Тридцать лет среди индейцев: Рассказ о похищении и приключениях Джона Теннера

Прибыв к Рейни-Лейк, мы нашли там дочь старой индианки у приютивших ее людей, но она была в весьма плачевном состоянии. Нет-но-ква долго обсуждала с ней положение, в каком оказалась наша семья, рассказала о наших несчастьях и потерях, о смерти мужа и сына. Говорила мать и о том, что оба оставшихся в живых сына еще очень молоды, но уже кое на что годятся, и поскольку она проделала такой долгий путь на Ред-Ривер для охоты на бобров, то отнюдь не намерена возвращаться назад. Мы с братом слушали этот разговор с большим интересом, хотя нашего мнения никто не спрашивал.
Поскольку было решено идти к реке Ред-Ривер, мы продолжили наше путешествие к Лесному озеру, которое индейцы называют озером Песчаных Холмов. Почему белые именуют его Лесным, я не понимаю, ведь там не так уж много леса. На озере дули сильные ветры, и волны так захлестывали наш каноэ, что я с трудом успевал вычерпывать воду большим котелком.
К осени мы прибыли к озеру Грязной Воды, которое белые называют Виннипег [47]. Здесь старая Нет-но-ква, отступив от своих правил, вдруг запила, видимо подавленная горем, лишениями и потерей близких людей, после того как она покинула родной кров. Она быстро захмелела.
Несмотря на поднявшийся сильный ветер, мы по своей неопытности и наивности решили отнести старую женщину в каноэ и перебраться с ней на другой берег. Торговцы говорили нам, что ветер будет неблагоприятным, но мы не обратили на это внимание и пустились в плавание. Так как ветер дул с берега, то около него озеро было сравнительно спокойным, но стоило нам отойти немного дальше, как волны с огромной силой начали бить в каноэ. Мы поняли, что поворачивать лодку и возвращаться опаснее, чем плыть прямо по ветру. Между тем солнце зашло и ветер усилился. Считая себя погибшими, мы расплакались.
Тут старая индианка вдруг протрезвилась, сразу поняла опасность нашего положения, вскочила и прежде всего обратилась к Великому духу с громкой проникновенной молитвой; после этого она с поразительной энергией взялась за весло, ободрила нас и показала Ва-ме-гон-э-бью, как нужно править лодкою. Но когда мы уже подходили к берегу и Нет-но-ква узнала место, к которому приближалась лодка, она пришла в ужас: «Дети, нам в самом деле суждено погибнуть. У этого берега много больших скал, скрытых под водой, и наше каноэ разобьется в щепки. Но нам ничего не остается, как править прямо на берег. И хотя мы не различаем скал, все же нам, возможно, удастся пройти между ними». Так и случилось. Наше каноэ выбросило на песчаную отмель. Мы тотчас выскочили и вытащили лодку на берег подальше от набегавших волн. Едва успев разбить палатку и разжечь костер, мы начали шутить над опьянением Нет-но-квы и ее волнением, когда она протрезвилась. Утром мы убедились, что берег был именно таким, каким его описала Нет-но-ква, и что в полной темноте мы пристали в таком месте, куда даже при дневном свете не рискнул бы подойти ни один индеец. Большую часть следующего дня, а он выдался солнечным и безветренным, мы затратили на то, чтобы просушить вещи, и только вечером поплыли дальше к устью Ред-Ривер. Добрались мы туда поздно ночью и, заметив поблизости шалаш, пристали к берегу и улеглись, не зажигая огня и стараясь не шуметь. Нам не хотелось потревожить людей, о которых мы к тому же ничего не знали. Утром они первыми разбудили нас. Оказалось, что это семья одного из братьев Тау-га-ве-нинне, то есть именно те родичи, с которыми мы хотели встретиться.
 
Глава III
Дружелюбный прием у индейцев на реке Ассинибойн. – Волок Прерий. – Сон Нет-но-квы сбывается. – Встреча с Пе-шау-бой – выдающимся воином племени оттава. – Путешествие в Кау-вау-конинг и пребывание там. – Возвращение на озеро Верхнее. – Военный поход против миннетауков. – Приключение в устье реки Ассинибойн.
