Полет сокола (В поисках древних кладов) (Другой перевод)
Местами поверхность моря темнела и словно вскипала. Здешние воды богаты микроорганизмами, которыми питаются огромные косяки сардин. Они поднимаются к поверхности и, в свою очередь, становятся добычей крикливых стай морских птиц. Пикируя на рыб с высоты, они врезаются в воду, поднимая пушистые, как вата, фонтанчики брызг.
Полоса густого тумана окутала корабль холодным влажным облаком, и Робин, оглянувшись, едва различала на юте призрачные фигуры.
Потом «Гурон» так же внезапно вышел из тумана, и над ним засияло безоблачное небо. Тучи, много недель скрывавшие солнце, умчались на юг, ветер усилился и задул на восток, срывая гребешки волн и рассыпая их клубящимися облачками, изящными, как страусовые перья.
В тот же миг Робин пугающе близко заметила корабль. Она хотела закричать, но ее опередила дюжина других голосов.
– Вижу корабль!
– Судно сзади по левому борту!
Черный корабль находился так близко, что между грот-мачтой и бизань-мачтой можно было разглядеть высокую тонкую дымовую трубу. Ниже пушечной палубы – по пять орудий с каждого борта – проходила красная полоса.
Черный цвет придавал кораблю зловещий вид, паруса не были белоснежными, как на «Гуроне»: грязная отрыжка дымовой трубы закоптила их до угрюмо-серых тонов.
Манго Сент-Джон тут же перевел подзорную трубу на чужое судно. Котлы не были раскочегарены, над дымовой трубой он не увидел ни малейшего облачка. Корабль шел под малыми парусами.
– Типпу! – негромко позвал капитан, и огромный помощник вырос рядом, точно джинн из бутылки. – Ты его раньше видел?
Типпу что-то пробормотал и, повернувшись, сплюнул через подветренный борт.
– Англичанин, – сказал он. – Видел его в Столовой бухте лет восемь назад. Называется «Черный смех».
– Капская эскадра?
Типпу заворчал, но канонерская лодка тотчас резко легла под ветер, и на топе ее мачты взвился флаг. Весь мир давно склонялся перед этим дерзким стягом, снежно-белым и ярко-алым, и склонялся незамедлительно. Корабли единственной страны на свете могли не ложиться в дрейф при виде такого опознавательного сигнала. «Гурон» обладал неприкосновенностью, достаточно было только поднять звездно-полосатый флаг, и настойчивый представитель Королевского военно-морского флота был бы вынужден отступиться.
Но Манго Сент-Джон быстро прикинул. За шесть дней до выхода из Балтиморской гавани, в мае 1860 года, кандидатом в президенты Соединенных Штатов Америки был выдвинут Авраам Линкольн. Если его изберут, что весьма вероятно, он вступит в должность сразу после Нового года и в качестве первого шага непременно предоставит Великобритании права, предусмотренные Брюссельским договором, включая право досмотра американских судов в открытом море, право, которое предыдущие американские президенты неколебимо отвергали.
Вскоре, возможно, даже раньше, чем он ожидает, Манго Сент-Джону придется на всех парах удирать от одного из таких судов капской эскадры. Сейчас сам Бог предоставил ему возможность помериться силами с противником, оценить его шансы.
Он еще раз посмотрел вперед, обвел взглядом море, подгоняемые ветром пенные гребешки, высокую белую пирамиду парусов у себя над головой, дьявольский черный корабль с подветренной стороны и принял окончательное решение. Раздался грохот выстрела, и над одним из носовых орудий канонерской лодки взвилось длинное белое перо дыма: от «Гурона» требовали немедленного повиновения.
Манго Сент-Джон усмехнулся.
– Наглый мерзавец! – Обращаясь к Типпу, капитан сказал: – Поглядим, каков он на ходу. – Тихо скомандовал рулевому: – Положить руля к ветру.
«Гурон» быстро поймал ветер, держа курс прочь от грозного черного корабля.
– Отдать все рифы, господин помощник. Поставить фок-марсели и грот-марсели, поднять лисели и трюмсели, так держать грот-бом-брамсель – да, и бом-кливер тоже. Ей-Богу, мы покажем этому грязному английскому пожирателю угля, как строят корабли на балтиморских стапелях!
