Ринальдо Ринальдини, атаман разбойников

— Этого и мы желали, когда жили на Панталерии! Но счастье нам не улыбнулось.
— Быть может, оно будет благосклоннее к нам в более далеких краях.
Виоланта обещала ему уговорить Дианору последовать зову любви. Местом встречи был избран Мелаццо. Посредником, который исполнял бы те или иные поручения, через руки которого проходили бы письма, без того чтобы он знал, кому они посланы, избран был патер Амаро.
Едва Ринальдо вышел из дома Виоланты, как из питейного дома напротив вывалились, едва держась на ногах, прямо на него несколько пьяных матросов. Ринальдо посторонился, чтобы их пропустить. Но один из матросов остановился и вытаращился на него, широко открыв глаза.
— Накажи меня Бог! — заорал он. — Друзья! Поглядите на этого человека, и вы увидите — черт меня побери! — хваленого Ринальдини!
Ринальдо быстро шагнул к нему, схватил его руку, пожал ее и спросил:
— Ты знал этого человека?
— Да, черт побери, я его знал, — ответил матрос.
— Что? — крикнул один из его сотоварищей. — Ты знал знаменитого Ринальдини? Вино, что ты заглотал, понуждает тебя лгать.
— Друг! Вино не понуждает лгать. Оно одушевило меня на правду.
Ринальдо, усмехнувшись, сказал:
— Иди домой, проспись, протрезвись!
— Что? Я не трезвый? Гром и молния! Таким как вы, таким был и он, проклятый Ринальдини!
Сбежался народ. Подошли сбиры, стали спрашивать:
— Что здесь случилось?
— Да пьяница разорался! — ответил патер Амаро, который только что подошел и, взяв Ринальдо за руку, повел его в монастырь.
Сбиры не удовлетворились мимолетным ответом патера, они подробнее расспросили крикуна и повели его, настаивающего на своем показании, в полицию.
Патер Амаро провел спасенного через двор монастыря в монастырский сад, к задним воротам. Здесь он взял его руку и сказал:
— Одна любовь равноценна другой. Вы меня не узнаете. Скорбь и горе исказили мои черты, но я вас хорошо помню. Сейчас я выведу вас из сада вон в тот дом среди виноградника. Там вы скоро опять меня увидите, и там… там опять со мной познакомитесь.
Ринальдо пожелал объяснений, но священник уклонился от них.
— Мы скоро увидимся! — был его ответ.
Он проводил Ринальдо к дому среди виноградника и запер за ним дверь.
Ринальдо пребывал в зловещем ожидании. Он боялся предательства и обличения. Кинжал свой он держал наготове, как таблетку яда под перстнем — дабы в крайности принять ее.
Наконец он услышал шаги. Дверь открылась, и вошел патер Амаро с пакетом под мышкой. Радостно обнял его Ринальдо.
— Как странно! — сказал патер. — Мне пришлось вас спасать, вас, который однажды дал мне в руки, как вы считали, ключи от моего счастья. Но… я обрел лишь одни горести.
Ринальдо вопросительно посмотрел на говорившего. А тот продолжал:
— Некогда мы виделись в замке барона Денонго…
— Теперь я вспомнил вас, — сказал Ринальдо. — Вы — секретарь барона Денонго, тогда счастливый возлюбленный прекрасной Лауры!
— Да, я был счастливым тогда. Вашему великодушию я обязан тем, что барон обещал мне руку дочери, но, достаточно хитрый, он назначил срок ожидания в три года. Он знал женские сердца! Лаура меня любила. Но время, злой похититель нежности, похитило у меня ее любовь или… по крайней мере, ее руку. Она связала свою судьбу с графом Лентини. Отец ее предложил мне денежное возмещение. «Вы оба нарушили слово!» — сказал я, не взял денег и ушел в Мелаццо к брату, приору этого монастыря. Вот моя история, и вы понимаете, почему я сразу же узнал вас. Признаться, я подивился вашей храбрости. Вас повсюду считают умершим, а я меж тем… спасаю вас, ибо в городе уже поднялся шум. Пьяного матроса допрашивают в полиции. Возможно, и меня пригласят. Но моя ряса меня защищает. Я спокоен и рад, что могу наконец вернуть вам долг благодарности.
Патер раскрыл принесенный сверток и сказал:
— Здесь кое-что для маскарада, и я проведу вас, если удастся, к францисканцам. Капюшон накиньте на голову, искусственный нос — приклейте, краску нанесем на щеки, фальшивую бороду — на подбородок. Так вы можете спокойно продолжать свое путешествие.
Ринальдо обнял его и забормотал слова признательности. Патер помог ему обрядиться, принял поручения для Виоланты, которые обещал выполнить в точности. После этого он благословил Ринальдо и показал ему дорогу к Ачи в горах. Его преображенный друг, вздыхая, удалился.
Едва Ринальдо взошел на холм, как в замке, в Мелаццо, раздался пушечный выстрел; это был сигнал закрыть ворота города.
— О, добрый Амаро! — вздохнул Ринальдо и поспешил дальше.
В одном из селений его, как францисканца, накормили и напоили, и даже дали продуктов на дорогу. С ними он спокойно отправился дальше, и когда к вечеру нашел неподалеку от дороги капеллу Великой Седмицы, то решил за ней переночевать.
Поутру, проснувшись и совершив утреннюю молитву, он двинулся дальше.
Уже он прошел Ачи и приближался к горному перевалу, как неожиданно обрел компанию. К нему вышли капуцин и арфистка.
Ринальдо поинтересовался, куда они держат путь, и узнал, что девушка хочет попасть через город Галати в Скалетту, патер же назвал Пеццоло целью своего путешествия.
Наступило как раз время обеда, они расположились у ручья возле тополиной рощицы. Капуцин развязал свой мешок для хлеба и поделился с ними тем, что у него было. Ручей снабдил их превосходным напитком к столу.
— Ну, Аннетта! — сказал патер, когда они пообедали. — Сыграй нам что-нибудь.
Аннетта взяла арфу, заиграла и запела:
 
