От кобры до медведя гризли
Между прочим, каждый из нас так или иначе имеет дело с этим растением. Мы едим его, красим им стены своих домов и смазываем свою кожу.
Потому что из него вырабатываются вещества, входящие в состав мороженого, которое мы все так любим, в эмульсионные красители, в пенистое ~ пиво, мыло, в различные пасты и клей, в корнфлекс, или кукурузные палочки, в соус кетчуп и машинное масло, майонез, в кремы для лица, краски и бумагу.
Суда-косилки скашивают водоросли примерно на глубине одного метра от поверхности и увозят на берег. Когда они через три-четыре месяца возвращаются на те же места, водоросли уже снова подросли.
Одно судно рассчитано примерно на 300 тонн водорослей. Уже по одной величине и оснащению подобных судов можно судить о том, какую огромную ценность для промышленности представляет такой урожай.
Растут они только в холодной и очень прозрачной воде. Если температура воды превысит 18 градусов, они, как правило, отмирают.
Каков же был ужас, когда в начале пятидесятых годов после нескольких подряд жарких летних сезонов и в связи с загрязнением сточными водами зарослям водорослей был нанесен существенный урон! Все пляжи были завалены сорванными и вынесенными на берег кучами водорослей, источающими страшное зловоние. Стали искать причину и выяснили, что подводным лесам вредит сильно размножившийся в загрязненной воде морской еж.
Морской еж — полусферической формы иглокожее, ротовая полость его всегда обращена в сторону дна, тело покрыто костными пластинками, образующими довольно твердый панцирь, оснащенный шипами. В середине его, наверху, находится клоачное отверстие. Обитая в подводном лесу, морские ежи питаются опавшими на дно частями растений. По мере того как подводные заросли приходили в упадок, эти иглокожие начали поедать помимо опавших растений и молодые побеги, мешая правильному подросту. Кроме того, ежи разрушали еще и крепления, которыми растения удерживаются на дне, А с исчезновением подводных лесов исчезли сразу же и лангусты, морские окуни и разные другие рыбы, находившие прежде убежище в его зарослях— немалый удар для рыбного промысла!
Начали с того, что стали опускать на дно добровольцев в специальном снаряжении и с баллонами сжатого воздуха. Опускались по два человека за раз и осматривали дно. Результаты оказались действительно плачевными: кроме морских ежей, на дне ничего не было. Массовые скопления ежей отмечались на поверхности воды специальными буями и флажками. Аквалангисты уничтожали тысячи и тысячи ежей, но успех все равно оставался мизерным. Морские ежи продолжали настойчиво размножаться.
Тогда в дело включились ученые. Если морские ежи уничтожают молодые побеги, а старые не трогают — так размышляли они, — то самое лучшее, что можно придумать, это пересаживать старые растения.
Сказано — сделано. Возле острова Санта-Каталина, далеко от берегов Калифорнии, срезали роскошные побеги водорослей с подводных скал и осторожно упаковывали в мешки. Дневная норма одного ныряльщика — 40 растений. Выискивать следовало только абсолютно взрослые растения, нижние побеги которых уже образовали споры, из них-то впоследствии и вырастают молодые ростки. Такие старые растения привозили в Палос-Вердес — на опытную подводную плантацию по разведению водорослей. Каждый месяц в течение пяти дней туда высаживали по 40 растений. Глубина воды должна была соответствовать той, с которой водоросли были взяты. При большей глубине растения опускаются на дно; на более же мелком месте пузырьки углекислого газа на листьях лопаются.
Но поскольку и на опытной плантации водились морские ежи, решено было применить такой трюк: растения прикрепляли к поплавкам, чтобы они находились вне доступной морским ежам зоны. Поплавки же в свою очередь крепились на прочных цепях, чтобы их не уносило течением. Но постепенно побеги становились все тяжелее, пробковый каркас намокал, и сооружение постепенно опускалось на дно. Однако к этому времени водоросли уже успевали сбросить старые листья, идущие на корм морским ежам. '
Здоровый молодой подводный лес привлекает целые стаи рыб — гарибальдисов и морских окуней, а также скатов и медуз. Здесь и морские анемоны, добывающие себе пропитание в придонных течениях. Животный мир на таких искусственных плантациях постепенно становится все разнообразнее.
