Из-под самана

— Товарищ солдат, я забыл в офицерской столовой портсигар, — попросил лейтенант. — Принесите, пожалуйста.
— Простите, товарищ лейтенант, здесь курить запрещается, — ответил солдат.
— Я вас прошу принести портсигар не для того, чтобы курить, — произнес лейтенант немного раздраженно.
— Виноват, товарищ лейтенант. Солдат побежал в сторону столовой.
Как только дверь за ним захлопнулась, Иваненко выдернул последний номер «Красного воина» из подшивки, аккуратно сложил его несколько раз и быстро сунул в карман.
Через некоторое время солдат вернулся.
— Товарищ лейтенант, разрешите доложить, — сказал он запыхавшимся голосом.
— Да?
— В столовой нет вашего портсигара.
— Нет? Ну и не надо. — Лейтенант махнул рукой и вышел на улицу.
В общежитии, куда он пришел, находились еще три офицера, пониже чином. Подлечившись в госпиталях после ранений на фронте, они находились некоторое время здесь, в отпуску, и теперь снова готовились вернуться на передовую.
На следующий день Иваненко вместе с этими тремя военнослужащими отправили с товарным поездом в Красноводск. Оттуда они должны были поехать на Баку.
* * *
Капитан Комеков вместе со своей группой поднялся в кабинет, расположенный на третьем этаже.
Кабинет был просторным. У окна располагался массивный тяжелый стол, явно старинной работы. Близ него было еще несколько столов, поменьше. К столам были аккуратно придвинуты стулья.
Седой высокий полковник встретил Комекова и его группу около двери, поздоровался с каждым за руку.
После этого, сев за свой стол, тепло посмотрел на чекистов и произнес:
— Товарищи, Иваненко перешел линию фронта. Поэтому операция для вас закончилась, — произнеся последнюю фразу, полковник многозначительно улыбнулся. — Все товарищи, участвовавшие в этой операции, проявили смелость и отвагу. Хочу отметить особо отличившихся. Отлично выполнили задание сотрудники хозяйственной части чека товарищ Базаров, а также бывший чекист, ныне пенсионер, которого все вы знаете... Он отменно справился с заданием в поезде, достаточно тонким и деликатным.
— И еще одно. То, что мы успешно выполнили задание, не должно успокаивать нас. Сражение за Родину продолжается, оно требует от нас смелости, разума и предельного напряжения всех физических и духовных сил. Отчизна не забудет никого, кто участвовал в этой священной борьбе.
Полковник помолчал.
— Товарищи, — неожиданно улыбнулся он, — я хорошо понимаю, что вы не успокоитесь, если я ограничусь словами: «операция закончена». Понимаю, что вы меня не оставите в покое, пока я полностью не расскажу вам о хитростях абвера и об ответных мерах, которые нам пришлось принять, чтобы пресечь козни врага, предотвратить взрыв моста через Амударыо.
— Хотя вы сами работали над операцией, — продолжал полковник, — но едва ли полностью представляете себе, на какие хитросплетения пустились фашисты. Разве не так?
Чекисты, собравшиеся в кабинете, переглянулись, задвигались, заскрипели стульями.
— Как вам известно, в настоящее время инициатива на фронте временно принадлежит гитлеровцам. Каждый день они атакуют, наступают, продвигаются в глубь нашей территории. Сейчас пытаются в районе Сталинграда выйти к Волге. Замысел врага ясен — они хотят лишить тыл Советского Союза кавказской нефти. Но нефть Кавказа можно доставлять в советский тыл и другим путем. Этот путь — известная вам Среднеазиатская дорога.
Для того, чтобы закрыть и этот путь, абвер решил организовать взрыв Амударьинского моста. Если бы гитлеровцам удалось взорвать этот мост, они бы могли получить немалые стратегические выгоды. А если бы одновременно с этим они вышли к берегам Волги, наша промышленность и Армия оказались бы без нефти, без горючего.
—Абвер поручил взорвать мост на Амударье известному диверсанту Гансу Гертеру. Этого самого Гертера Эшшиев, Курбанмедов и Векилов знали как Зинченко, арбакеш Базаров знал его как Коваленко, а военный комиссариат — как Иваненко...
