Атлантида

Атлантис немедленно исполнила приказание отца и, открыв сундук из слоновой кости, вынула из него ящичек сандалового дерева удивительно искусной работы, который подала отцу. Харикл открыл его и, вынув оттуда золотой ключ, подал его Атлантис, произнеся какое-то странное заклинание. Атлантис взяла его с почтением и тотчас повесила на золотую цепь, украшавшую ее маленькую шею. Затем больной вынул из ящика сверток папируса и, подавая его Рене, произнес:
— Это полная история Атлантиды с самых древних времен. Изучи ее внимательно, сын мой. Ты найдешь в ней новые причины уважать народ, к которому принадлежит твоя невеста.
— А теперь, — добавил Харикл, — займемся менее возвышенными предметами. Вот небольшая вещица, которая, по мнению моего отца, имеет на земле громадную стоимость и послужит приданым для Атлантис.
С этими словами он развязал небольшой мешочек, источающий сильный, необыкновенный аромат, и высыпал из него горсть роскошных жемчужин различной величины. Удивительная молочная белизна и красота их формы вызвала всеобщий крик восторга; одна только Атлантис осталась совершенно равнодушна к этим царственным драгоценностям.
Харикл, видимо очень довольный восхищением своих гостей, велел подать ему другой ящик, находящийся там же, где и первый. Он вынул из него и преподнес окружающим удивительные античные драгоценности, уступающие, однако, по стоимости жемчугу, предназначенному для Атлантис.
Мадам Каудаль получила роскошную цепь удивительно тонкой работы. Несмотря на длину, она свободно могла бы поместиться в маленьком наперстке, если бы не тяжелые подвески из черного жемчуга, которые украшали ее. Она была из того же неизвестного металла, как и кольцо, украшавшее руку Рене. Кроме того, Харикл преподнес почтенной даме несколько золотых шпилек для волос, артистически сделанных, равно как и пряжки для кушака, предназначавшиеся прежде для застегивания на плече пеплума. Затем, обернувшись с ласковой улыбкой к Елене, он собственноручно застегнул на ее тонких ручках два тяжелых золотых браслета, надел ей на шею ожерелье из опалов, а волосы украсил жемчугом, что сразу придало ей какую-то античную красоту.
Атлантис со смехом накинула ей на плечи белую шерстяную тунику и захлопала от радости в ладоши, увидев Елену, превращенную таким образом в гречанку. Обе молодые девушки представляли очаровательную картину. Патрис и Рене получили по кольцу, а Кермадек — чудесный перламутровый кубок в платиновой оправе на подставке из розового коралла.
Кроме того, Харикл попросил своих гостей принять еще на память роскошные ковры.
— Молодой слуга, — заметил он при этом, — вынесет их отсюда на своих могучих плечах, как перышко.
Вслед затем Харикл вынул из ящика второй кожаный мешок, гораздо больше и тяжелее первого и, обратившись к Патрису, просил принять его как гонорар за докторские труды. Патрис принялся отказываться, но больной с кроткой настойчивостью заставил все-таки принять этот подарок. В мешке были древнегреческие и финикийские монеты, которые представляли, вероятно, очень большую ценность. Сердце доктора при виде такого богатства сильно забилось, несмотря на все его равнодушие к деньгам, но в данном случае монеты являлись средством к достижению его единственной цели. Доктор бросил на Елену растерянный взгляд, который не ускользнул от внимания больного.
— Возьми спокойно этот дар за свои труды, молодой последователь Эскулапа, — сказал Харикл, улыбаясь. —
Он поможет тебе устроить твое хозяйство после свадьбы.
— Но ваша дочь и Рене?! — пробормотал Патрис.
— Не беспокойся: она с избытком получила все необходимое! — возразил Харикл. — Кроме того, она даже не знает значения этого металла, который имеет ценность только у вас на земле. Прими же, молодой ученый, мой дар! Ты доставишь мне этим счастливое сознание, что перед своей смертью я мог совершить хоть что-нибудь полезное.
