Кровное родство

Лисандр пытался определить смысл букв, но его мозг слишком устал.
Хозяйка постоялого двора не стала задавать вопросов, когда Чилонис сообщила, что они брат и сестра. Лисандр так устал, что ему совсем расхотелось говорить. Хозяйка показала им кровать из соломы в конюшне, дала немного черствого хлеба и холодного чая.
После того как оба поели, Лисандр лег на солому и стал прислушиваться, как кругом носятся мыши.
Он с нетерпением ждал, когда его одолеет сон. Тут в темноте раздался голос Чилонис.
— Лисандр, я хочу сказать о твоем деде. Я уверена, что тебе себя не в чем винить.
Лисандр пытался отогнать окружившие его видения: Сарпедон, вонзающий меч себе в грудь. Он, с бледным как смерть лицом, на палубе корабля Вомисы. Тело деда на погребальном костре.
— Ты ведь не знаешь, что случилось.
— Моя прабабушка всегда твердила, что Парки  [19]забирают человека, когда приходит его время. Они держат твою жизнь на кончике нити и отрезают ее, когда велят боги. Сердце останавливается, когда лезвия ножниц сходятся.
Лисандр в темноте боролся с подступавшими слезами.
— Я думаю, что они могли бы прийти и за мной, — сказал он. — В моем сердце осталась лишь пустота.
Чилонис приблизилась к юноше, он почувствовал, как ее теплая рука коснулась его груди в том месте, где раньше покоился Огонь Ареса.
— Лисандр, твое сердце по-прежнему на месте. Не жди, когда Парки определят твое будущее. Распорядись им сам. Что было, то прошло. Вряд ли твой дед хотел бы, чтобы твоя жизнь прекратилась лишь потому, что он умер.
Лисандр был благодарен Чилонис за такие слова, но отстранил ее руку и повернулся на бок, уставившись в темноту. За стенами конюшни возвышались горы, там он найдет Пифию и станет молить ее о помощи.
«Нет, не молить, — подумал он про себя. — Мне придется заплатить ей».
Неужели лодочник прав? Неужели он поступил глупо, ища утешения среди гор? Лисандр не мог ответить на эти вопросы. Он лишь знал и чувствовал, что его сердце болит, и эта боль не проходила с того дня, как умер дед.
«Надо что-то делать, — решил юноша, закрывая глаза. — Надо надеяться».
У него не осталось ничего, кроме надежды.
  
