Соколиная охота

— Мой господин настоял на том, чтобы его похоронили там, где он умрет, но как же все-таки горько осознавать, что человек, видевший воочию великие чудеса света, должен покоиться в таком диком месте.
Голодный стервятник нетерпеливо парил над склонами гор. С отдаленных пастбищ донесся звон коровьих колокольчиков. Валлон встал с колен.
— Он выбрал себе хорошую могилу. Теперь весь мир у его ног.
Франк сел верхом на мула и направил его к подножию холма.
— Благодарю за пищу.
— Постойте!
На пути у Валлона лежали глубокие сугробы. Его мул с трудом передвигал ноги, увязая в мокром снегу. Но предгорье дремало в знойной истоме. Он знал, что к полудню уже будет ехать по мягким изумрудным лугам, а вечером поужинает горячим мясом с прекрасным рубиновым вином.
— Сэр, прошу вас.
— Тебе нужно ехать вверх. И лучше отправляйся прямо сейчас, если хочешь преодолеть перевал до наступления ночи.
Сицилиец нагнал его, тяжело дыша.
— Неужели вам не интересно, что заставило нас предпринять это путешествие?
— Неразумно доверяться первому встречному на пустынной дороге.
— Я пробыл со своим господином всего лишь три недели. Однако его путешествие началось двумя месяцами раньше, в Манцикерте.
Это слово остановило Валлона. Впервые о Манцикерте он услышал на постоялом дворе близ реки Рона. С тех пор он становился невольным слушателем этой истории на всех остановках на своем пути, причем с каждым разом рассказ обрастал все более невероятными подробностями. В большинстве случаев сходились на одном, что в конце лета мусульманская армия разгромила императора Византии близ города Манцикерт, что в восточной Анатолии. Некоторые путники говорили, что императора Романа взяли в плен. Другие — что он мертв либо низвергнут с трона, что путь для паломников в Иерусалим закрыт и что мусульмане стали лагерем у стен Константинополя. Но больше всего тревожило то, что эти захватчики не были арабами, а являлись каким-то племенем кочевников-тюрков, которые вдруг многократно умножились числом, словно саранча, всего за одно поколение. Сельджуки, как они сами называют себя, полулюди-полукони, пьющие кровь.
— Твой господин сопровождал императорскую армию?
— В качестве советника по турецким обычаям. Он уцелел в резне и помог договориться о цене выкупа за византийских вельмож и их союзников. Покончив с этим, он вернулся в Константинополь, сел на корабль, шедший в Италию, и переправился в мужской монастырь в Монте-Кассино. Один из его старинных друзей, Константин Африканец  [5], состоит там монахом.
Сицилиец, выкатив глаза, ждал реакции.
Валлон покачал головой.
— Это самый выдающийся врач во всем христианском мире. Прежде чем стать монахом, он преподавал в медицинской школе в Салерно, студентом которой, — сияя от гордости, заявил сицилиец, — я и являюсь. Когда Косьма объявил ему цель своего путешествия, Константин выбрал меня в качестве его секретаря и помощника в дороге.
Валлон поднял брови.
— Сэр, я многообещающий врач. Владею латынью и древнегреческим, говорю по-арабски. Мой французский тоже на приличном уровне, вот увидите. Я также знаю геометрию и алгебру и могу изложить астрономические теории Птолемея, Гиппарха и ал-Хайсама  [6]. Короче говоря, Константин подумал, что я вполне пригоден для того, чтобы помогать моему господину в бытовых вопросах и не оскорблять его своим невежеством.
— Надо полагать, это была чрезвычайно важная миссия.
Сицилиец выудил пакет, обернутый льняной тканью.
Валлон раскрыл шелковую папку, усеянную жемчужинами и расшитую золотом. Внутри лежали две рукописи: одна была написана римскими буквами, другая — на каком-то неизвестном ему языке. Обе были скреплены печатью, напоминающей лук и стрелу.
— К сожалению, я не уделял образованию достаточно внимания, — признался он.
— Персидский документ дает право на безопасное пересечение территории государства сельджуков. А латинский текст — это требование о выкупе, адресованное графу Ольбеку, нормандскому вельможе, чей старший сын, сэр Вальтер, был взят в плен в битве при Манцикерте. Мы как раз собираемся, вернее, собирались доставить его.
— Я разочарован. Я думал, что вы ищете Святой Грааль.
— Что?
— Зачем старому, больному философу прилагать такие усилия, чтобы добыть свободу нормандскому наемнику?
— А, понимаю. Да, сэр, вы правы.
Сицилийца охватило волнение.
— Косьма никогда не бывал в землях, лежащих за пределами Альп. Он планировал встретиться с учеными Парижа и Лондона. Всю свою жизнь он искал знания у его истоков, невзирая на расстояние.
Валлон потер лоб. Из-за этого сицилийца у него разболелась голова.
— Зачем отягощать меня сведениями, которые мне не нужны?
Сицилиец опустил глаза.
— Поразмышляв над своим затруднительным положением, я сделал вывод, что у меня нет полномочий продолжать это путешествие самостоятельно.
— Надо было раньше обратиться ко мне. Я бы помог тебе советом той бессонной ночью.
— Я прекрасно понимаю, что у меня нет ваших военных навыков и храбрости.
Валлон нахмурился.
— Уж не думаешь ли ты, что я взвалю на себя эту миссию?
— О, я буду служить вам так же преданно, как служил бы Косьме.
Лицо Валлона исказилось от гнева.
— Ах ты, дерзкий щенок! Не успело тело твоего господина остыть, как ты уже подлизываешься к другому.
Щеки сицилийца вспыхнули.
— Но вы же сами сказали, что хотите стать наемным солдатом. — Он что-то нащупал в складках одежды. — Я заплачу вам за службу. Вот.
Валлон взвесил рукой кожаный кошелек и, ослабив шнурок, струйкой высыпал себе на ладонь серебряные монеты.
— Афганские дирхемы, — сказал сицилиец. — Но серебро есть серебро, не важно, чья голова на нем отчеканена. Этого будет достаточно?
— Эти деньги быстро улетучатся. Придется давать взятки, нанимать вооруженную охрану.
— Это не понадобится, если я буду под вашей защитой.
Он сделал скидку на юный возраст сицилийца.
— Предположим, я бы согласился. Через месяц-другой я вернусь на это место не богаче, чем ты видишь меня сейчас. — Он бросил кошелек юноше и двинулся дальше.
Сицилиец поравнялся с ним.
— Такой знатный господин, как Ольбек, вознаградит вас как следует за то, что вы принесете ему добрые вести о его сыне.
Валлон поскреб ребра. Пастушья лачуга кишела паразитами.
— Никогда о таком не слышал.
— При всем моем уважении, это мало что значит. Нормандские авантюристы из полной безвестности возносятся на вершину могущества. За время моей короткой жизни они успели завоевать Англию и половину Италии. Вот печать дома Ольбека.
Валлон взглянул на печатку с изображением рыцаря на коне.
— У твоего господина был другой перстень.
Мгновение поколебавшись, сицилиец вытащил его из-под туники.
— Не знаю, что это за камень, но он столь же древний, как и Вавилонское царство.
Драгоценный минерал менял цвет по мере того, как Валлон поворачивал его разными гранями к свету. Не раздумывая, он надел кольцо.
— Он нужен был Косьме для предсказания погоды, — объяснил сицилиец. — Сейчас камень кажется лазурным, а вчера, как раз перед бурей, он сделался черным, как ночь.
Валлон попытался снять кольцо.
— Оставьте его себе, — сказал сицилиец. — Полезно знать, при каких погодных условиях придется вступить в схватку с врагом.
— Я не нуждаюсь в магической помощи, когда речь идет о ратном деле.
Но как Валлон ни старался, он так и не смог снять перстень. Он вспомнил грека, пытливо на него взирающего.
— Перед смертью твой господин что-то передал тебе. Что именно?
— А, вы об этом. Всего лишь копия «Руководства для путников», Viaticum peregrinantis, написанного Константином. Она здесь, — сказал сицилиец, похлопывая по седельному вьюку. — В ларце с целебными травами и лекарствами.