Рептилия

— Пожалуйста, проходите, — привычно и уверенно сказала леди Памбридж. И я задался вопросом, как звучал ее голос в те времена, когда она была в полном расцвете сил.
— Эстон, налейте джентльменам, чего они пожелают. Я надеюсь, что вы успели нагулять аппетит, потому что Миранда, моя повариха, приготовила для вас нечто особенное.
— Я голоден, как волк, — засмеялся Малони и покачал головой, когда Эстон предложил ему стаканчик шерри. — Спасибо, но, мой друг, это не для меня, — сказал он дворецкому, который уже налил ему стакан и от неожиданного отказа высоко поднял брови. — Я лучше останусь трезвым до того самого момента, когда мы узнаем цель нашего визита. Мои комплименты леди Памбридж. Комнаты просто великолепные. Я даже не мог мечтать о том, что буду чувствовать себя так хорошо в непосредственной близости от моря. Я же, по сути, та еще сухопутная крыса.
— А где именно находится Лай-Крик? — я снова приценился к нему.
— На юге. У подножия северного бассейна Флиндерса. — Когда он заметил, что выражение моего лица ничуть не изменилось, то спросил:
— Вы знаете, где находится Аделаида?
— Приблизительно.
— Так вот, Лай-Крик — примерно в трех сотнях миль от нее. Это дикая, нетронутая местность, с невысокими холмами, густыми лесами и реками, полными рыбы. За ними начинаются необжитые районы, огромная бесконечная пустошь…
— Вам проще представлять это как пустошь, — вступил в разговор Сикспенс, — а для нас эти места населены мечтами и воспоминаниями.
— Вы знаете старые истории? — спросил я и добавил:
— Я читал «Волшебные тропы» Брюса Четвина и смею признаться — с тех пор я просто очарован Австралией.
Сикспенс обнажил свои белоснежные зубы.
— Каждый абориген знает эти истории. Но мы носим их в себе.
— Откуда произошло ваше имя? — спросил я — оно кажется мне необычным.
Сикспенс улыбнулся, но что-то в его лице дало мне знать — эта тема немного задела его.
— Такова цена, за которую моя мать продала меня Малони, — ответил он, — шесть пенсов и бутылка виски. Это то, что лежало в тот момент в бардачке у отца Стюарта. Но этого оказалось достаточно для сделки. Может, хватило бы и виски, но я благодарен случаю, что у него оказалось еще и немного мелочи. Иначе сегодня меня звали бы просто Виски. Тогда я был еще грудным ребенком, а моя мать — алкоголичкой. Как, собственно говоря, большая часть нашего народа, — добавил он, пожав плечами.
— Грустная история, — сказал Малони и положил руку на плечо другу. — Помню, тогда я был от горшка два вершка, мне не было и восьми, когда отец вернулся однажды из леса с ним на руках. Я же был аутсайдером в нашей семье. Овцеводство интересовало меня в последнюю очередь, поэтому я был изолирован от родителей и братьев с сестрами. А в Сикспенсе я увидел родственную душу. Я заботился о нем, как о родном брате. Со временем он стал моим лучшим другом и вечным спутником. Сейчас я даже не могу себе представить, что бы я без него делал. — Малони дружелюбно улыбнулся Сикспенсу.
Я удивился тому, как откровенно Малони рассказывает о своем прошлом. Эта честность и искренняя привязанность к аборигену показала его в совершенно ином свете.
Когда Сикспенс забирал стакан шерри из рук дворецкого (все это время он стойко держал его), Малони показал на оружие.
— Неплохая коллекция, мэм, — констатировал он сознанием дела. — Особенно мне нравятся вот эти мушкеты. Настоящий «Энфилд» калибра 16,5 миллиметров, не так ли? Вы ходили с ним на охоту?
— Что вы! — ответила она. — В юности я однажды поучаствовала в охоте на лис, но не более того. Я и мой муж всегда стремились сохранять жизнь, а не отбирать ее у кого бы то ни было. Несмотря на это, у меня есть страсть к различному оружию. Оно напоминает мне, как и многое в этом доме, о моей родине.
— Значит, нет смысла обсуждать мое предложение купить «Энфилд».
В этот момент Эстон позвонил в колокольчик.
— Прошу к столу.
  