Несмотря на охвативший ее гнев, манера американца управлять поразила Робин. Команда сновала по реям от салингов к риф-штертам, гроты, сверкающие белизной в солнечных лучах, надувались во всю ширину, и где-то в вышине, под самым куполом до боли синего неба, раскрывались новые, незнакомой формы паруса, распускались, как перезрелые коробочки хлопка, и вытянутый изящный корпус сразу откликался на приложенное усилие.
– Ей-Богу, этот клипер слушается паруса как заколдованный, – прокричал Зуга, возбужденно смеясь.
Корабль разрезал гребешки атлантических валов, и брат еле успел вытолкать сестру с бака до того, как зеленые водяные горы обрушились на корабль и залили палубу «Гурона».
Распускались все новые и новые паруса, толстые стволы мачт гнулись, как древки луков, принимая на себя ветер, раздувающий тысячи квадратных метров парусины. «Гурон», казалось, летел теперь, перескакивая с гребня на гребень с треском, от которого сотрясался шпангоут и клацали зубы у команды.
– Бросьте лаг, господин помощник! – приказал Манго Сент-Джон.
Типпу проревел в ответ.
– Чуть больше шестнадцати узлов, капитан!
Манго Сент-Джон громко рассмеялся и шагнул к кормовому планширу.
Канонерская лодка исчезла за кормой, словно стояла на месте, хоть и подняла все свои серые паруса. Корабль уже был на расстоянии пушечного выстрела.
На черном носу вновь взметнулось облачко порохового дыма, и на сей раз это было больше, чем просто предупреждение, потому что в воду упало ядро. Пробило гребень волны в двух кабельтовых за кормой, подпрыгнуло на бирюзовой поверхности воды и только потом нырнуло почти у самого борта «Гурона».
– Капитан, вы подвергаете опасности жизнь команды и пассажиров, – раздался громкий голос.
Сент-Джон повернулся к стоящей рядом высокой молодой женщине и вопросительно приподнял густую черную бровь.
– Это британский военный корабль, сэр, а вы поступаете как преступник. Они ведут огонь боевыми ядрами. Вам нужно всего лишь лечь в дрейф или, по крайней мере, поднять свой флаг.
– Думаю, сестра права, капитан. – Возле Робин оказался Зуга. – Я тоже не понимаю вашего поведения.
Ветер раздувал паруса. «Гурон» сильно качнуло на большой волне, Робин потеряла равновесие и упала капитану на грудь, но сразу выпрямилась, густо покраснев.
– Это побережье Африки, майор Баллантайн. Здесь все не так, как кажется. Здесь только дурак примет на веру незнакомый вооруженный корабль. А теперь, если вы и любезный доктор извините, я вернусь к выполнению своих обязанностей.
Он отошел в сторону и окинул взглядом верхнюю палубу, оценивая настроение команды и прикидывая, выдержит ли «Гурон» эту неистовую гонку. Отстегнув от пояса связку ключей, он швырнул ее Типпу:
– Мистер Типпу, принесите из сундука пару пистолетов для себя и второго помощника. Стреляйте в каждого, кто попытается помешать постановке парусов. – Капитан уловил охвативший команду страх. Большинство из них никогда не видели, чтобы корабль шел на всех парусах, и кто-нибудь мог бы попытаться уменьшить парусность.
В этот миг «Гурон» окунулся бортом в океан, и через палубу перекатилась ревущая стена воды. Один из матросов на стеньге немного замешкался, спускаясь по вантам. Вода подхватила его, протащила по всей палубе и со всего маху ударила о фальшборт. Парень так и остался лежать, скорчившись, как клубок водорослей, выброшенный штормом на берег.
Приятели попытались добраться до него, но тут же налетела следующая волна, залила палубу, отшвырнула их и ревущим белым вихрем скатилась за борт. Вместе с ней исчез упавший со стеньги матрос. Палуба опустела.
– Господин помощник, проследите за трюмселями, они не надуваются как положено.
Манго Сент-Джон снова повернулся к кормовому планширу, не обращая внимания на исполненный ужаса укоряющий взгляд Робин.
Корпус британской канонерки уже скрылся за горизонтом, ее паруса едва различались на фоне седобородых атлантических валов, но Манго Сент-Джон что-то заметил и быстро потянулся к подзорной трубе, лежавшей в гнезде на штурманском столике. Над крошечным конусом парусов английского корабля, пересекая выпуклый горизонт, протянулась тонкая черная линия, словно нарисованная тушью.