И тем не менее все старания были бы обречены на провал, не вернись неожиданная подмога с севера: каланы. Их обычный корм состоит на 60 процентов из морских ежей. Такой калан способен за один раз вытащить на поверхность до десяти и даже больше ежей из морских глубин. Он ложится на спину и укладывает иглокожих себе на брюшко. Затем он начинает вертеть их передними лапами, обламывая им при этом шипы. А потом нижняя часть панциря просто вдавливается внутрь, а мягкое содержимое выскабливается лапами и съедается.
Сколь важным может оказаться всего один какой-нибудь вид животных для сохранения равновесия в природе! Возвращение каланов вызвало всеобщее ликование.
Не ликовали только ловцы моллюсков абалоне, или «морского уха».
Ведь для каланов абалоне— такое же желанное лакомство, как и для людей. В одном только районе Санта-Барбара, на юге штата Калифорния, имеется около двадцати самостоятельных ловцов «морского уха». Они охотятся за моллюсками, опускаясь на глубину до 20 метров с баллонами со сжатым воздухом и отрывают присосавшихся к скалам абалоне. Однако ловцы вынуждены предварительно производить их замеры, потому что ловить и продавать моллюсков, не достигших длины 20 сантиметров. строго запрещено. Мясистая крепкая нога-присос, с помощью которой «морское ухо» удерживается на камне, высоко ценится гурманами в качестве «абалон-штекса». Они платят по 40 долларов за дюжину. Поэтому понятно, что ловцы и продавцы абалоне отнюдь не в восторге от возвращения каланов:
— С тех пор как сюда заявились эти твари, абалоне становится все меньше и меньше! — жалуются они.
Однако они забывают о том, что кроме этого находится все больше людей, желающих заняться ловом абалоне, чтобы заработать себе деньги на жизнь…
К счастью, каланы еще довольно быстро размножаются. Теперь их снова свыше 2 тысяч у калифорнийского побережья и больше 60 тысяч у берегов Аляски, не считая огромного множества у берегов Камчатки. Считается, что численность их увеличивается ежегодно на 5 процентов.
Спаривание у каланов происходит в воде, и парочки кружатся при этом вокруг своей оси, а порой даже совсем уходят под воду. А поскольку спаривание у них происходит независимо от сезона, то и капанье потомство появляется на свет в течение всего года. Беременность длится предположительно от восьми до девяти месяцев. Советский исследователь Барабаш-Никифоров подтверждает в своих сообщениях предположения Георга Стеллера о том, что рожают самки калана на суше, обычно не дальше десяти метров от воды, выбирая себе какое-нибудь защищенное от ветра местечко в песке или снегу. Другие исследователи, ссылаясь на современные наблюдения у американского побережья, утверждают, что роды происходят в воде, причем на поверхности водорослевых полей. Ведь скопление водорослей сильно смягчает и тушит волнение моря. Детеныши появляются на свет зрячими и уже со всеми молочными зубами. Тельце их покрыто густой светло-коричневой шерстью. Весит такой детеныш около полутора килограммов. Мамаша-каланиха, лежа на спине, прижимает свое дитя к груди и постоянно облизывает и чистит его. Если она, находясь на берегу, ненадолго уходит в воду, то оставляет детеныша обычно спящим. Но случается и так, что она хватает его зубами за шиворот и берет с собой в воду. Ныряя за кормом, она оставляет малыша на поверхности. Там он лежит смирно на спинке брюшком кверху. Но иногда ему надоедает ожидание, и тогда он начинает барахтаться, вертится волчком и делает попытки нырнуть.
Опять же в отличие от большинства других млекопитающих самка калана кормит своего детеныша лежа на спине, причем как на суше, так и в воде. Кормит она его дольше года и не расстается порой с подросшим потомством даже тогда, когда у нее появляется уже следующий новорожденный. В момент опасности мать ныряет в воду вместе с детенышем.