Тени в апельсиновой роще

За рулем сидел европеец — Фрэнк Вэркелл. Он искусно выписывал крутые виражи на ухабистой дороге. В тусклом свечении лампочек на приборном щитке было видно, что его обветренное бородатое лицо напряжено. Серые глаза не мигая всматривались в узкую полоску земли, выбегающую из высокой травы и исчезающую под колесами. Он был среднего роста, довольно плотный, шевелюра и борода за долгие годы, проведенные в жарком тропическом климате, выгорели до цвета саванны в сухой сезон.
Кенийцу Джону Кимати, как и его напарнику, было под тридцать. Серьезное бритое лицо, большой квадратный лоб. Огромные карие глаза точно буравили собеседника, даже Фрэнк иногда поеживался под их взглядом.
«Лендровер», не сбавляя скорости, проскочил резкий поворот, и дорога перед ним вытянулась в прямую линию.
— Гаси, свет, — сказал Кимати, — переходи на подфарники.
Фрэнк так и сделал; они проехали еще несколько километров в темноте.
— Притормози, — скомандовал кениец. — Сейчас свернем направо... вот здесь.
Съехав с проселка, «лендровер» затрясся по едва различимой тропе. Они проехали метров сто, и Кимати велел остановиться.
— Выключи подфарники.
Фрэнк не задавал вопросов. Из ящичка на приборном щитке Кимати извлек планшет с крупномасштабной картой заповедника, развернул ее на колене. Фрэнк светил ему карманным фонариком. Они уточнили маршрут к цели, отмеченной красным крестиком к юго-востоку от болота Тива.
— Пока все идет по плану, — заметил Фрэнсис Бэркелл. Кимати кивнул. У него были кое-какие сомнения, но он не счел уместным высказывать их теперь — нервы у обоих и без того натянуты до предела,
— Отсюда тропа все время идет под уклон, — сказал он. — Свет фар будет виден за много миль. Придется дожидаться рассвета.
Он достал пачку сигарет, оба закурили.
— Жаль, я кофе не захватил, — вздохнул Кимати.
— Ты же не предупредил, что мы отправляемся к черту на куличики.
Они сидели, погрузившись в свои мысли, а в саванне тем временем совершалось волшебство. Темень, окутывающая африканскую степь, тает на глазах, постепенно и в то же время стремительно; минуту спустя уже трудно вспомнить, как все это выглядело в ночном мраке.
Фрэнсис Бэркелл думал о жене. Несколько месяцев назад Паула оставила его и вернулась к родителям в Англию.
Джон Кимати вспоминал свою возлюбленную. София наотрез отказалась покинуть родительский кров и стать его женой.
Мужчины давно работали в саванне вместе, и довольно часто их мысли совпадали, они понимали друг друга без слов.
Едва оранжевый свет зари окрасил восточный край неба, «лендровер» покатил вперед. Было еще довольно сумрачно, однако окружающие предметы уже обрели четкие очертания. Тропа представляла собой заброшенную колесную колею. К ней со всех сторон подступала саванна: сухие пучки травы, скопища плосковерхих терновых деревьев. Тропа, становясь каменистее, все круче сбегала вниз. Фрэнк выключил зажигание, и последний километр они ехали под гору по инерции, пока, наконец, Кимати не велел остановиться.
Часы показывали шесть тридцать. Солнце еще не разогнало дымки в горах Дака, но стало уже совсем светло. Они выпрыгнули из кабины, чтобы размяться.
Кимати залез на капот «лендровера», выпрямился во весь рост и посмотрел на север поверх терновников. Метрах в пятистах от них над кронами деревьев, лениво завиваясь в кольца в неподвижном утреннем воздухе, поднимался дымок.
Он спрыгнул на землю и удовлетворенно кивнул Фрэнку. Оба были в пропыленной егерской форме защитного цвета, на плетеных поясах — охотничьи ножи, ноги обуты в крепкие парусиновые сапоги. Они достали с полки, расположенной позади сиденья, зачехленные крупнокалиберные автоматы, расстегнув "молнии», сняли чехлы, сунули за пояс по паре запасных магазинов.
Фрэнк проверил затвор. Кимати тем временем включил радио — американский военный передатчик, рассчитанный на работу в самых суровых климатических условиях. Динамик заверещал, и Кимати нажал на передающую клавишу.
— Вызываю «второй», — негромко сказал он.
— «Первый», вас слышу, — немедленно раздался ответ — эфир был чист от помех.
