На высочайших вершинах Советского Союза

Миссес-тау на высоте около 4000 метров погибло четыре опытных
альпиниста: москвичи С. Левин и О. Гольдовский и швейцарцы Хеглин и
Меглин. В числе других спортсменов они готовились к штурму Дых-тау.
На поиски пропавших товарищей отправились все участники
предстоящего восхождения. Среди них была группа молодых альпинистов,
в которую входили Евгений и Виталий Абалаковы и Валентина Чередова.
В течение нескольких суток братья Абалаковы и В. Чередова лазали
по скалам, осматривая каждый подозрительный выступ, спускались на
веревках в многочисленные трещины, исследовали ледники. Вместе с
присоединившимся к ним Эмануилом Левиным (братом погибшего С.
Левина) они прошли перевал Миссес, побывали под северной Стеной Дых-
тау, пересекли Мижиргинский цирк. По пути были осмотрены ледник и
вершинный гребень Миссес-тау, но ничего обнаружить не удалось. От
дальнейших поисков пришлось отказаться. Э. Левин уезжает в Москву, а
Валентина Чередова, Евгений и Виталий Абалаковы решают штурмовать
Дых-тау.
Через день группа подошла к жандарму* на седловине между
Миссес-тау и Дых-тау. Трудности встретились уже при подъеме по
гладкому ледяному желобу правой стены жандарма. Твердый лед легко
крошился при забивании крючьев, скалывался при рубке ступенек. Сверху
на головы восходителей сыпались оттаявшие на солнце сосульки. С
большим трудом, вырубая ступени, достигли они скалистого гребня
жандарма, миновали его и вновь двинулись по льду. На высоте 4700
метров был устроен ночлег. Кругом в холоде сентябрьской ночи дремали
* Жандарм – скальная башня.
40
горы.
Утро следующего дня они встретили уже в пути, когда по колено в
снегу проходили плато северной вершины Дых-тау. Чтобы попасть на ее
гребень, участникам штурма пришлось буквально прорубаться сквозь
нависший край подгорной трещины, а затем подниматься по отвесной
ледяной стене. Всех их мучила жажда — они не взяли примус и поэтому не
могли растопить снег. Лишь один раз восходители смогли попить воды, да
и то она имела привкус резины (снег удалось растопить на согретом
солнцем прорезиненном дне палатки).
Е. Абалаков, В. Абалаков и В. Чередова упорно продолжали подъем
и 5 сентября 1931 года в 12 час. 30 мин. взошли на вершину Дых-тау.
Высота 5198 метров. Здесь они обнаружили банку с запиской о
восхождении немецких альпинистов. На ее место участники штурма
вложили свою записку и... несколько конфет для будущих покорителей
Дых-тау. Пробыв на вершине до 13 час. 30 мин., группа начала спуск.
Обратный путь казался им нетрудным, и они быстро достигли места
последнего ночлега у перемычки.
На другой день Е. Абалаков, В. Абалаков и В. Чередова совершили
восхождение на гребень и вершину Миссес-тау а благополучно спустились
по юго-западному кулуару.
Так закончились первые советские восхождения на труднодо-
ступные вершины Кавказа Дых-тау и Миссес-тау.
Летом 1932 года Е. Абалаков снова на Кавказе. Вместе с А.
Гермошновым и В. Абалаковым он участвует в траверсе* вершин
Безингийской стоны от Гестолы до Шхары. До этого времени на вершинах
Катын-тау, Джанги и юго-западной вершине Шхары были только
иностранцы.
А. Гермогенов, Евгений и Виталий Абалаковы, поднявшись по
* Траверс вершин хребта или стены – прохождение по гребню хребта или стены через все вершины и
седловины.
41
южной стороне плеча Гестолы, перешли на ее ребро и вскоре взошли на
вершину Гестолы. Спуск происходил в густом тумане. Евгений и Виталий,
спускаясь, сняли очки и у них наступила временная потеря зрения. Группа
встала на вынужденный отдых.
Через день их зрение улучшилось, в участники траверса двинулись
к ребру Катын-тау. По-прежнему стоял туман. Глубокий снег сильно
мешал продвижению вперед, его пробивали коленями, делая в минуту два-
три шага. На вершину Катын-тау вышли в тумане. При спуске по гребню в
сторону Джанги в одну из трещин провалился Виталий, но товарищам
удалось вовремя задержать его.
По пути к вершинам Джанги пришлось преодолеть несколько
труднопроходимых жандармов. И вот, наконец, первая, самая высокая
вершина Джанги — небольшой гребешок, изогнутый к югу и
заканчивающийся снежным конусом. У изгиба гребешка А. Гермогенов,
Евгений и Виталий Абалаковы сложили тур и оставили в нем записку.
Через час они уже взошли на вторую вершину Джанги.
Почти шесть суток сложного нелегкого пути осталось позади.
Восходители подошли к началу гребня Шхары. Однако у них оставалось
слишком мало продуктов, и они вынуждены были отказаться от
восхождения на ее вершину. Начался тяжелый спуск по северной стене на
Безингийский ледник. Временами до них долетало холодное дыхание
снежных лавин. Методично вырубая во льду ступени, с двойным
охранением шли вниз А. Гермогенов, Евгений и Виталий Абалаковы. Они
боролись за каждый метр пути. На одном из участков спуска неожиданно
сорвался и полетел в пропасть Виталий, но Евгений был на чеку и быстро
удержал брата...
Наконец лабиринт ледопада остался позади. Утомленные, но
довольные участники первого советского траверса Безингийской стены
подошли к Караул-кошу.
42
В марте 1933 года Е. Абалаков принял участие в первом в СССР
зимнем восхождении на Эльбрус. Это восхождение входило в план
тренировок перед штурмом высочайшей вершины Советского Союза —
пика Коммунизма (7495 метров). В зимний поход на Эльбрус отправилось
восемь альпинистов. Начальником отряда был А. Гермогенов.
Перевалив в тяжелых метеорологических условиях через Ме-
стийский перевал и проведя четыре дня среди гостеприимных сванов,
участники восхождения 22 марта пришли на Кругозор. На другой день они
двинулись к вершине Эльбруса. Перед участниками похода открывалась
чудесная панорама Главного Кавказского Хребта, простирающегося на
сотни километров.
Путь был не очень трудным, и к вечеру группа подошла к хижине
«Приюта одиннадцати», расположенного на высоте 4200 метров. Впервые
в зимнее время в хижине появились люди. После разведки, проведенной
Евгением Абалаковым и Андреем Малейновым, группа решила
штурмовать Эльбрус без лыж.
Ночью отряд вышел на штурм. Кругом лежало ледяное безмолвие.
Участники восхождения шли двумя связками. Первую вел А. Гермогенов,
вторую — Е. Абалаков. Оба беспрерывно рубили во льду ступени.
На высоте 4800 метров в «Приюте Пастухова» восходители ос-
тановились для отдыха. Многие из них так устали, что в изнеможении
валились на снег и, положив под голову рюкзаки, безучастно смотрели в
голубое небо. Не выдержав утомительного подъема, ушли вниз Лавров и
Донской. Заболевший А. Гермогенов решил продолжать штурм.
Сгибаясь под напором шквального ветра, вперед пошли Е.
Абалаков, Д. Гущин, А. Малейнов и В. Любский, связанные одной
веревкой. Внезапно кто-то из них поскользнулся и вся связка полетела
вниз. Пролетев по крутому склону метров 150, им удалось задержаться и
они опять продолжали подъем к седловине Эльбруса, откуда лежал прямой
43
путь к его Восточной и Западной вершинам.
Начавшаяся метель еще больше усложнила подъем. С каждым
шагом Гермогенову становилось все хуже. Вскоре он отстал. С помощью
спустившихся к нему Абалакова и Любского он с трудом добрался до
седловины. Здесь в небольшой палатке они провели тревожную ночь. Было
очень холодно — мороз доходил до 45 градусов. Под утро Гермогенов