Перо фламинго

Вдруг раздались громкие крики. Его увидели. Разма­хивая пиками, бежали к нему два испанских солдата.
Мальчик не растерялся. Он побежал, но не к тоннелю, а прямо к дверям дома. Ворвавшись в дом, он стремглав пом­чался по темному коридору и выпрыгнул в открытое окно в дальнем его конце. И как раз в эту минуту ворвались в дом его преследователи и начали обыскивать комнаты, громко призывая на помощь своих товарищей.
Выскочив из окна, Ренэ благополучно добрался до под­земного хода и старательно прикрыл отверстие куском коры.
В то время, как он пробирался, словно крот, под землей, сбитые с толку испанцы метались по всем комнатам. На их глазах он вошел в дом, но никто не видел, как он оттуда вы­шел.
Наконец, они пришли к тому заключению, что в доме есть потайная комната, и этой комнаты им не найти. Тогда по приказу Менендеса они подожгли дом, думая, что сжи­гают вместе с ним скрывшегося врага. Одно показалосьим странным: когда пламя охватило дом, они не услышали ни воплей, ни стонов. После долгих размышлений сделали они такой любопытный вывод: гугенотов так часто сжигали на кострах, что все они привыкли переносить боль и уми­рать в молчании!
Дойдя до конца тоннеля, Ренэ осторожно высунул го­лову. Никого поблизости не было. Тогда он прикрыл ку­ском коры вход в тоннель и, крадучись, стал спускаться к берегу. Было уже совсем светло, и мальчик боялся, какбы его не заметили из форта. Спустившись к самой реке, он про­бирался то ползком, то по пояс в воде.
Прошло несколько часов. Он так устал, что с трудом пе­реводил дыхание. Наконец, вскарабкался на вершину уте­са, откуда видны были окрестности. Оглянувшись, он уви­дел желтый испанский флаг, развевавшийся над фортом Каролина.
В устье реки стояли на якоре два маленьких судна – единственные, уцелевшие из всей флотилии, как думал Ре­нэ. Очень хотелось ему поскорее до них добраться, но ноги отказались ему служить. Он растянулся на влажной траве и решил хоть часок поспать, а затем продолжать путь.
Во сне он метался и стонал – его преследовали кошма­ры. Прошло около получаса. Вдруг на опушке леса пока­залась группа индейцев, направлявшихся прямо к утесу. Это был отряд воинов семинолов, которых вел сильный Кат-ша. Рядом с ним шел Читта, а позади три пленника. Из них двое были французы, а третий юноша-индеец, бежавший со своим вождем из деревушки Селой и искавший защиты в форте. Когда испанцы ворвались в форт, эти трое спрыгну­ли с крепостной стены в ров и благополучно добрались до леса.
Здесь попали они в руки семинолов, которые не покину­ли этой страны, как думали французы, а спрятались в лесу и караулили, не выйдет ли кто-нибудь из форта. Один от­ряд семинолов уже отправился в обратный путь, в лесу ос­тавалась только горсточка индейцев с Кат-ши во главе. Судьба столкнула их с тремя беглецами, и теперь они вели своих пленников к каноэ, которые были спрятаны у подно­жия утеса.
Приказав семинолам идти прямо к каноэ, Кат-ша вместе с Читтой стал взбираться на утес, чтобы оттуда осмотреть окрестности. Поднявшись на вершину, услышали они стоны Ренэ и подкрались к тому месту, где он лежал. Через минуту Ренэ проснулся и попытался вскочить. Попыт­ка не удалась: руки и ноги его были связаны.
 
XV. РЕНЭ У ВРАГОВ
Неудивительно, что Ренэ испугался, когда встретился глазами с Читтой, который улыбался злобно и насмешливо. Переведя взгляд на его спутника, мальчик узнал Кат-шу и понял, что от этих двух семинолов ему не ждать пощады. Читта мечтал о мести: наконец-то попал в его руки тот, кто был виновником его поражения во время празднества Зре­лого Маиса! Кат-ша также видел в нем врага: он знал, что Ренэ был в числе тех, кто напал на него с тыла, когда шел, бой под стенами форта.
