Соколиная охота

В конце концов вокруг стало светлее, из чего он заключил, что лес редеет. Он чувствовал запах вспаханной земли и кисловатое зловоние, исходящее от сгоревшей деревни. После ухабистого спуска местность стала ровнее и идти было легче. Шум бурного потока становился все громче, пока не заглушил все прочие звуки.
— Замок расположен вверх по течению, — проворчал Валлон, направляя Геро в нужную сторону.
Спустя какое-то время они снова остановились.
— Мы возле моста.
Они начали осторожно пробираться по деревянным доскам. Замок, вероятно, был прямо над ними, скрытый от глаз темнотой и снегом.
— Оставайся здесь, — приказал Валлон и исчез.
Внизу зловещим многоголосьем рокотала река, от каждого всплеска и бульканья воды Геро нервничал все сильнее. Снег пошел хлопьями, и струйка ледяной воды поползла вдоль позвоночника. Он повис на шее мула и застонал. Это было наказанием за гордыню, решил он, вспоминая, как верхом выехал из Салерно, убежденный в том, что ему предначертано увидеть воочию тысячи чудес и по возвращении домой поразить рассказами своих товарищей по учебе.
Дом… На глаза навернулись горькие слезы. Геро увидел белое здание над оживленной гаванью. Он парил над ним, словно призрак, заглядывая внутрь, видя измученную заботами мать и пять сестер. Он часто называл их фуриями, но сейчас отдал бы все на свете, чтобы снова очутиться среди них. Вот они, щебеча, как птички, накладывают макияж, как вдруг Теодора, самая младшая и самая добрая, говорит, глядя в полированное медное зеркальце:
— Интересно, где сейчас наш дорогой Геро?
Он всхлипнул от охватившей его грусти.
— Не так громко, — зашипел на него Валлон, стоявший рядом. — Мы на расстоянии выстрела со стены, а над воротами стоят дозорные.
— Что мы будем делать?
— Скажи мне, как выглядит сэр Вальтер. Я внимательно слушаю.
Геро собрался с мыслями.
— Косьма говорил, что он красив, обаятелен и умен.
— Ты упоминал о младшем брате.
— Ричард, он слабак.
Валлон призадумался.
— Что ж, продолжая бездействовать, мы ничего не добьемся.
Он шагнул вперед и, сложив руки в рупор, крикнул:
— Мир вам! Двое путников принесли вести графу Ольбеку.
Над головой послышались тревожные крики, затем просвистела выпущенная наугад стрела. Затрубили в рог, и зазвонил колокол. Когда он смолк, Геро услышал отдаленный топот копыт.
Он резко дернул за поводья, разворачивая мула кругом.
— Садитесь на мула. У нас еще есть время укрыться в лесу.
Валлон стащил его на землю.
— Они пойдут по нашему следу. Стой рядом и не подавай виду, что тебе страшно. Нормандцы презирают слабость.
Крики стали громче. Ворота открылись, и конница при свете факелов с грохотом вырвалась наружу.
Геро перекрестился. Валлон сжал его руку.
— Говорить буду я. Один неверный ответ — и мы умрем, качаясь на ветру, как тот бедняга на холме.
«Я не дрогну, — мысленно поклялся Геро. — Я встречу смерть так же храбро, как великий Архимед».
На них железной лавиной налетел конный отряд. Ревели факелы на ветру, лошади, словно молотами, мотали головами, покрытыми латами. Топот копыт дрожью отдавался в груди Геро. Казалось, их сейчас сомнут, не оставив и мокрого места. Застонав, он закрыл глаза рукой. Отряд обступил их так тесно, что Геро ощутил на своем лице дыхание всхрапывающих лошадей. Юноша застыл в ожидании удара, но его не последовало, и он, взглянув сквозь пальцы, обнаружил вокруг себя частокол клинков, блестящих в факельном свете. Всадник в сужающемся клювом шлеме, подавшись телом вперед и сверкая глазами, распорядился:
— Возьмите его меч.
Один из солдат тяжело спешился и подступил к Валлону. У Геро перехватило дыхание. Он знал, что меч неприкосновенен. Каждую ночь, каким бы трудным ни был дневной переход, Валлон аккуратно натирал лезвие смесью масла и кремнезема. Несомненно, он не отдаст его без боя.
Но Валлон даже не взглянул на солдата, схватившего меч и передавшего его дальше. Командир поднес муаровый стальной клинок к свету.
