По Беломорью

  
По Беломорью
 
  
По Уфтюге
 
Жаркое солнце не спеша погружалось в теплую летнюю тучу. Закапал «грибной» дождь.
Наша группа рыболовов-туристов расположилась на палубе плывущего вверх по Северной Двине пассажирского теплохода «Неман». За поворотом остался Архангельск, а впереди открылась красивейшая панорама северной реки.
Северная Двина — река равнинная, с развитой гидрографической сетью из шестисот рек и речушек. У Пинеги речная долина суживается до двух километров, а в районе Холмогор доходит до двадцати. Так же резко меняются и глубины. Наш мелко сидящий теплоход то оказывается на мели, то вдруг под ним — 25-метровая толща воды.
До Котласа плыли почти двое суток. Здесь пересели на маленький теплоходик и отправились вверх по Вычегде — правобережному притоку Северной Двины. И опять — полукилометровая ширь. Берега до самого горизонта покрывает тайга. Вычегда на языке коми — «река, текущая в зеленых берегах». Она самая протяженная, многоводная и рыбная из притоков Двины. В Вычегде водится лещ, язь, окунь, щука, сорога, нельма, хариус, ерш. Нижнее течение сравнительно богато стерлядью. Нерестится в реке и во многих из ее двухсот притоков и семга.
Предутренний туман заставил нас пристать прямо к обрыву. Все вылезли на берег и принялись собирать чернику и морошку…
По Вычегде плыли двенадцать часов, пока не достигли на 144-м километре от устья пристани Козьмино — исходного пункта нашего рыболовно-туристского похода. Отсюда мы пойдем к верховьям Уфтюги, по которой намечен наш дальнейший путь.
Часа через два пришли в поселок Гижег, от которого в тайгу уходит узкоколейная железная дорога. В ее тупике, на 28-м километре, находится поселок лесорубов Боровое. За ним — нетронутая тайга. Чтобы успеть до темноты на расположенную в трех километрах к западу от Борового квартальную просеку (по ней нам и идти к вершине Уфтюги), сделали быстрый переход.
Заночевали прямо на просеке. Ночь была тихая и теплая, но допекали комары. Воюя с ними, израсходовали первый тюбик крема «Тайга».
С рассветом были в пути. Пошли просекой на север. Лес дремал. Ни голоса, ни взлета самой незначительной пичужки. Непривычно для нас и отсутствие болот и озер. Да что озер! Ручейка не встретили. Потому были довольны, когда во время 25-километрового перехода дважды пересекли речку Важугу и запаслись водой.
Верховья Уфтюги достигли 27 июля. В районе устья притока Селюги нашли каменистый пляжик. Свалили с плеч рюкзаки и решили устроить отдых. Мы изрядно устали, поэтому с большим наслаждением выкупались и погрелись на горячих от солнца камнях. Загорать мешали слепни и оводы. Они набросились на нас целым роем. Отбиваясь, мы в то же время «заготовили» отличную наживку на хариуса.
Пока Виталий, Анатолий и я ставили палатку и разводили костер (в такое время года его можно разводить, не опасаясь пожара, только на островках и косах посреди реки), Евгений Кудряшов и Юрий Кашин изготовили удилища и тут же, вблизи костра, наловили десятка полтора хариусов. На ужин была чудесная уха!
К вечеру жара спала. Дышалось легко. Тишину леса не нарушало ничто, он стоял в какой-то полудреме… Чуть ли не над головами «проплыл» тетеревятник. По его полету чувствовалось — людей он не боится.
Ночевали в палатке. Утро обрадовало рыболовов — на одну из рогаток (жерлиц), поставленных вечером, попала килограммовая щука.
Лебеди. Фото Ю. Лаврова.
Верховье Уфтюги похоже на широкий ручей. Мелко, много завалов, течение слабое, и приходится все время грести или тащить лодку по мелям. Чтобы облегчить ее, уменьшить осадку, в лодке оставили двух гребцов. Остальные идут берегом, собирая грибы, ягоды — не одной же рыбой питаться.
Берега реки сплошь потоптаны лосями. Кругом их лежки. На песчаных пляжах четкие отпечатки росомашьих лап. Жара и гнус согнали зверя и птицу к воде.