Отказываться более было невозможно. Патрис с благодарностью принял великодушный дар больного. Мадам Каудаль, оставшаяся очень довольной при виде царственного приданого Атлантис, была не менее счастлива и за своего милого Патриса и пришла наконец к заключению, что безумная страсть ее сына к путешествиям имеет некоторые преимущества.
 
ГЛАВА XXI. Последний атлант
Обрадованная щедростью отца и всеобщей радостью, Атлантис с восторгом следила за распределением подарков; ее природная доброта и такт подсказали ей, что никто не должен быть забыт и обижен в эту торжественную минуту.
— Ты забыл еще двоих из наших гостей, отец! — сказала она. — Разве ты не дашь им ничего на память?
— Где же они? Пусть придут сюда! — ответил Харикл. — Хвалю тебя, дочь моя, — продолжал старик, устремив на Атлантис взгляд, полный любви и гордости, — за твое внимание. Ты только вступаешь в общественную жизнь и уже на первых шагах твоего нового поприща проявляешь доброту и предусмотрительность к людям. Это залог твоего будущего успеха. Ты можешь спокойно вступить в жизнь: ты займешь в ней достойное место!
Между тем Кермадек отправился отыскивать Монте-Кристо и его спутника, которых вскоре привел к остальному обществу. Харикл с изысканной вежливостью обратился к ним:
— Я только что простился со всеми своими гостями и вручил каждому небольшой подарок, как доказательство моего расположения и уважения. Прими же и ты, — добавил он, обращаясь к Монте-Кристо, — от меня на память этот перстень. Ценность его заключается не в металле и работе, а в древности. Вот уже более двадцати четырех веков, как он сохраняется в нашей семье как доказательство неумолимости судьбы. История этого перстня следующая: он принадлежал когда-то Поликрату, жестокому тирану, которому, однако, в жизни все удавалось. Такое необычайное счастье заставляло его страшиться мести богов, которым он бросил в воду этот перстень, умоляя Посейдона принять его жертву. Через несколько дней, разрезая за столом громадную рыбу, поданную ему поваром, он нашел в ней свой перстень. Боги не приняли жертвы тирана, и через некоторое время он погиб ужасной смертью во время возмущения своего народа. Один из моих предков женился на женщине, принадлежавшей к роду Поликрата, которая принесла ему в приданое это кольцо. Возьми его, граф Монте-Кристо, и вспоминай историю этого тирана, когда удачи жизни слишком затмят твое сердце и рассудок.
Монте-Кристо с восторгом принял подарок, мало заботясь о сделанном ему нравоучении. Перстень в его глазах имел ценность, как доказательство его чудесных приключений, в правдоподобии которых могли бы усомниться его будущие слушатели.
Харикл не забыл и Сакрипанти; тот также получил несколько драгоценностей, при виде которых у него разгорелись глаза, так как он хорошо понимал их ценность.
«Сакрипанти, друг мой! — говорил он сам себе в полном восторге. — Наконец-то счастье улыбнулось нам. Да будет благословенно это путешествие! Бросаю мореплавание и заведу торговлю… Эти изумруды, наверно, стоят не менее пятидесяти тысяч франков. Продам их и заведу магазин восточных товаров близ Пале-Рояля. Это была моя всегдашняя мечта!»
И Сакрипанти отвешивал низкие поклоны, не помня себя от радости. Монте-Кристо и он вскоре покинули комнату больного; мадам Каудаль и Елена последовали их примеру, не желая мешать последнему прощанью умирающего с дочерью. Харикл продолжал оставаться в том же положении, только блеск глаз выдавал совершавшуюся в нем внутреннюю работу мысли. Атлантис и Рене боялись потревожить его малейшим шумом.
— Кажется, я ничего не забыл! — наконец проговорил он. — Мои указания относительно туннеля были вполне понятны?
— Вполне! — отвечал Рене.
— Вы отправитесь отсюда через час после моей смерти, которую уже недолго ждать!
— Мы свято исполним ваше желание!
— Отец, — умоляющим голосом проговорила Атлантис, — не откажи мне в моей просьбе!
— Говори, дочь моя!
— Отец, зачем ты хочешь оставаться здесь? Уйдем сейчас отсюда! Мы вынесем тебя на руках и, может быть, воздух земли оживит твои силы.