— Откуда у тебя меч такого качества?
— От мавра, добыт у стен Сарагосы.
— Могу спорить, краденый.
— Не совсем так. Пришлось убить его владельца, прежде чем тот согласился расстаться с ним.
Остромордый шлем вновь наклонился вперед.
— Сейчас комендантский час. Вы знаете, какое наказание ждет тех, кто его нарушил?
— Дело, с которым я иду к графу Ольбеку, чрезвычайно важное и не терпит промедления. Поэтому я буду признателен, если ты проводишь меня к своему господину.
Нормандец уперся ногой в плечо Валлона.
— Мой отец пьян. Я — Дрого, его сын. Можешь изложить свое дело мне.
У Геро потемнело в глазах. Дрого? Косьма не упоминал никакого Дрого. Валлон похлопал ладонью себя по груди.
— Я обременен этой ношей с прошлого лета. Так что могу подождать еще одну ночь.
Дрого выпрямил ногу, толкая Валлона назад.
— Ты сейчас же мне все расскажешь, а иначе я подвешу вас обоих за яйца.
У Геро заныло в паху. Он знал, что это была не пустая угроза. В Йорке три дня назад он видел вопящего человека, лишенного тех частей тела, которые, вероятно, доставляли ему больше всего удовольствия.
— Ваш брат жив! — взвизгнул он.
Дрого пресек жестом руки пронесшийся шепот изумления.
— Этот негодяй врет, и я сдеру кожу с любого, кто будет повторять эти лживые измышления. Их может быть больше. Фальк, Дракс, Руссель, останьтесь со мной. А остальные прочешите реку и окрестности. Возможно, они скрываются где-то в лесу. И не возвращайтесь, пока не найдете остальных.
Он подождал, пока снежная завеса не поглотит наездников, а затем, пришпоривая коня, объехал вокруг путников.
— Мой брат мертв. Он погиб, сражаясь под знаменем императора при Манцикерте.
Геро украдкой взглянул на Валлона.
— Ложное донесение, — сказал франк. — Я встречался с сэром Вальтером спустя две недели после битвы. Он в добром здравии. Он получил удар в голову во время сражения, но быстро поправился.
— Я не верю тебе.
— Думаешь, я бы тратил полгода своей жизни, доставляя ложные сведения в эти мрачные края?
Дрого приставил меч к горлу Валлона.
— Докажи это.
— Только перед лицом тех, кто должен это услышать.
Дрого отвел меч.
— Скоро тебя будут слушать праотцы.
— Доказательства внутри вьючной сумы, — выпалил Геро. — Там условия выкупа.
Солдаты обшарили их поклажу. Один из них нашел кольцо с печаткой и передал его Дрого.
— Где ты это украл?
— Твой брат передал его мне.
— Лжешь. Ты снял кольцо с его безжизненной руки.
Солдат протянул бумаги. Дрого запихнул их под седло. Он подцепил астролябию острием меча.
— Дьявольские побрякушки, — сказал он, отшвырнув ее на землю.
Солдат попытался стащить перстень с пальца Валлона. Оно не поддавалось, и нормандец схватился за нож.
— Подожди, — сказал Дрого и наклонился вперед. — Как тебя звать, кто ты?
— Валлон, франк, сражался вместе с викингами в Анатолии. А это мой слуга Геро, грек с Сицилии.
— И как же тебе удалось спасти свою шкуру, франк?
— Я ушел к северу с разведкой, когда напали сельджуки. Никто не знал, что они так близко. После поражения стало известно, что они ждут посланников для ведения переговоров о выкупе за пленных. Я пошел, повинуясь христианскому долгу.
Дрого презрительно фыркнул.
— Опиши моего брата.
— Белокурый, хорошо сложен. Благодаря острому уму он стал фаворитом при дворе эмира.
Дрого шумно втянул носом воздух. Где-то вдали одиноко протрубил охотничий рог. Дрого встрепенулся в седле, словно встревоженный каким-то иным звуком, но Геро был уверен, что не было ничего другого, лишь скрип кожи, треск горящих факелов и глухие удары его собственного сердца. Снег набивался между звеньями кольчуги Дрого, и Геро догадался, о чем он думает в это мгновение. Они сейчас были скрыты от посторонних глаз. Этот круг в ночной тьме станет местом, где они умрут.