Глава 4
 
Ужин был превосходным. Миранда, которая сама любила то, что готовит, постаралась на славу. Гусиная печень с трюфелями, огуречный суп со льдом, а еще — камбала с китайскими фруктами и даже ляжка ягненка, фаршированная зеленой спаржей. Эти деликатесы сопровождались редкими белыми и красными винами, о которых я прежде только слышал. Когда же я подумал, что в меня не влезет больше ни одного кусочка, Миранда вынесла шоколадный торт с апельсиновым конфитюром, к которому прилагалось прекрасное токайское.
Давно я так не ел. Похоже, что Малони и Сикспенс чувствовали себя точно так же. Они откинулись назад с блаженной улыбкой на лице, вытянули вперед ноги и со счастливым благоговением наблюдали за тем, как Миранда убрала со стола и принесла кофе.
— Что правда, то правда, леди Памбридж, — сказал Малони, когда Миранда закрыла за собой дверь, — с этой поварихой вы не промахнулись. Я бы тоже хотел найти у себя кого-нибудь с такими способностями. — Он расстегнул пуговицу на охотничьем жилете. — Правда, это было бы смертельно для моей фигуры.
— Неужели? Хотя я должна признать, что сегодня она действительно постаралась на славу. Может быть, все это оттого, что гости у нас бывают редко.
Малони достал из кармана серебряный портсигар и предложил нам одну из ароматных сигар. Когда мы отказались, он пожал плечами и прикурил.
— Леди Памбридж, мне кажется, вы больше не имеете права мучить нас. Неужели вы сами не хотите рассказать нам, почему собрали всех нас здесь?
Он выпустил облако дыма, и комната наполнилась мягким ароматом ванили. Все устремили взгляд на хозяйку дома. Она медленно встала. Мне показалось, что это далось ей с большим трудом. Сейчас возраст заметно сказывался на ней. Когда леди позвонила в колокольчик, вошел Эстон, ожидающий за дверью. Затем хозяйка подала знак, он подошел к шкафу и достал оттуда видеопроектор. Эстон приглушил свет и включил аппарат. На противоположной стене появился белый прямоугольник с фирменным логотипом.
— Спасибо, Эстон, это все, — сказала леди Памбридж.
Она подождала, пока дворецкий покинет столовую, и подошла к проектору.
— Прежде, чем расскажу вам, почему пригласила всех вас сюда, я хотела бы немного поговорить о «Памбридж Генетик Инжиниринг».
Она включила просмотр, и мы увидели несколько плоских белых зданий, снятых с высоты птичьего полета. Они были впечатаны в убогий скалистый ландшафт пустыни. Двойной проволочный забор опоясывал сооружения и был похож на линию повышенной безопасности в тюрьме.
— Сооружение было построено в семидесятые годы, — начала она, — но в то время оно предназначалось для атомных исследований. Этим и объясняется такое удаленное положение от человеческих поселений. Наше предприятие находится в Кальверасе, у подножия Сьерра-Невады. Но после того, как стало понятно, что атомная энергия не будет использоваться еще долгое время, предприятие прекратило свою деятельность. Для моего мужа, который занимался вирусами и другими агрессивными формами жизни, это место, безусловно, было идеальным. И с точки зрения удаленности от людей, и с точки зрения безопасности. То, что вы никогда не увидите на фотографиях, — это четырехэтажные здания, которые были построены в глубине. Там, внизу, находятся лаборатории наивысшей степени секретности, в которых мы работаем над очень интересными объектами.
Камера опустилась на землю, промчалась мимо сторожевой будки, домика привратника, задержавшись на главном здании. Только сейчас мне стало понятно, что мы смотрим на виртуальную панораму. Пустыня, кусты и даже деревья Джошуа — все это было отрисовано. Пораженный высокой степенью реалистичности, я глубже погрузился в виртуальный мир.
— То, что вы только что видели слева, — это жилые комнаты и мини-энергоблок, обеспечивающий все предприятие электричеством, — объясняла леди Памбридж. По ее голосу было заметно, что ей очень нравится рассказывать о деле ее мужа. В мгновение ока усталость покинула ее, и она предстала перед нами такой, какой была прежде — женщиной, полной жизненных сил и готовой к действию.