Питер Мариц — юный бур из Трансвааля
По мере движения вперед все чаще и чаще встречались развалины бывших здесь некогда крупных поселений. Остатки сгоревших жилищ, их значительные размеры, правильно устроенные каменные ограды, затейливая резьба на уцелевших от пламени деревянных частях — всё это указывало, что жившие здесь племена находились на сравнительно высоком уровне культуры. О том же свидетельствовали остатки заброшенных плантаций, огородов. Земля здесь была необыкновенно плодородная, тучная — жирный чернозем, орошение обильное. Жилища имели круглую форму, с конусообразными крышами, кое-где еще уцелевшими. Всё это теперь было заброшено и имело крайне запустелый вид. Только следы человеческого трудолюбия да обильно рассыпанные повсюду черепа и кости былых обитателей говорили о том, что здесь жили люди, место которых заняли теперь хищные звери да ядовитые змеи, извивавшиеся среди руин.
Заинтересованный виденным, Питер Мариц, пользуясь тем, что старший в отряде понимал немного по-голландски, и пустив в ход маленький запас знакомых ему зулусских слов, узнал, что здесь некогда обитало многочисленное племя бакони, сплошь истребленное в нескончаемой войне с зулусами. И снова пришли ему на память речи его спутника Октава... "Туземцы ослабят, истребят друг друга и приготовят легкую добычу англичанам", — думал он.
Бичом населения, жившего в этих местах, были львы и другие хищники. Питеру Марицу довелось по пути познакомиться с чрезвычайно оригинальным способом предохранения от набегов зверей. В узкой долине, расположенной между двумя лесистыми горами, росло колоссальное раскидистое дерево из породы фиговых. Приглядевшись к его кроне, Питер Мариц заметил мелькающие среди листвы конусообразные крыши туземных хижин и черные физиономии их обитателей. Оказалось, что на ветвях дерева уместилось около двадцати хижин с довольно многочисленным населением. С разрешения старшего провожатого юноша взобрался на дерево и проник в одну из хижин. Обстановка ее была крайне убога: на пол была брошена подстилка из сухой травы, лежало копье да стоял горшок с деревянной ложкой, полный сушеной саранчи. У двери хижины сидела женщина и кормила грудью ребенка. Другие дети ее сидели с отцом на ближних ветках. Туземцы оказались очень гостеприимными и любопытными. Отовсюду стали сползаться к хижине черные обитатели этих воздушных жилищ, по большей части женщины и дети. Они с изумлением глядели на гостя и угощали его сушеной саранчой.
Чем дальше подвигался отряд с пленником, тем гуще становилось население. На речных бродах, которые они переходили, сотни туземцев барахтались в воде. При виде белого одни спешили поглядеть на него, другие, преимущественно женщины, убегали в страхе. По-видимому, белый человек был здесь диковинкой.
На седьмой день пути вдали показалась обширная долина, в которой расположено было Улунди — резиденция вождя зулусов Сетевайо. Множество кружков, похожих издали на венки, темнело по склонам холмов и на лугах, окаймлявших Улунди. Предводитель отряда объяснил Питеру Марицу, что это краали воинов, составляющих гарнизон столицы. Первый круг — Улам-бангвем, следующий — Квикази, далее — Ундабакамби, а четвертый и есть Улунди, в котором живет великий вождь.
Питера Марица повели прямо в Улунди. Хижины столицы ничем не отличались от обычных туземных хижин, круглых, с конусообразными крышами. Расположены были хижины тоже по кругу, с обширной площадью внутри его. Еще издали на этой площади заметно было какое-то движение, сверкание, блеск. Навстречу отряду высыпали толпы туземцев. Особняком выделялась группа рослых зулусов, по-видимому военачальников и сановников, с необыкновенной прической: у одних жирно смазанные волосы возвышались в виде двух рогов, с которых свисала на лоб пластинка из слоновой кости, у других вся прическа была в мелких завитках. Перья украшали голову тех и других. На плечи накинуты великолепные обезьяньи шкуры, на бедрах — повязки с белыми бычачьими хвостами спереди. На руках все носили золотые браслеты.
