранчо даже без векселя, потому что старик был разорен, у него почти не осталось денег. 
Засуха уничтожила урожай и пастбища, Старику Бену ничего больше не оставалось, кроме как отдать ранчо, но что он будет тогда делать искалеченный старик? 
Вино согрело его кровь, он стал рассказывать о прошедших днях, о набегах, о поединке с моим дедом. Пока мы разговаривали, он подолгу смотрел на меня или отводил взгляд, прислушивался к моему голосу, когда мне удавалось вставить несколько слов. Мне показалось, что он что-то задумал, затаил какую-то тайную мысль, которая покоилась в его темной душе. 
Доринда слушала, иногда выходила из комнаты и возвращалась. Я заметил, что она не пила... намеренно? Иногда у нее прорывалось нетерпение, она хотела, чтобы я уехал, потому что не видела смысла в нашем разговоре. 
Я тоже подумывал уехать, когда старый Бен вдруг сказал: 
- Ты должен переночевать здесь, Саккетт, у нас хватит места. У тебя еще достаточно времени на охоту за золотом. Утро вечера мудренее. 
Он пристально посмотрел на меня и поставил стакан на стол. 
- Родриго сказал, что ты хотел купить лошадей или мулов и припасы для продажи в шахтерских городах. Твои планы еще не изменились? 
- Нет, но я буду покупать, когда найду золото. 
Бен жестом указал на равнины, окружающие дом. 
- Они хотят отнять все это, но у меня есть достаточно мулов, и я отдам их тебе... за небольшую цену. Я прикажу, чтобы их пригнали для тебя. 
Он неожиданно схватил палку, словно собираясь встать, затем посмотрел на Доринду. 
- Скажи, чтобы за мной пришли и проводи мистера Саккетта в его комнату. 
Бен Мандрин помолчал. 
- В комнату Пио, - добавил он. 
Она удивилась, но вышла и вернулась с двумя вакеро. Они подняли Старого Бена вместе с креслом и вынесли из комнаты. Когда они вышли, я допил вино и поставил стакан на стол. 
- Я никогда не видела его таким, - сказала удивленная и встревоженная Доринда. - Он никогда так долго не разговаривает с незнакомыми людьми. 
- Это от того, что он вспомнил прошлое. Я упомянул битву при Гаттерасе, и ему на память пришли добрые старые дни. 
Ее удивление, казалось, прошло. 
- Да, да, должно быть из-за этого. 
Доринда была очень красивой женщиной, но я стал замечать холодность, на которую раньше не обращал внимания, хотя с самого начала относился к ней с настороженностью. 
- Но в комнате Пио! - продолжала она. - Он никогда никого не пускал в эту комнату, кроме старого губернатора. 
- Пио Пико? 
- Они были друзьями... по-моему, дружат и до сих пор, хотя сейчас старик редко выходит из дома. 
И больше она ничего не говорила. 
Ужинали мы вчетвером: Старый Бен, Родриго, Доринда и я, но теперь Старый Бен молчал. Только однажды он сказал: - Недалеко от Моры в Нью Мексико случилась перестрелка, в которой участвовали какие-то Саккетты. Один из них женился на мексиканке. 
- Это мои братья, - сказал я. 
Он ел с аппетитом, но вина больше не пил - только несколько чашечек крепчайшего кофе. Я на своем веку выпил немало кофе и привык к тому, какое готовят в ковбойских лагерях: такому крепкому и густому, что в нем даже подкова будет плавать.