Четверо суток шли и плыли вниз по реке, делая небольшие привалы для отдыха и рыбалки. Часто купались. Вот и сегодня, облюбовав небольшой пляжик, решили передохнуть. Здесь же Юрий Кашин нашел рог молодого лося, позже мы натолкнулись в чаще на остатки растерзанного и почти съеденного росомахами лосенка…
Первого августа проплыли безымянный правобережный приток Уфтюги. Отсюда она стала шире. По берегам пошли сплошные заросли малинника. Первым обследовал их Виталий. А вскоре все мы лакомились спелой крупной малиной. Ягоду эту очень любит медведь, но следов его здесь мы не обнаружили.
Первую избушку увидели километрах в пяти выше устья левобережного притока — Важуга. Здесь вспугнули чирков.
В устье Важуги оказалась глубокая яма. Евгений опустил весло, потом шест, но дна так и не достал.
— Ого! Вот это глубина… Порыбачим?
Разбили лагерь. У ямы выставили рогатки.
Пока мои спутники трудились, я отправился вверх по Важуге. Русло притока мелкое и каменистое, но есть ямы. В километре от устья находится избушка. Около нее вспугнул выводок крохалей. А когда вернулся, Евгений рассказал, как он чуть не наступил на затаившегося глухаря.
Около десяти вечера у одной из рогаток шумно заплескало. Мы бросились к воде — и через минуту на земле сильно била хвостом щука килограмма на два с половиной. На рассвете попала еще одна.
…После впадения Важуги Уфтюга стала шире, но глубина по-прежнему оставалась небольшой. Сегодня встретили первый двухкилометровый перекат. За ним пошли длинные и прямые, поросшие густой травой колена. Тут приходится грести — река «стоит». Изредка встречаем уток. Зато очень много ястребов.
Настроение у моих спутников чудесное. Хорошая погода и удачная рыбалка пока сопутствуют нам. Наваристая уха и жареная рыба не сходят с походного стола.
3 августа вплыли в сильно заросший водорослями участок реки. Под слоем тины оказался плотный песчаный грунт, покрытый галькой. В этом районе Уфтюги в несметном количестве держится рыбья молодь. А рядом, в омутах, — щука и крупный окунь, мы застали их «бой».
Быстро организовали рыбалку. Незацепляющимися блеснами (их привязывали прямо к удочкам) и удочками на червя натаскали целую связку щук и крупных окуней. Клев отличный. Только закинешь — поплавок сразу начинает уходить под воду. Тут уж не зевай. А какое удовольствие тянуть увесистого красавца-окуня!
4 августа стала портиться погода. Низкие облака все чаще закрывали солнце, зашелестели прибрежные заросли ивняка, по вершинам сосен волнами побежал шум. Чувствовалось приближение дождя… Преодолевая каменистый перекат, обратили внимание на мечущихся в прозрачной воде хариусов. Пока вода не замутнела от дождя, они спешили «пообедать».
Спешили и мы установить палатку и заготовить дрова. А наши рыбаки Евгений и Виталий тут же натаскали на искусственную муху хариусов. Когда не было слепней и оводов, мы все время ловили на нее. Маскировали рыболовный крючок волосом. Секрет успеха заключается в том, что хариус лучше берет на рыжую муху. Отхватили прядь у Юрия Кашина (у него волосы с каштановым отливом) — и порядок!
На косе мои спутники нашли окаменелость, нечто вроде клыка какого-то древнего ящера (впоследствии оказалось, что это белемнит — «чертов палец»).
Я читал о палеонтологических находках на юге области, бывал в Архангельском краеведческом музее и знал, что именно бассейны рек дают палеонтологам богатые «сборы» не только четвертичных и третичных, но даже гораздо более древних пресмыкающихся и земноводных.
В 1895—1903 годах неподалеку от Котласа, у деревни Ефимовской, на правом берегу реки Малая Северная Двина раскопками профессора Б. П. Амалицкого, известного палеонтолога, найдено было около десятка полных и почти полных скелетов древних земноводных.
В настоящее время эта коллекция, представляющая мировую научную ценность, составляет один из основных отделов Палеонтологического музея Академии наук СССР. Амалицкий считал, что берега Северной Двины и ее притоков содержат множество замечательных материалов, ожидающих своего открытия.