Африка

Бразза успевал повсюду; сначала он отправился к Маньянге и пустился на поиски наилучшего пути от Французского Конго к Атлантике.
Он открыл цветущую землю Квилу-Ньяди: ее прекрасное положение впоследствии очень повлияло на судьбу европейских владений в Конго. И действительно, река Квилу — важнейший водный путь внутрь материка. Она берет исток возле Джве [97], недалеко от Браззавиля [98], протекает через густонаселенные районы, богатые свинцовыми, медными и железными рудами, и впадает в океан несколько севернее Пуэнт-Нуара и Лоанго [99].
Так как оказалось, что Огове не может стать путем для торговли с центром материка, то Браззавиль — пока не построена железная дорога — свяжет с морем Квилу.
Де Бразза с полудюжиной туземцев, буквально на пределе сил, вел разведку в Квилу-Ньяди; тем временем лодки механика Мишо, посланные в Габон, встретили долгожданную экспедицию Баллэ. Поселения Франсвиль, Алима и пост Браззавиль получили провиант как раз вовремя.
И вот де Бразза выполнил свою миссию, вернулся на Конго, спустился в Банану и отплыл во Францию вместе с договором с королем Макоко.
В Париж путешественник прибыл 7 июня 1882 года. 21 октября того же года в обе палаты парламента предоставили акт о ратификации договора. Единственная статья этого акта, одобрявшая договор де Бразза с Макоко, была принята единогласно.
Все эти месяцы Франция горячо приветствовала де Бразза — он по праву стал героем дня. Лишь один голос выбивался из хвалебного хора отважному путешественнику, который, не имея никаких средств, без единого выстрела завоевал для своей страны прекрасную колонию, а для цивилизации — огромную дикую территорию. Этот голос принадлежал Стенли, который никак не мог прийти в себя после поражения… Стенли, находившийся тогда в Европе — и даже в самой Франции, в самом Париже, не оставил нападок на счастливого соперника. Американец даже как бы ставил в вину де Бразза то, что француз осуществил экспедицию с пустыми руками!
«Когда я впервые повстречал его на Конго, — пишет злопамятный англосакс, — он показался мне каким-то жалким босяком; не было ничего в нем примечательного, кроме изодранного мундира и мятой-перемятой шляпы. За ним следовала крошечная, невпечатляющая свита с двадцатью пятью фунтами [100] багажа. Даже для героя, нарядившегося в лохмотья, он был, пожалуй, слишком оборван. Мог ли я догадаться, что передо мной стоит человек этого года, новый апостол Африки, великий стратег, великий дипломат, великий завоеватель? Его принимает Сорбонна [101], ему рукоплещет Франция — да что там Франция! — им восхищаются во всем мире, даже в Англии…»
Нет никакой необходимости объяснять, как все это нелепо и глупо: ведь если де Бразза был беден — тем больше цена делу, совершенному в таких условиях!
Впрочем, наш герой не имел недостатка в защитниках. Многие взялись за перо в его поддержку, причем некоторые с чисто французской грацией издевались над Стенли, разнося англосакса в пух и прах. Автор «Приключений путешественников» не может, например, отказать себе в удовольствии процитировать несколько строк, написанных по этому поводу таким мастером, как Виктор Шербюлье: [102]
«Каждый, кто увидит господина де Бразза, — пишет наш выдающийся академик, — легко согласится с господином Стенли, что вид у него не цветущий: щеки запали, лицо в морщинах — сразу виден человек, вынесший непосильные тяготы… За всю слоновую кость Африки, за все каучуконосные леса Конго мы не осмелимся утверждать, что господин де Бразза упитан. Худоба — важное преступление, но господин Стенли — с той же горькой ухмылкой — находит и худшее: рваные башмаки. “Без приданого!” — восклицал Гарпагон [103]. “Без башмаков!” — на все лады твердит господин Стенли. Подумайте только! Господин де Бразза позволяет себе разгуливать по берегам Конго без башмаков — и после такого неприличия его еще пускают в большую аудиторию Сорбонны! И англичане им восхищаются! И еще он смеет утверждать, будто по всей форме подписал — без башмаков — договор с королем Макоко! Нам, в свою очередь, кажется, что господин де Бразза, возможно, и вправду потерял в Африке башмаки, господин же Стенли — изрядную долю рассудка и такта; последнюю потерю возместить труднее».
Де Бразза не составило бы труда и самому ответить на все оскорбления: в бойкости языка он никому не уступит. Но со спокойствием и благородством истинно сильных людей путешественник просто объявил, что считает себя не соперником, а сотрудником Стенли, совершающим одно и то же дело.
Вскоре де Бразза получил чин капитан-лейтенанта и пост генерального консула французского правительства в Западной Африке.
Но Комитет по исследованию Конго, заменивший Международную ассоциацию, также не мог примириться с тем, что благодаря приобретениям де Бразза на правом берегу реки по соседству с Бельгийским Конго создано мощное владение. Были употреблены все средства, чтобы поднять туземные племена и уничтожить французские приобретения.
Узнав о происках, которые могли все испортить, де Бразза в третий раз отправился в Африку. Обе палаты также были убеждены в необходимости активных действий; 28 декабря 1882 года они благородно предоставили путешественнику кредит в 1 275 000 франков для завершения столь счастливо начатого предприятия.
Экспедиция отправилась 20 марта 1883 года.
Несколькими неделями раньше капитан-лейтенант Кордье, командир корабля «Стрелец», официально завладел побережьем от мыса Лопес [104] до Лоанго включительно. Таким образом, устье Квилу, находящееся в этом промежутке, безоговорочно стало принадлежать нам.
Де Бразза прибыл в Лоанго — одну из лучших гаваней побережья, находящуюся в 120 километрах от устья Конго и примерно в 450 километрах по прямой линии от Браззавиля, — и тут же отправил вперед своих подчиненных Мишле и де Монтаньяка с двадцатью сенегальцами охранять пост Алима. Сам направился в Габон, где его уже более месяца ожидали девятьсот гребцов, завербованных господином де Ластуром, на пятидесяти восьми пирогах.
Экспедиция поднялась по Огове; плавание осуществлялось в трудных условиях и потребовало сорок пять дней постоянного напряжения. 25 августа 1883 года де Бразза прибыл во Франсвиль и вскоре достиг истоков Алимы, где его старейший и лучший соратник, неутомимый и преданный доктор Баллэ, устроил лагерь Ганшу. Сверх всякой надежды, доктору удалось даже договориться со свирепыми аффуру — племенем, которое прежде не разделяло всеобщей симпатии туземцев к представителям Франции.
Начальник экспедиции увидел, сколько успели сделать до него, и горячо поблагодарил друга. Вместе с ним, братом Жаком де Бразза и сержантом Маламином, которого господин Мизон отозвал из Браззавиля, де Бразза спустился по Алиме до Конго и направился во владения Макоко.
С тех давних пор, как де Бразза ушел, доверив защиту французского знамени Маламину с тремя сенегальцами, Макоко пришлось многое перенести из-за непоколебимой верности Франции.
Какими только шпильками не изводили правителя агенты Бельгийского Конго! Менее преданного своему долгу человека их изобретательное преследование, несомненно, заставило бы уступить. Стенли, например, возмутил против Макоко всех его вассалов. Право, сколько же злобы было у правой руки короля Леопольда!
Стенли был богат и, ловко раздавая подарки (прежде всего — крепкую водку алугу), поднял мятеж. Макоко, виновного в двух страшных преступлениях — любви к Франции и верности своему слову, свергли и на его место посадили самозванца.
Как вам нравится мораль, которую эти носители культуры преподносят детям природы?