У входа на площадь выстроились по обе стороны шпалерами по пятьсот вооруженных воинов. Они держали перед собой гигантские красные, разукрашенные узорами остроконечные щиты. У каждого воина было по нескольку легких ассагаев, по тяжелому копью и по короткой палице "кирри". Красные перья украшали их головы, и по всему телу висели бахромой бычачьи хвосты. Все это были рослые, как на подбор, мускулистые, точно из стали отлитые люди, стоявшие в строю неподвижно, как изваяния. Их выразительные глаза горели любопытством.
Миновав шеренги воинов, отряд с пленником вступил на площадь, и Питер Мариц был поражен представшим перед ним зрелищем: вся она была заполнена вооруженными воинами, разделенными, по-видимому, на правильные полки, которые отличались окраской щитов и цветом головных перьев у воинов. Были тут и голубые, и красные, и белые, и черные, и желтые, и в разноцветных полосах. А всего воинов находилось здесь не менее десяти тысяч. Раздалась команда, и среди полного безмолвия тысяча воинов в шеренгах у входа на площадь быстро перестроилась и замкнула ее позади отряда с пленником. Как только Питер Мариц занял указанное ему место в центре площади, отовсюду разом грянула боевая песня. Прикрываясь щитами, воины изо всей силы ревели, в то же время отбивая ногами такт, так что в целом получился какой-то бесконечный раскат грома. Внезапно гул оборвался, шеренга воинов, стоявших против пленника, разомкнулась, и в проходе появилась фигура вождя Сетевайо.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Вождь зулусов Сетевайо. Роковая минута
Вождь торжественно выступал в сопровождении целой толпы приближенных. Это был человек громадного роста, плечистый и тучный, с огромной головой и широким лицом, с небольшой бородой и с необыкновенно крупными, мускулистыми руками, ногами и шеей. Одежду его составляла львиная шкура, стянутая на бедрах так, что все его мощные мускулы выступали как на статуе. Оружия при нем не было, а в руках он держал длинную, из слоновой кости палицу, унизанную золотыми кольцами. Три страусовых пера и золотая стрела украшали его курчавые волосы. Вокруг шеи лежало в несколько рядов ожерелье из крупного жемчуга, такое же ожерелье спускалось на грудь, в ушах красовались жемчужные серьги, а на левой руке — два золотых браслета.
Подойдя вплотную к пленнику, он остановился и вперил в него испытующий, подозрительный, тяжелый взгляд. Питер Мариц глядел прямо в эти грозные и повелительные глаза. Внезапно им овладело тягостное смущение, не ускользнувшее от внимания вождя: глаза Сетевайо загорелись недобрым торжеством... Юноша потупился, но тотчас же овладел собой, тряхнул золотыми кудрями и, вскинув гордо голову, уже без смущения стал глядеть на вождя.
— Говори, кто ты! — раздался властный голос Сетевайо.
Высокий, стройный зулус из свиты вождя тотчас перевел эти слова на голландский язык.
— Я Питер Мариц Бурман, — ответил юноша свободно. — Родители мои — буры.
— Зачем ты пришел с английским воином в нашу землю? Как вы осмелились перешагнуть нашу границу? Отвечай без утайки, иначе тебя немедленно постигнет мучительная казнь.
Питер Мариц задумался всего лишь на минуту. Он понимал, что вождю многое известно и что совершенно умолчать о своей миссии проводов Гумбати и Молигабанчи к зулусским границам было бы неразумно. И он решил правдиво обо всем рассказать вождю, скрыв от него лишь инструкцию бааса фан-дер-Гоота — пристрелить зулусов при попытке их к бегству.
Долго длился рассказ Питера Марица. Сетевайо внимательно, не прерывая, слушал его, заставляя переводчика в иных случаях переспрашивать пленника о той или другой подробности его приключений. Когда молодой бур рассказал, как гнался за ним отряд английских драгун и как упал с коня английский офицер, лицо вождя изобразило недоверие, и он презрительно и злобно усмехнулся.
Питер Мариц кончил свой рассказ, и на площади, залитой войском, воцарилась гнетущая, напряженная тишина. Наконец Сетевайо прервал тягостное молчание. Брови его сдвинулись, и он произнес зловеще: