Меч Аркаима (СИ)

- Это, Налька, моя дочь, – представил девушку Григорий Тарасович.
- Здравствуйте, мальчики! Анастасия - представилась она, с улыбкой оглядывая ребят.
- Афанасий – сказал галантный Афоня.
- Мурад. – равнодушно буркнул Мурад.
- Петя – сказал Пётр и почему-то покраснел.
- Ну вот, проблема с проводником решилась – сказал Григорий Тарасович.
Девушка удивлённо посмотрела на отца.
- Они хотят найти, кроме меча,- с явным раздражением, ответил на немой вопрос дочери Григорий Тарасович - ещё и сокровища сибирских князей. Им ещё один проводник нужен!
- Так их в за правду-то нет! А если есть, то они духам принадлежат. А с духами кто будет связываться? У нас же тут ни кому в голову не приходило их искать!
- И, тем не менее, нашлись люди! Посмотри на них! И двое ещё в горах бродят.
- Это те рыбаки, что у нас появились и ушли куда-то сюда?
- Ну да!
- Понятно.
- Завтра разделимся: мы с Петром пойдём, посмотрим, чем занимаются наши друзья с Кавказа, а вы друзья-историки пойдёте с Налькой за мечём.
- Она в курсе наших дел? – удивился Афоня.- Откуда?
- От рации, Афанасий, от рации! – засмеялась девушка. – Двадцать первый век на дворе!
- Пока ещё двадцатый, двадцать первый будет в следующем году.
- Это почему?
- Потому что все десятки, сотни и тысячи кончаются на ноль, а не начинаются с него.
- Какой ты умный!- сказала Наля.
- Да – скромно потупив взор, промолвил Афоня.
- А где рация? – поинтересовался Петя.
-Так вот же она! – показала рукой в угол под иконами Наля.
В углу стояла допотопная тумбочка. А на ней под мешковиной что-то квадратное. Пётр заглянул под мешковину:
- Так она ещё ламповая!
- Ну, уж извините, какая есть! – с иронией сказал Григорий Тарасович.
- Двадцатый век ещё не кончался! – продолжила иронию отца дочь.
- Пустобрёхи! – с укоризной резюмировал Григорий Тарасович и к дочери - Снимай амуницию, чего стоишь-то?
- И что она ориентируется в горах и может стрелять из этой штуки? – поинтересовался Афоня, кивком головы указывая на карабин.
- Сам – то, как думаешь?- засмеялась девушка.
- Думал бы, что умеешь – не спрашивал!
- Ты считаешь, что я ношу эту тяжесть для красоты? – с гордым вызовом спросила девушка. - Что-то вроде бус? Дамская побрякушка?
- Да нет.
- Разве? Завтра покажу, как стреляю, сегодня уже поздно.
- И так всегда! На самом интересном месте!- влез в разговор Пётр.
- Ну, ладно, хватит любезничать – прервал их Григорий Тарасович.- Успеете ещё!
Наля положила рюкзак на лавку, карабин и куртку повесила на стену, села на лавку и с интересом обвела всех взглядом.
- Так, ребятишки! – хлопнул в ладоши Григорий Тарасович. – Вечерний туалет и по нарам!
Ребята вышли наружу, вскоре вернулись. За окном сгустилась тьма. Тучи нависли над горами, рекой и лесом. Звёзд не было видно на небе. Тревожно шумел лес.
В избушке зажгли свечи. Нарастало какое-то странное беспокойство, непонятно откуда взявшееся, спать никто не укладывался. Что бы хоть что-то делать Афанасий спросил у Григория Тарасовича, почему входная дверь открывается вовнутрь?
- Как почему? – удивился Григорий Тарасович.- Если зимой дверь снегом завалит, можно будет самому откопаться, а если бы в другую сторону открывалась, то это было бы невозможно – её бы снегом припёрло с той стороны. А у нас снега бывают такие, что эту избушку по крышу заваливает. А эта дверь открывается наружу потому, что, если ту первую дверь зверь сломает, то в эту ему прорваться будет уже сложно. Выдавить её во внутрь можно только со стеной. А на это, ни у какого зверя сил не хватит. Кстати ту дверь надо подпереть на ночь чем-нибудь на всякий случай. А то держится на одной задвижке. А то что-то как-то не уютно.
Он ушёл в сени и какое-то время там возился.
- Что это с собакой? – поинтересовался Мурад.
Белка поджала хвост, забилась под нары, беззвучно скалила зубы и беспокойно оглядывалась.
В жуткой давящей тишине огромной силы удар с наружи потряс входную дверь.
Из сеней появился Григорий Тарасович, закрыл за собой дверь на задвижку и коротко приказал:
- Гасите свечи!
- Что это? – шёпотом спросил Афанасий, а Пётр и Мурад посмотрели вопросительно.
Григорий Тарасович махнул рукой, мол, не время, потом и занавесил окно какой-то дерюжкой.
Свечи погасли. Неописуемый ужас сковал обитателей избушки!
В темноте снаружи бесшумно двигалось что-то тёмное, страшное, долбило по стенам, кидалось камнями и дёргало дверь. Пётр ещё подумал, что собака ходила, шуршала лапами, а это же ходит совсем бесшумно. Вдруг тяжёлые шаги протопали по крыше. Домик ходил ходуном под тяжестью нечто. Потом это нечто ударило чем-то над окошком. Стёкла жалобно звякнули, но не разбились, и тут же опять затрясло дверь.
Время тянулось медленно.
Григорий Тарасович стал шептать «Богородицу».
За окном раздался жуткий вой. «Говорят, так воет собака Баскервилий» - почему-то подумал Пётр.
За окном нечто недовольно ворчало.
Григорий Тарасович размашисто перекрестился три раза на иконы в углу и громко, отчётливо выговаривая каждое слово, стал читать «Отче наш»:
- «Отче наш, Иже еси на Небесах!»
За окном нечто на этот раз угрожающе заворчало, и опять сильный удар потряс стену.
- « Да святится имя Твоё, да приидет Царствие Твоё, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли».
Вой раздался уже не под окнами, а вроде как дальше. Или это только казалось?
-« Хлеб наш насущий даждь нам днесь; и остави нам долги наша; якоже и мы оставляем должникам нашим».
Наступила тишина. Григорий Тарасович дочитал молитву до конца и начал читать её по второму разу.
Вой послышался где-то в горах.
Григорий Тарасович стал читать «Отче наш» третий раз.
Оцепенение от страха спало. В избушке вздохнули свободно.
Первым очухался Пётр.
- И что это было? – поинтересовался он.
- Пужинка! Местный злой дух – откликнулась Наля.
- Кто-то хочет пожертвования сибирских князей у него отобрать! – сказал, усмехаясь, Григорий Тарасович, зажигая свечи. – Так вот! Он принципиально против!
Григорий Тарасович снял мешковину с окна, накрыл ей опять рацию. За окном стояла непроглядная ночь.
- Да этого не может быть! – не уверенно возразил Афоня.
- То есть нам всё это сейчас приснилось? – съехидничала Наля.
- Нет! Но должны же быть у этого какие-то земные объяснения? Это выло явно живое существо.
- Ну да! – подтвердил Григорий Тарасович. – И объяснения должны быть. Но их нет!
- Выйди наружу, – посоветовал Петя,- посмотри, может, он какую-нибудь записку оставил, с объяснениями!
- Да пошёл ты! – огрызнулся Афанасий. – Как будто сам не … Ну не это самое…
- Да-а! – примирительно сказал Мурад.- Жуть какая-то! На войне как-то поспокойнее было! Не так страшно. Согласен?
И он посмотрел на Петра.
- В общем-то, да!- подтвердил тот.
- Самое интересное, дочка, что один воевал с одной стороны, а другой с другой. И, может быть, даже, и стреляли друг в друга.
Наля удивлённо посмотрела на ребят.
- Ну, бывает! – пожал плечами Пётр. – Что теперь? Но друг в друга не стреляли. На разных участках были. Мы выясняли
- Но могли?
- Могли – согласился Пётр, а Мурад утвердительно кивнул головой.
- А почему Наля? – спросил Мурад, переводя неприятный для него разговор на другое. – Она ведь, по идее, Настя?
- Мне это самой интересно – вздохнула девушка.
- Ну, так сложилось – объяснил Григорий Тарасович и добавил. – Ладно, гасим свечи, спим! Больше нас, надеюсь, никто не потревожит. Ни какие снежные люди.
- Так это был снежный человек?- удивились в один голос парни.
- Ну да! – сказал Григорий Тарасович. – А вы не догадались?
- Нет.
- Ну, что делать? Бывает. Я же говорил – у нас тут разные чудеса имеются.
- Надеюсь, вы не инопланетяне – сказал Петя.