Через несколько дней мы все вместе стали подниматься вверх по течению Ред-Ривер и через два дня достигли устья реки Ассинибойн, где разбили свои стойбища индейцы оджибвеи и оттава. Тотчас после нашего прибытия собрался совет вождей, чтобы обсудить наше положение и решить, как обеспечить нам пропитание. «Эти наши родичи, – сказал один из вождей, – прибыли издалека. Два мальчика не в состоянии обеспечить пищей всю семью, а нам не к лицу, чтобы, живя с нами, они терпели нужду». Воины один за другим изъявляли готовность охотиться для нас; раз наши охотники погибли в пути, а мы прибыли сюда промышлять бобров, было решено, что каждый из них будет давать нам часть своей охотничьей добычи. Сообща мы отправились вверх по реке Ассинибойн и в первую же ночь достигли местности, где водились бизоны.
Утром мне позволили присоединиться к группе индейцев, уходивших на охоту. Мы встретили четырех самцов и застрелили одного из них. Десять дней мы поднимались вверх по реке Ассинибойн, и по пути мы убили много медведей. Ассинибойн – широкая, мелкая и извилистая река; вода в ней такая же мутная, как и в Ред-Ривер, но дно песчаное, а не илистое. Целью нашего плаванья была местность, находившаяся в 70 милях от устья реки Ассинибойн, если идти но суше. Но водный путь был значительно длиннее. Берега по обе стороны реки поросли тополем, каштанолистным дубом и другими довольно высокими деревьями.
Но прерия раскинулась совсем недалеко от реки, а местами подступает к ее берегам. Местность, где мы остановились, называется волоком Прерий [Портидж-ла-Прейри]. Индейцы посоветовали сопровождавшему нас купцу построить у волока дом и зазимовать в нем.
Мы оставили тут свои каноэ и рассеялись по прериям, чтобы охотиться на бобров среди многочисленных речушек. Брату Ва-ме-гон-э-бью и мне индейцы отвели небольшой ручей, где водилось много бобров, и здесь, кроме нас, никто не мог промышлять. Мать дала мне три капкана [48] и показала, как нужно настораживать их с помощью бечевки, привязанной к пружине; ведь натягивать пружину руками, как это делают взрослые индейцы, мне было еще не под силу. Я поставил эти три капкана и на следующее утро обнаружил в них двух бобров. Но вынимать добычу я еще не умел, и пришлось тащить бобров домой на спине вместе с капканами; старуха пришла мне на помощь, как всегда гордясь мною и радуясь моему успеху. Приемная мать всегда относилась ко мне хорошо и часто становилась на мою сторону, если индейцы оскорбляли или высмеивали меня.
Мы провели там приблизительно три месяца и жили не хуже своих соседей по лагерю; ведь, если нам не хватало собственноручно убитой дичи, наши друзья непременно делились с нами всем, что им удавалось раздобыть. Оставшиеся с нами на зиму охотники занимали два шалаша, в третьем жила наша семья. Позднее к нам присоединились индейцы кри, расселившиеся в четырех шалашах. Кри родственны оджибвеям и оттава, но язык у них несколько отличный, и мы не сразу научились их понимать. Страна этих индейцев граничит с землей ассинибойнов, или «камневарщиков», и хотя кри не связаны с ними родственными узами и не объединены союзом, оба племени обычно живут мирно и до некоторой степени уже смешались. [Дичь становилась редка; толпа наша (отряд охотников с женами и детьми) голодала. Предводитель наш] по имени Ас-син-ни-бой-найнси (Маленький Камневарщик) [советовал перенести табор на другое место. Накануне назначенного дня для походу мать моя долго говорила о наших неудачах и об ужасной скудости, нас постигшей. Я лег спать] в обычное время, когда укладывалось все молодое поколение нашей семьи; [но ее песни и молитвы разбудили меня. Старуха громко молилась большую часть ночи.
На другой день, рано утром, она разбудила нас; велела обуваться и быть готовым в поход. Потом призвала своего сына Уа-ме-гон-е-бью, и сказала ему: «Сын мой, в нынешнюю ночь я молилась великому духу. Он явился мне в образе человеческом и сказал: Нет-но-куа! завтра будет вам медведь для обеда. Вы встретите на пути вашем (по такому-то направлению) круглую долину и на долине тропинку: медведь находится на той тропинке».] Теперь я прошу тебя, сын мой, не говоря никому ни слова, пойти туда, и ты обязательно найдешь медведя, о котором я рассказывала.