Глава седьмая
 
— Встаньте в очередь! — крикнул жрец, следивший за порядком.
Своими широкими плечами и руками, похожими на небольшие деревья, он напоминал Лисандру воина.
— Скоро вы встретитесь с Оракулом. Соблюдайте очередь.
— Настоящий громила, — заметила Чилонис.
Утро было серым, будто Афродита, богиня любви, накинула на горы вуаль. Они встали в очередь просителей. Видно, не только Лисандр и его новая знакомая жаждали встречи с Оракулом. Хотя они оба успели переправиться ночью и явиться сюда затемно, в горах уже собрались толпы людей.
Перед Лисандром стояла пожилая пара. По накидкам из грубой овечьей шкуры Лисандр догадался, что это земледельцы. А может быть, пастухи. Они стояли молча, опираясь друг на друга, точно накренившиеся колонны разрушенного храма.
— Не тревожься, — прошептала женщина. — Мы услышим ответы на свои вопросы.
Лисандр гадал, для чего им понадобился Оракул. Они потеряли нечто ценное? Скудный урожай оставил их голодными и без надежды?
Тишину нарушило блеяние. Лисандр повернулся и увидел еще одного жреца, тащившего на тонкой веревке черного барана. На каменистой тропе ноги животного разъезжались в разные стороны, оно упиралось, закатывая глаза.
— Наверно, баран догадывается, что его ожидает, — прошептала Чилонис.
Жрец остановился близ источника. Тут к нему присоединился второй жрец. Они вместе затащили барана на плоский камень у края воды. Толпа наблюдала за всем с нездоровым любопытством.
Из плетеных ножен один из жрецов достал слегка изогнутый нож со сверкающей бронзовой рукояткой. Положив его на ладони, он вытянул руки и обратил свой взор в сторону горы.
— Аполлон, лучник, вестник Солнца, благослови тех смертных, которые служат тебе, и надели их даром предвидения. Наставь их на праведный путь.
Голос жреца звучал монотонно, будто он проводил этот ритуал бесчисленное множество раз. Пока его напарник держал барана за голову, он занес нож под горло животного и пилообразным движением провел по нему.
Кровь брызнула на камни и стала стекать в воду, отчего та сделалась красной.
Толпа молча наблюдала, кое-кто одобрительно кивал, будто эта жертва подтверждала благословение бога.
Баран дергался все слабее, жрец постепенно отпускал его и дал, наконец, умирающему животному завалиться на бок. В воду стекли последние струйки крови, баран перестал вращать глазами. Лисандр отвернулся, к его горлу подступила желчь.
— С тобой все в порядке? — спросила Чилонис.
Лисандр кивнул.
«Что может со мной случиться, — подумал он, — я видел смерть множество раз».
* * *
— Жертвоприношение завершилось, — произнес жрец, вставая. Он вытер испачканную кровью руку о свою поношенную одежду и указал на первого стоявшего в очереди человека. Это была молодая беременная женщина.
— Ты, — произнес он. — Можешь подниматься наверх.
Держась за округлый живот, женщина в сопровождении жреца стала подниматься по грубо высеченным в камне ступенькам. Лисандр провожал ее взглядом, пока она не исчезла за кустарником. Небо окрасилось свинцовым цветом.
* * *
Чилонис прислонилась к стволу оливкового дерева, но нервы Лисандра были натянуты, словно струны, и ему не стоялось на месте. Что скажет ему Оракул? А что если он не ответит на его вопросы?
— Хорошо бы они поторопились, — сказал юноша.
Чилонис ела сыр и сушеный инжир, купленный еще в деревушке.
— Не хочешь попробовать? — спросила она.
Лисандр покачал головой и уставился на тропинку.
— Почему все это тянется так долго? — спросил он.
Тучи еще больше сгустились и стали черно-синими, точно синяки.
— Боги не считают время так, как это делаем мы, — рассмеялась Чилонис.
Когда настала его очередь, Лисандр последовал за жрецом вверх по тропинке. На его лицо упали крупные капли дождя, но он едва обратил на них внимание.
Вот и его время. Когда они, наконец, добрались, у Лисандра ныли ноги, он с трудом дышал. Здесь, наверху, со свистом гулял ветер и трепал его вымокший плащ.
— Осторожно, — предупредил жрец, когда Лисандр ступил на ровную землю. Юноша посмотрел вниз, и у него перехватило дыхание. Тропа огибала край склона, обрывавшегося отвесной скалой, за которой можно было разглядеть деревья и поля. Отсюда был виден залив, в этот холодный день он казался спокойным и черным. Тонкая пелена дымки застилала небо. Лисандр почувствовал, как у него закружилась голова, и отошел дальше от края склона.
Жрец остановился поодаль.
— Мы пришли, — произнес он и, протянув руку, многозначительно уставился на юношу. Лисандр никак на это не отреагировал, и служитель угрожающе двинулся на него, тесня к краю скалы.
Тут Лисандра осенило. Он вытащил из мешочка монету и опустил ее в руку жреца. Тот пронзил юношу взглядом.
— Хочешь оскорбить Аполлона?
Лисандр передал ему еще одну монетку. Лицо жреца хранило прежнее выражение, и Лисандр вложил ему в руку третью.
— Этого достаточно?
Жрец широко улыбнулся.
— Мальчик, ты очень щедр. Надеюсь, боги отплатят тебе столь же щедро.
Лисандр почувствовал, как его снова охватили сомнения. Если пророчества продаются тому, кто предлагает самую высокую плату, можно ли верить словам, какие ему скажут? Ему остается лишь надеяться, что сам Оракул не столь продажен, как те, кто ему служит.
— Сюда, — сказал жрец, делая жест рукой.
Лисандр видел перед собой лишь стену из сплошного камня.