Мой знакомый медведь: Мой знакомый медведь; Зимовье на Тигровой; Дикий урман

Шел Витька долго, и все время был виден такой же небольшой круг тундры: в любую сторону всего шагов на сорок. «Может случиться, — тешил себя Витька, — растает туман, и я где?нибудь рядом увижу медведя».
Проталины под ногами были проткнуты острыми зелеными проростками травы. Кое–где у ручья вывертывались между прелыми листьями нежные колесики папоротника. Уплотненную снегом травянистую прель искрестили полегшие осенью двухметровые стебли гигантской травы — шеломайника. Можно было представить себе, как трудно ходить вдоль ручьев летом, когда стеной стоит эта буйная трава.
Из тумана вынырнул ястреб–тетеревятник. Быстро махая крыльями, низом пролетел над пестрыми проталинами. С берега ручья с тревожным писком кинулись за ним кулички, и все пропали в тумане.
Надежды, что туман рассеется, не оставалось. Пора возвращаться в поселок: до работы не так уж много времени. Витька вышел к берегу лимана, увидел маячащую в тумане льдину–гриб. Пока не было приливной воды, захотелось поближе рассмотреть ее.
Такой густой туман стоял, наверное, потому, что утро было не по сезону теплым. Снег и лед таяли, как сахар. Льдина опиралась на песок зеленой ледяной «ногой». Снизу со всей многотонной «шляпы» беспрерывно падали крупные капли, выбивая маленькие кратеры в песке. Падая в разных местах и с разной высоты, они отстукивали веселый, вроде бы маршевый такт. «Шляпа гриба», изъеденная снизу водяной рябью, была так причудливо выщерблена, что Витька, присев на корточки, засмотрелся на сине–зеленые с разводами узоры. И тут случилось то, что нередко случалось на лимане, — с грохотом обломился и рухнул прямо перед ним край льдины! Ободрал пальцы, вдавил в песок ружье. Витька отпрянул, перепуганный ударом и грохотом. Промокнул носовым платком ссадину, поднес руку к побелевшим губам, подул и потянул за приклад ружье. Оно не поддавалось. Стволы придавил тяжелый, как бетонная плита, обломок льдины. Потянул сильнее — не поддавалось. Наконец придумал: вырыть вокруг ружья нору в песке, сделать подкопик под льдину.
Ножом и руками Витька стал выцарапывать песок. Жутко было подумать: ведь льдина могла прихлопнуть его самого.
В тумане помаячило какое?то пятно. Витька поднял голову и обомлел: на границе видимого круга и тумана двигался медведь. Но радости от долгожданной встречи не было: медведь, легко перебрасывая лапы, шел к нему. Витька в отчаянии тянул ружье. Но понимал, что это бесполезно: мало еще отрыл. Нал зверем трепыхались в тумане две вороны. Они то садились на землю, то присаживались медведю на спину. Витька прижался к льдине. Медведь вроде еще не видел его. Он остановился и когтями цапнул мох. Вороны сразу подсели ближе, но так. чтобы до них не дотянуться. Медведь кого?то прихлопнул и из- под лапы съел: наверное, поймал полевку.
Зверь был так близко, что Витька отлично разглядел его всего: почти черный, с проседью на загривке, шерсть на боку свалялась. Он стоял и когтями трогал мох. Витька на четвереньках тихонько подлез подо льдину, под ту часть «шляпы», которая еще держалась, но тоже могла рухнуть. Из?под низкого ледяного «гриба» видны были только лапы. Сердце стучало так, что Витька боялся — медведь услышит этот стук. Крупные капли барабанили по спине, по голове, по рукам. Витька стоял на четвереньках на мокром песке, но не замечал сырости… Вот лапы шагнули в сторону, и их не стало видно.
Витька сжался, не зная, заходит ли медведь сзади или, может быть, ушел. Боялся шевельнуться. Ничего не было слышно, только капли тревожно отбивали дробь. Витька попятился из?под льдины, осторожно привстал. Медведя не было!
Не думал Витька, что радость от первой встречи со зверем испытает не от его появления, а оттого, что он быстро ушел.
  