Ослабив путы на ногах пленника, они повели его к под­ножию утеса, где собрались остальные семинолы. С любо­пытством осмотрев мальчика, они отняли у него оружие, сно­ва стянули ремнем ему ноги и бросили его в каноэ. Хотя Ренэ и успел заметить двух пленников-французов, но за­говорить с ними ему не позволили.
Когда все успокоилось, семинолы дали Ренэ есть и пить. Сначала Ренэ думал было отказаться от пищи и уморить себя голодом, но потом решил, что такой поступок граничит с трусостью.
«Нужно беречь силы, – думал он. – Я попытаюсь убе­жать, если представится удобный случай». И он с аппетитом съел все, что ему дали.
Приняв решение бежать, он почувствовал себя гораздо спокойнее и, вытянувшись на дне лодки, попробовал заснуть. Вскоре индейцы, к великому своему изумлению, увидели, что их новый пленник спит сладким сном.
 Пока было светло, семинолы не трогались в путь, но как только стемнело, они отчалили от берега и поплыли вниз по течению реки, направляясь к великим болотам Окифеноки.
Час спустя какие-то тени скользнули по воде мимо двух французских кораблей, которые все еще находились в устье реки. Это были каноэ семинолов. Никто их не окликнул, никто их не заметил, а через несколько минут они свернули в канал, который вел к солончаковым болотам.
Ренэ так никогда и не узнал, что он находился в несколь­ких шагах от Лодоньера, с тревогой его поджидавшего.
Лежа на дне каноэ, из которого его вытаскивали, когда индейцы раскидывали лагерь, Ренэ понятия не имел о том, куда его везут. Ему и в голову не приходило, что сейчас он совершает то же путешествие, какое несколько месяцев на­зад совершил вместе с Хас-се. С пленниками-французами ему не позволили общаться; он их даже не видел, так как они плыли в других каноэ, а на ночь всех троих привязы­вали к деревьям на значительном расстоянии друг от друга.
Дни проходили за днями. Ренэ внимательно всматривал­ся в лица окружавших его индейцев, но только один из них, казалось, относился к нему сочувственно. Он был очень молод – почти мальчик, и бедный Ренэ думал, что этим и объясняется его сочувствие. В действительности же это был тот самый молодой индеец, который бежал из де­ревушки Селой в форт Каролина и попал в плен к семинолам.
Завладев вместо двух тремя пленниками-французами, Кат-ша, нуждавшийся в рекрутах, предложил освободить юношу, если он согласен - стать семинолом и войти в его отряд. Молодой индеец, которого звали Э-чи, Олень, притво­рился, будто на все согласен, но твердо решил бежать при первой же возможности.
Ренэ он узнал сразу, но постарался это скрыть и рад был, что мальчик его не узнает. Когда не было поблизости семинолов, Э-чи с состраданием посматривал на пленника, но заботился о том, чтобы не навлечь на себя подозрений. Иногда по ночам ему поручали сторожить пленных, и онумышленно обращался с ними грубо, хотя с нетерпением ждал случая заговорить с Ренэ.
Наконец, случай представился. Семинолы плыли среди великих болот, и даже Ренэ, лежавший на дне лодки, начал догадываться, где они находятся. Как-то в темную ночь Э-чи приказали сторожить пленных. Пока не ушел карауль­ный, которого он сменил, Э-чи угостил каждого из трех пленников пинком, чтобы показать семинолу, как он их не­навидит.
Когда же замерли шаги караульного, Э-чи подошел к тому месту, где лежал привязанный к дереву Ренэ, и,сев подле него, шепнул:
– Та-ла-ло-ко...
Ренэ дремал, но, услышав сквозь сон свое имя, тотчас же проснулся и стал прислушиваться. Через секунду сно­ва раздался шепот:
– Та-ла-ло-ко...
– Кто ты? – спросил Ренэ на языке индейцев.
– Я Э-чи, из деревушки Селой. Я тебя видел в тот день, когда ты приехал в нашу страну. Разве ты меня не помнишь?
– Но ведь ты, Э-чи, семинол?
– Я не семинол, а такой же пленник, как и ты. Я жду только случая бежать. Хочется мне вернуться к родному народу, но, быть может, все мои соплеменники убиты, – добавил он печально.
У Ренэ вспыхнула надежда на спасение.