 
Беззаботно в колыбели
 
Малое дитя лежит.
 
Справа ходит няня-радость,
 
Слева няня-грусть стоит.
 
 
 
И пока седая вечность
 
В мире их не разлучит —
 
Справа поспешает радость,
 
Ну, а слева грусть летит.
 
 
Патер сложил молитвенно руки. Ринальдо хотел что-то сказать, но Аннетта продолжала петь:
 
 
Наслаждайся роз цветеньем
 
Под лучами бытия,
 
Насладись сполна, покуда
 
В мир бежит стезя твоя.
 
 
 
Радость в розовом сиянье
 
Сходит на поля чуть свет.
 
Слышишь этот звонкий голос?
 
Видишь этот легкий след?
 
 
Пение вызвало у Ринальдо воспоминание о Розе. Он мысленно увидел ее с гитарой, как пела она в тех пустынных местах, сидя рядом с ним, он слышал ее голос, представил себе те прошедшие времена и предался размышлениям.
Патер опустил голову и задремал. Аннетта тренькала на арфе.
Ринальдо спросил у нее:
— Ты, видимо, из Мелаццо?
— Я из Раметты, — ответила Аннетта.
— И ты всегда странствуешь одна?
— Меня сопровождает мой старший брат. Он играет на скрипке. В Мессине он согласился поступить на службу в одну из капелл. Теперь я возвращаюсь к месту моего рождения, в Скалетту. Хочу уговорить младшего брата, который играет на флейте, пойти со мной.
— Приносит тебе твоя игра на арфе какой-нибудь Доход?
— О да! Я кормлю отца и мать, они, бедные, уже старые и больные.
Теперь проснулся патер. Все тотчас собрались и отправились дальше.
Солнце садилось, тени стали длиннее, все вокруг стихло, только мухи и жуки еще жужжали над полем. Путники подошли к уединенно стоящему постоялому двору. Здесь они переночевали.
Наступил день. Друзья проснулись. Патер затянул утреннюю песнь, Ринальдо ему подпевал, а Аннетта сопровождала их пение игрой на арфе. Хозяйке трио постояльцев доставило большую радость, она попросила их спеть еще одну песню, чем они и расплатятся по счету. Ее желание было удовлетворено, и она принесла еще кувшин вина.