Птица-пересмешник

– Боюсь, что он прибыл на Зенкали именно с этой целью,— сказал Кинги.— Было бы наивно думать, что он с одобрением отнесется к строительству плотины и аэродрома, тем более теперь, когда мы заново обрели птицу-пересмешника.
– Мы и без того попали в смешную ситуацию,— сердито рявкнул сэр Осберт,— а тут еще этот Хейверли-Эггер!
Лорд Хаммер глубоко вздохнул.
– Итак, приступим к обсуждению вопроса о строительстве аэродрома, ваше величество? — спросил он неожиданно жалобным и вкрадчивым, как у ребенка, голосом.
– Вопроса этого мы, конечно, коснемся,— ласково сказал Кинги,— но простите мою дерзость, лорд Хаммер, не кажется ли вам, что ваше появление на Зенкали несколько преждевременно? Во-первых, неизвестно, будет ли строительство вообще иметь место. Но даже если и будет, о торгах на право проведения этих работ мы объявим особо.
В зале на мгновение воцарилась тишина. Сэр Осберт заерзал в кресле. Лорд Хаммер придвинул к себе толстыми ручками все свои причиндалы.
– Хотя я полностью доверяю моим людям,— сказал он,— но когда речь идет о столь крупных и масштабных работах, я предпочитаю осмотреть все сам, прежде чем участвовать в торгах,— закончил он и ласково улыбнулся, словно дитя с лисьими глазами.
– Понимаю,— сказал Кинги.
– Весьма похвально,— отрезал Ганнибал.
– Что ж,— сказал сэр Осберт,— полагаю, время приступать к сути дела. Нельзя задерживаться с ответом по поводу столь значительной проблемы, тем более что правительство Ее Величества ждет. Мой вам совет — стройте плотину и затопляйте долины. Чем скорее вы сделаете это, тем быстрее весь мир забудет об этой дурацкой птице.
Король холодно посмотрел на него.
– Если я вас правильно понял,— вопросил он,— вы называете «дурацкой птицей» старинное божество фангуасов?
Сэр Осберт мгновенно покраснел.
– Я имел в виду…— начал он.
– Скажите мне, сэр Осберт,— перебил его Кинги,— какова будет ваша реакция, если я предложу взорвать собор Святого Павла или Вестминстерское аббатство с целью постройки аэродрома?
– Так это не одно и то же…— начал было сэр Осберт.
– Вот именно!—сказал Кинги.— Дурацкая птица — языческий бог черномазых, а собор Святого Павла и Вестминстерское аббатство — святыни цивилизованного белого человека. В самом деле, что между ними может быть общего?
В зале на миг воцарилось молчание, чреватое взрывом.
– Так вот,— заявил Кинги.— Позвольте проинформировать вас, сэр Осберт, равно как и вас, лорд Хаммер, что вопрос такой важности не может быть решен, не будучи предварительно вынесенным на особое совещание для принятия решения. До этого я ничего не могу сделать.
– Но… Разве король не обладает абсолютной властью? — спросил сэр Осберт, и в голосе его прозвучала презрительная усмешка.
– Увы, нет,— с улыбкой ответил король.— Мы стараемся быть демократичными! Надеюсь, вы не забыли, каких усилий стоило вашей стране привить на Зенкали демократические принципы, сэр Осберт? Надеюсь, вы не предложите нам отказаться от них, потому что находите их неудобными?
– Так когда же вы объявите о своем решении? — спросил сэр Осберт. Его глаза искрились от гнева.
– Послезавтра,— спокойно ответил король.— Я объявлю о нем лично.
Когда сэр Осберт и лорд Хаммер покинули зал, Кинги велел подать напитки и несколько мгновений все сидели в полной тишине.
– Так каким, по вашему мнению, будет решение особого совещания? — спросил наконец Ганнибал и зажег сигару.
Кинги вытянул могучие смуглые руки, словно собирался исполнить замысловатый цирковой фокус.
– Не имею ни малейшего представления, мой милый Ганнибал,— ответил он, пожав плечами.
– Лужа там будет? — спросил Питер.
– Согласно нашей конституции, если особое совещание собирается для обсуждения вопроса, касающегося безопасности и будущего страны, в его работе должно принимать участие равное количество гинка и фангуасов,— сказал Кинги.— Так что Лужа со своими приспешниками составляют половину всего комитета.
– А их никак нельзя нейтрализовать? — спросил Ганнибал.
