Орел и Волки

— Таких очень много.
Тинкоммий начал считать, загибая пальцы.
— Сова, волк, лиса, вепрь, щука, горностай…
— Горностай? — рассмеялся Макрон. — Ну что, на хрен, такого священного в горностае?
— Горностай — ловок и скор, он царь ручьев и озер, — произнес речитативом Тинкоммий.
— О, замечательно. Я уже представляю себе: первая когорта боевых Горностаев. То бишь Хорьков. Враг обделается со смеху.
Тинкоммий покраснел.
— Ну ладно, дался вам этот зверек, — поспешил погасить спор Катон, пока Макрон со своей грубоватостью не успел еще пуще рассердить атребата. — По мне, так куда лучше волки и вепри. Они свирепы, опасны. Как тебе это, Тинкоммий?
— Волки и Вепри… по-моему, хорошо.
— А как на твой взгляд, Макрон?
— Просто здорово.
— Вот и прекрасно. Я сегодня же прикажу изготовить штандарты. Ты ведь не против?
— Нет, я не против, — кивнул Макрон.
В коридоре послышались чьи-то шаги, раздался стук в дверь.
— Кто еще там? Заходи!
Появившийся в круге света от масляных светильников писец протянул запечатанный свиток.
— Что это?
— Послание от командующего, командир. Только что прибыл курьер.
— Давай!
Старший центурион потянулся за свитком, сломал печать и вгляделся в текст, а его сотрапезники выжидающе смолкли. Читать Макрон умел, и достаточно хорошо, но все-таки не без усилий. К тому же депеша Плавта была составлена слишком витиевато, как все, что исходит из штабной канцелярии. Макрон покачал головой. Этим долбаным писарям наверху, видно, времени девать просто некуда, и они, изнывая от скуки, с великой охотой тратят его на то, чтобы морочить головы строевым командирам.
— Что ж, — наконец произнес он. — Ежели не брать в голову все, что тут понаписано насчет численности бойцов и размаха будущих операций, похоже, командующий разрешает нам вооружить… э-э… наших Волков и Вепрей.
  
ГЛАВА 9
 
Тем временем находившийся где-то в тридцати милях к западу от Каллевы Веспасиан хмуро смотрел на клубящийся над холмом дым. Укрепление, едва ли насчитывавшее две сотни шагов в поперечнике, было, пожалуй, самым крохотным из всех вражеских укреплений, сокрушенных Вторым легионом. Однако обустроившие это прибежище дуротриги хорошо выбрали место: крутую возвышенность над излучиной быстротекущей реки. Открытые и почти отвесные склоны холма на чуть более пологих участках были дополнительно усилены земляными валами, частоколами и множеством разнообразных ловушек, явно скопированных, хотя и весьма упрощенно, с веками проверенных римских образцов. Причем, при всей примитивности этих оборонительных ухищрений, многие неосмотрительные легионеры, пошедшие в полдень на штурм, нешуточно пострадали.
Мимо легата к походному лагерю, где размещался пункт первой помощи, двигался поток раненых. Кто-то наступил на «чеснок», чьи стальные шипы легко протыкали даже плотную подошву солдатского сапога, кого-то в тесноте штурма свои же притиснули к кольям засеки, и, разумеется, очень многие были побиты метательными снарядами. Дуротриги осыпали штурмующих всем подряд: от стрел, камней и дротиков до костей, всяческой дряни и нечистот. Ну и наконец, не обошлось без ранений, когда началась рукопашная схватка. Раны были обычные — рубленые и колотые от мечей и копий, также редкостью не являлись и нанесенные палицами ушибы.
Прошло всего два дня с тех пор, как Второй легион разбил лагерь неподалеку от обегавшего укрепление рва, однако уже даже на глазок раненых набиралось не менее восьми десятков. Количество, равное одной полноценной центурии. Веспасиан знал, что в походном шатре на столе его ожидает более точный отчет о потерях, и потому не спешил отводить взгляд от пылающей крепости на холме. Победа победой, но ежели дуротриги продолжат в таком же темпе обескровливать легион, тот весьма скоро ослабнет настолько, что не сможет вести кампанию независимо от основных римских сил, а подобный оборот дела мигом покончит со всеми честолюбивыми планами Веспасиана. Ведь он очень рассчитывал, что оперативная самостоятельность позволит ему сделать себе имя еще до того, как подойдет к концу срок его пребывания в армии. Легатам, которые по возвращении в Рим хотят преуспеть как политики, просто необходим ничем не запятнанный послужной список. К тому же семья Веспасиана не принадлежала к старинной римской аристократии, в сенаторское сословие вошла лишь недавно, и на родственные связи, так безотказно способствовавшие карьерному росту отпрысков знатных фамилий, уповать он не мог. Да и не собирался, однако порой его просто бесило, что высокие должности занимают посредственности, а подчас уж и вовсе бездарности, что не только несправедливо, но и вредно и даже опасно для государства. Нет, ради блага Рима и предначертанного ему богами величия эту систему давно пора бы переменить.
Взятая крепость была седьмой на счету у его легиона. Операция заняла пару дней, однако прошла она далеко не блестяще, и Веспасиан это хорошо сознавал. Начать с того, что в первую ночь, когда легион осадил расположенную на холме цитадель, горстке врагов удалось выбраться из нее, проскользнуть сквозь все заградительные посты и скрыться. В силу этого весьма прискорбного обстоятельства оптион, отвечавший за ночную стражу, был снова разжалован в рядовые, а легат на будущее твердо решил накрепко перекрывать бриттам любые возможные пути к бегству.
Кроме того, римляне не сумели сразу ошеломить и деморализовать дуротригов сокрушительным артиллерийским обстрелом: сказалась нехватка боеприпасов для метательных механизмов. Хотя машины хорошо поработали, громя фортификации возле главных ворот, и даже нанесли засевшим в крепости урон в живой силе, баллисты и катапульты все-таки не смогли основательно разметать частокол. И первая брошенная в проломы когорта натолкнулась на более жесткий, чем ожидалось, отпор. «Нет, в другой раз, — подумал Веспасиан, — лучше уж выждать, пока машины не разобьют все, что можно разбить, и полностью не подавят волю противника к сопротивлению».
Во всех этих промахах легат винил лишь себя, ибо кривить душой не любил и всегда внутренне подвергал свои действия самой строгой оценке. Он понимал, что к досадным ошибкам привела излишняя торопливость, продиктованная его честолюбивым стремлением одержать как можно больше побед. А легионерам пришлось оплачивать его амбиции собственной кровью. Однако заниматься длительным самобичеванием сейчас было недосуг, и легат обратил свои думы к еще одной незадаче. Дуротриги не только тщательно подготовились к обороне, но и в последнем бою дрались яростно, с неослабевающим мужеством. Их отчаянное сопротивление настолько озлобило атакующих, что ворвавшиеся наконец в крепость римляне не пощадили никого. И мужчины, и дети, и женщины — все были уничтожены подчистую.
А это ведь тоже — непозволительная расточительность. Следует проследить, чтобы в новых сражениях бриттов без надобности не убивали, а захватывали живьем. Нынче в Риме у толстосумов пошла мода на варварский стиль, и за здорового кельта там можно получить хорошие деньги. Если вести войну с умом, доля добычи Веспасиана составит целое состояние. Да и солдаты не будут внакладе, если поймут, что кровопролитие — это всего лишь минутное удовольствие, а вот выручка от продажи рабов способна им обеспечить спокойную и безбедную старость.
Надо велеть центурионам сдерживать своих подчиненных. Нет смысла впустую губить людей: ни римлян, ни тех же бриттов.
От избиения спаслись только овцы, да свиньи, да сколько-то тощих коров, но и то ненадолго: животных отогнали вниз в лагерь, и победители уже радовались возможности полакомиться свежим жареным мясом. Столь замечательная прибавка к солдатскому — весьма, кстати, ныне скудному — рациону, разумеется, не могла не бодрить, помогая забыть о перенесенных невзгодах, однако рассчитывать на такой жирный кус после взятия каждой вражеской крепости не приходилось, и легион все равно зависел от поставок из Каллевы.
А как раз в этом-то и коренилась основная проблема. Пока лихие и юркие сподвижники Каратака будут рыскать у легиона в тылу, перехватывая снабженческие обозы, людям Веспасиана во многом придется пробавляться лишь тем, что захвачено на местах. Но если провиант, пусть и в малом количестве, можно надеяться отбивать у врага, то изношенное или поврежденное в бою снаряжение просто так не заменишь. Его доставляют с материка и распределяют по базам. Вот и выходит, что успешное завершение боевого похода сейчас впрямую зависит лишь от того, сумеет ли царь Верика и дальше удерживать атребатов в руках, заставляя их соблюдать все условия заключенного с Римом союза, и, главное, сможет ли он обеспечить безопасное продвижение верениц римских тяжелых подвод хотя бы по подвластным ему территориям. Формирование в Каллеве двух когорт из местных жителей могло решить многое в этом вопросе и тем самым снять с плеч Веспасиана нешуточный груз. Дело нелегкое, но легат был уверен, что центуриону Макрону — да и молодому центуриону Катону — оно по плечу.