— Известные вам Курбанмедов и Векилов — простые советские граждане.
— Гитлеровцы приговорили их к смерти. Дело объясняется просто: уж очень они нужны были абверу для успеха задуманной операции.
— Абвер срочно провел с ними полный курс программы обучения диверсантов, забрасываемых на нашу Территорию. После этого им даже сообщили, для какой дели их отправляют в Хорезм, сколько боеприпасов бу« дет сброшено с ними.
— Абвер рассчитал, что они по прибытии на Родину сразу придут к нам и расскажут, с каким заданием она прибыли, и тем самым отвлекут наше задание в другую сторону.
— Что касается Эшшиева, то мы знали о нем и до этого. О том, что он также сброшен с вражеской диверсионной группой, нам должны были сообщить Векилов и Курбанмедов. После этого, по замыслу абвера, мы должны были бросить все силы на то, чтобы разыскать его в районе Хорезма. Ну, а Ганс Гертер — мелкая сошка. Он — всего-навсего радист, подчиненный Эшшиеву. Кроме этого Курбанмедов, Векилов и сам Эшшиев ничего не знали о матером диверсанте.
— Самолет сбросил их в урочище Вас, в заранее рассчитанном районе.
— По предположениям фашистов, Векилов и Курбанмедов должны были первыми попасть в наши руки, явившись в органы госбезопасности добровольно.
— Тем, кто планировал операцию в Берлине, столь же ясно было и то, что Эшшиев так ни за что не поступит. Он будет скрываться и всячески сопротивляться, если его настигнут.
— А дальше все просто. Пока мы возились бы с Эшшиевым, Ганс Гертер должен был взорвать мост.
— Продумали немцы, казалось бы, все, вплоть до его возвращения.
— Как выздоровевший офицер, Гертер должен был попасть в действующую армию и затем перейти линию фронта.
— Эту операцию немцы назвали «из-под самана». Объяснение названия таково. Саман — это были Эшшиев, Векилов и Курбанмедов, а Гертер должен был быть водой...
— По указаниям центра мы не задерживали Ганса Гертера. Потому-то ему была создана скрытая возможность вылета в Ашхабад, а по прибытии он смог с вокзала попасть в аэропорт.
— Также руководствуясь указаниями центра, мы не дали ему возможности, во время пребывания в Чарджоу, заново проверить результаты своей диверсии. Кроме того, как вам известно, ввиду военного положения рейсовые самолеты летают с закрытыми иллюминаторами.
— Когда Гертер был в Ашхабаде в военном части, его заинтересовало известие о взрыве моста через Аму-Дарью, напечатанное в газете «Красный воин».
— Гертер украл эту газету.
— Сообщение, которое привлекло его внимание, мы напечатали специально для него. Диверсанту она нужна для отчета перед руководством абвера, как вещественное доказательство того, что задание выполнено.
Полковник оглядел присутствующих.
— Но может ли номер газеты послужить для абвера решающим доказательством того, что задуманная акция осуществлена? Едва ли, — сам себе ответил полковник.
— Имея все это ввиду, мы решили продолжить игру, которую затеяли с абвером.
— Эту игру будет проводить центр.
— В результате у абвера не останется подозрений, что мост через Амударью взорван. Фашистское руководство решит, что в нашей стране должен наступить энергетический кризис.
— Немцы еще более яростно будут рваться вперед. Вот тогда-то они угодят в западню!...
— В свете всего, что я сказал, ясно, что Ганс Гертер полностью находится в наших руках. Каждый его шаг контролируется нами. Где бы он ни был, ему теперь от нас не уйти.
— В нужный момент мы выйдем на него и продолжим начатую игру. А лучше сказать — работу!...
— Над соучастником гитлеровцев, предателем своего народа Эшшиевым в ближайшее время начнется суд.
— Курбанмедов и Векилов ни в чем не виноваты перед Родиной. В настоящее время они находятся дома.
— Таким образом, товарищи, мы можем подвести итог, — сказал в заключение полковник. — Фашисты тщательно и всесторонне подготовили удар. Мы его отразили и рикошетом отвели в их сторону.
Это удалось сделать благодаря вам, чекистам, которым с готовностью помогало население, весь народ.