– Я могу руководить ими, но боюсь, нейтрализовать не удастся никак,— сказал Кинги.— Сейчас трудно делать предположения. Подождем подходящего момента — вот тогда и пошлем в нокаут.
…Питер ехал домой в подавленном настроении. Добравшись, он увидел поджидавшую его на пороге Одри, и на душе у него сразу сделалось светлее. Подойдя к Питеру, она коротко поцеловала его и вгляделась в его лицо.
– Вижу, ты устал, бедняга,— сказала она.— Выпить хочешь?
– Ради Бога,— сказал он, плюхаясь в кресло,— и дай стакан побольше. А где сэр Ланселот и досточтимый Альфред?
– В ванной. Они очень польщены приглашением на обед в Дом правительства, вот и прихорашиваются. Так что на этот вечер мы от них избавимся. Предлагаю: еще по паре стаканчиков, поплавать всласть, потом поужинать — и пораньше на боковую, а то на тебе лица нет.
– Прекрасно,— сказал Питер, допивая стакан.
Он уже начал рассказывать Одри о впечатлениях сегодняшнего дня, как вдруг появились досточтимый Альфред и сэр Ланселот, оба во фраках.
– А, мистер Флокс! — весело сказал сэр Ланселот.— Вы уже! Ну, что там говорил Его Величество?
– Его Величество… хм… передавал вам пламенный привет и сказал, что, как только события чуть поутихнут, он с удовольствием вас примет.
– Пр-ревосходно, пр-ревосходно,— замурлыкал сэр Ланселот.
– Блестяще,— поддержал досточтимый Альфред.
– Ну, нам пора,— сказал сияющий сэр Ланселот.— Нас пригласили на обед в Дом правительства.
– Желаю вам всего доброго,— сказал Питер.
Когда гости ушли, Одри допила стакан и села поближе к Питеру.
– Ну, как по-твоему, что будет дальше? — спросила она.— Или тебе не хочется говорить об этом?
– Бог его знает,— хмуро сказал Питер.— Да и вряд ли кто знает. Ситуация крайне сложная.
– Как ты думаешь, они не станут затоплять долины?
– От этих идиотов всего можно ожидать,— сказал Питер,— но я думаю, они на это не пойдут. Вопрос в том, как найти компромисс,— вот в чем вся сложность. Ломаю над этим голову, и все безрезультатно.
–Выпей-ка еще стаканчик да хорошенько поужинай — вот что тебе сейчас больше всего нужно,— сказала Одри и встала. В этот самый момент появился Эймос.
– Пожалста, сэ',— к вам мистер Лужа,— с отвращением сказал Эймос.
– Лужа? — изумился Питер.— Ты не ошибся?
– Нет, сэ', это правда,— стоически сказал Эймос.
Питер взглянул на Одри.
– Какого черта? — пробормотал он.
– Не знаю,— ответила она,— но будь осторожен.
– Эймос, пригласи Лужу войти,— сказал Питер.
Лужа, одетый в элегантный парусиновый костюм и при галстуке, какой носят регбисты, быстрым шагом влетел в комнату. На лице его играла вкрадчивая улыбка, но глаза по-прежнему были лишены выражения. Увидев Одри, он поначалу задержал шаг, но затем решительно продолжил движение, вытянув вперед руку.
– Милый Флокс, милая мисс Дэмиэн,— сказал он и
отвесил легкий поклон,— простите мое внезапное вторжение.
– Бог простит. Сядь, выпей с нами,— сказал Питер.
– Премного благодарен за вашу любезность. Мне бы бренди с содовой, если можно.
– Эймос, будь любезен, подай Луже бренди с содовой,— сказал Питер.
Когда напиток был подан, Лужа нежно зажал стакан между крохотными ладошками. Он аккуратно скрестил ноги, боясь помять складку на брюках, и уставился на Питера своими черными как смоль глазенками.
– Простите, Флокс,— сказал он,— я с уважением отношусь к мисс Одри Дэмиэн, но я надеялся, что вы будете один… Я хотел поговорить с вами об очень деликатном деле…
– Если хотите, я уйду, мистер Лужа,— сладко сказала Одри.
– Ничего. Я думаю, то, что Лужа хочет поведать мне, не оскорбит твоих ушей,— твердо сказал Питер.
– Да, да,— ответил тот.— Я только хотел поделиться с вами своими мыслями. Я, конечно, понимаю, что проблема, о которой я поведу речь, волнует вас обоих. Поэтому я буду благодарен, если вы останетесь, мисс Дэмиэн. Ваше мнение по этому вопросу будет для меня столь же ценно, как и мнение мистера Флокса.