Глава седьмая
 
Однажды Витька по дороге на работу увидел, что возле конторы заповедника собралось много народу. Люди чем- то шумно возмущались.
— Убить его надо! — говорил один из мужиков. — Что ж, теперь из?за него на ключи не ездить? Пусть там медведи, что ли, лечатся, да? Развели бандитов!
У стены стоял новенький красный мотоцикл. Фара у него была разбита, сиденье распорото, спицы торчали в стороны, порваны какие?то провода…
Когда пригретая солнцем «прибойка» освободилась от наледей, все в поселке, у кого были мотоциклы, стали ездить купаться на Горячие ключи. В отлив песчаная полоса вдоль берега океана была ровной и плотной. За каких?нибудь полчаса мотоциклисты приезжали к устью ручья. Там оставляли мотоциклы и по тропке шли вверх к горячим ваннам и домику, где можно было переночевать. Пройти несколько километров лесом — одно удовольствие. Поэтому весной на Горячие ключи ездили из поселка многие. Мотоциклы оставляли возле устья. И до сих пор сними ничего не случалось… Но оказывается, появился какой?то медведь–хулиган, который стал их громить: рвал сиденья, вытаскивал провода, ломал спицы. Вот на этого медведя и пришли с жалобой к директору заповедника.
Коли уж дело касалось медведя, Витька напросился узнать, почему он ломает мотоциклы, или хотя бы отвадить его от этого занятия. Как это сделать, подсказал Гераська.
Витька ликовал — события дали ему возможность несколько дней быть в тайге, выслеживать медведя и наблюдать за ним.
Он заторопился в тайгу. Забрал у Гераськи большой тяжелый мешок и отправился с ним к лиману.«Это тебе не дрова таскать», — с радостью думал Витька, сгибаясь под тяжестью мешка.
Большую часть пути надо было проплыть по лиману. Лодка оказалась великоватой для одного гребца. Но все же плыть было легче, чем тащить на себе мешок…
Когда садился в лодку, рыбаки почему?то посмеивались над ним. Витька слышал, как один говорил: «Сказать надо…» — «Ничего не говори, — остановил его другой. — Пускай опыта набирается, лучше запомнит».
«Что я не так сделал? — думал Витька. — Какого опыта надо набираться? — Он осмотрел вещи, лодку, весла. — Все вроде бы в порядке».
Плыть вдоль по лиману нужно было километров шесть–семь. Вначале, на свежие силы, лодка шла хорошо, и первую половину пути Витька проплыл без всяких приключений. Но потом угол лимана стал приближаться все медленней. Витька изо всех сил работал веслами, но, сколько ни греб, дальний угол, к которому плыл, не приближался, хотя лодка шла так же ходко, как и в начале пути: возле носа при каждом гребке журчала вода…
Витька долго, упорно работал веслами. Устали руки, спина, он греб, наверное, уже час после того, как заподозрил что?то неладное. А тайга в конце лимана вроде бы не приближалась…
Заметил наконец, что два залежавшихся снежных пятна на песчаной косе так и лежат в створе с лодкой, не смещаются ни вперед, ни назад. Он опустил весла, не понимая, почему же так получается, и с удивлением увидел, что эти пятна стали быстро смещаться одно перед другим. Тут только сообразил, что лодку гонит назад сильное течение. Значит, последний час он только и делал, что боролся с этим течением, а лодка стояла на месте. Теперь же, когда опустил весла, ее понесло назад, к берегу, от которого плыл. Это незаметное в широком лимане течение началось потому, что настал отлив. Вода из лимана быстро уходила в океан, и Витьке не справиться было с этим течением, да еще на такой большой лодке.
Он взялся за весла только тогда, когда нужно было подчалить к берегу.
— С благополучным возвращением! — смеялись рыбаки.
Теперь Витьке было понятно, какого опыта ему не хватало. В эту сторону по лиману нужно было отправляться в прилив. Тогда течение само гонит лодку. Так оно и вышло, когда отлив сменился приливом. «А вот обратно, к поселку, нужно будет плыть в отлив, — решил Витька. — Тогда течение будет помогать».
Площадку, где ставили мотоциклы, Витька нашел сразу. Она была хорошо заметна по следам покрышек. К тому же около устья горячего ручья не было другой площадки, куда бы не дохлестывали волны. Мотоциклов на площадке не оказалось. Никто не хотел отдавать их на растерзание медведю.
Витька сбросил мешок, который порядком его измучил и намял железками плечи, пока тащил его от лимана.