— «Первый» находится в точке А, прием, — доложил Кимати.
— «Второй» наготове, прием.
— Ждите сигнала, — напомнил Кимати.
— Есть ждать сигнала!
Кимати выключил передатчик и поглядел на Фрэнка, тот по обыкновению расплылся в улыбке. Он всегда приступал к работе с такой вот странной ухмылкой на лице. Перебросив автомат через плечо, Фрэнк похлопал себя по бокам.
— Я коченею, — сказал он.
— Скоро согреемся, — успокоил Кимати, отделил магазин и тоже проверил затвор. Одна из первых заповедей, которой обучают в егерской школе, гласит: будь уверен, что в решающую минуту оружие не подведет! Иногда в чехлы проникает пыль, и тогда все идет насмарку. Удостоверившись, что автомат действует безотказно, Кимати присоединил магазин и поставил оружие на предохранитель.
— Не волнуйся, Фрэнк, — повторил он, — скоро тебе станет жарко.
Они снова переглянулись.
— Как будем действовать? — спросил Фрэнк.
Как обычно, — отозвался Кимати, — надежно и уверенно.
— В плен берем?
— А ты как думаешь?
— Сам не знаю, старина, — пожал плечами Фрэнк. — С тех пор как они убили Винсента, я стараюсь не подставляться без нужды.
— Вот и я тоже, — сказал Кимати.
Винсент Лоруа был женат на старшей сестре Софии. Несколько месяцев назад его настигла пуля браконьера. Ему было двадцать шесть лет. Самое обидное — они всего полгода как поженились, и Джун ждала ребенка. Понятно, что отец сестер теперь ни за что не отдаст Софию за Кимати — такого же егеря, как. покойный Винсент.
— Вот что, — предложил Кимати, — работать будем на слух, согласен?
— Как скажешь, старина, — отозвался Фрэнк, — сегодня твой день.
— Умница, — похвалил напарника Кимати, — такой послушный мальчик!
— Остается надеяться, что тебя не надули, — сказал Фрэнк.
— Пока все совпало, верно ведь?
Он и сам молил бога, чтобы информация оказалась верной. Тот, кто позвонил на базу по телефону, себя не назвал, не сообщил никаких подробностей — одни лишь координаты. «Если они узнают, мне не жить», — добавил напуганный голос, и связь оборвалась.
— Теперь уточним кое-какие факты, — сказал Кимати. — Спрячем машину, изучим местность, прикинем возможные неожиданности и, прежде чем начать, вызовем второй отряд.
Он передал свой автомат Фрэнку, отвел «лендровер» в сторону от тропы, замаскировал его в зарослях терновника и, заперев кабину, присоединился к напарнику.
Фрэнк протянул ему автомат и наспех перекрестился.
Взяв автоматы наперевес, они тронулись в путь, неслышно ступая сквозь высокую слоновью траву и кустарник, держа между собой дистанцию метров пять, но не упуская друг друга из вида. Помимо легкого шелеста листвы, слышен был лишь стрекот цикад и чириканье пробудившихся птиц.
Фрэнк первый обнаружил грузовик, внезапно наткнулся на него, едва не стукнувшись об искусно укрытый ветвями борт. Фрэнк точно в землю врос и подал знак Кимати. Они обшарили поросшую кустами местность, опасаясь часовых, но никого не нашли и занялись осмотром грузовика. Фрэнк отстегнул брезент, натянутый на борт, и даже присвистнул от неожиданности. Весь кузов был забит слоновьими бивнями, шкурами львов, зебр н другими браконьерскими трофеями. Кое-где на бивнях были еще свежие следы крови — их с корнем вырывали из слоновьих туш.
Фрэнк поморщился, перевел взгляд на Кимати.
— Все идет как надо, — буркнул тот.
Внезапно они услышали равномерное потрескивание: кто-то продирался сквозь кусты. Фрэнк мгновенно впрыгнул в кузов. Кимати задернул брезент и юркнул за куст.
Из своей засады он наблюдал за тем, как два здоровенных типа, неся на плечах по бивню, подошли к грузовику. Они были вооружены длинными кинжалами симе, висевшими на боку в красных сыромятных ножнах. Бандиты негромко переговаривались, и изо ртов у них от утреннего холода шел пар. Один из них опустил бивень на землю и принялся отстегивать брезент. Потом оба наклонились, чтобы забросить первый бивень в кузов, и тут Фрэнк негромко сказал: