Священный лес

Нет народа, который не защищал бы покровом тайны то, что считает священным. Однако для человека, знакомящегося с народной культурой, не в этом обычно заключается главная трудность в понимании ее «секретов». Зачастую ему сначала следует избавиться от груза предубежденности, от националистического высокомерия. В качестве иллюстрации — небольшой пример.
В конце 30-х годов один наблюдательный французский этнограф, работавший в Бенине (б. Дагомея), заметил, что в местных судах свидетели охотно присягают говорить правду именем бога Маву, но обычно избегают клясться другими богами. Ларчик открывался просто. Как оказалось, миссионеры словом «Маву» перевели на местный язык имя библейского бога, и на рисунках, распространяемых среди населения, Маву изображался в виде почтенного белобородого старца. Торопливые миссионеры, видимо, не знали, что у фонов Маву — это богиня, олицетворяющая женское начало Вселенной. Дагомейцы открыто выражали свое недоумение тем, что их богиня обрела в книгах «белых людей» мужское обличье, но одновременно с охотой присягали именем старца, который, очевидно, будет не в силах покарать их за клятвопреступление.
Промах миссионеров может вызвать улыбку. И его легко попять, если вспомнить царившее в Западной Европе в колониальную эпоху пренебрежительное отношение к африканцам, к их культуре.
Колониализм способствовал возникновению и распространению за пределами Африки краппе извращенных, крайне превратных представлений об африканских пародах. Общение между африканцами и европейцами зиждилось на порочном основании неравенства и угнетения, причем европейцы не могли не сознавать несправедливости своего привилегированного положения. Их психологическая реакция на сложившийся в колониях порядок вещей, реакция очевидно уродливая, проявилась в попытках самоутвердиться, рисуя полностью фальшивый образ африканца, его культуры и духовной жизни. Ими утверждалось, что африканцы но способны управлять собственными делами, что они ленивы, что они не смогут освоить природные богатства своих стран и т. д. Дополняя этот невеселый перечень предрассудков и предубеждений, голландский социолог А. Кеббен упоминал о широко распространенном среди европейцев в колониях мнении, что африканцы фатально но в состоянии… провести прямую линию.
Изжито ли на Западе это отношение к африканцам? Отнюдь пет. Британская печать постоянно сообщает о преследованиях, которым подвергаются «цветные» в Англии. Вспышки расизма не редкость и во Франции. И это не случайно. Ведь буржуазные средства массовой информации продолжают питать расистские настроения. Когда в мае 1978 г. в Шабе вспыхнуло народное восстание, оно явилось предлогом для нагнетания во всех странах Запада самых низменных человеконенавистнических и расистских страстей.
Было бы, однако, неверно забывать и о другом — о работе многих честных журналистов и ученых, которые своими репортажами и исследованиями приоткрывают перед нами сложный, самобытный мир народной африканской культуры. Такая работа, чтобы быть успешной, требует огромного напряжения сил, ей противопоказаны торопливость и погоня за сенсационностью. Истинным уважением к культуре парода проникнуты исследования английского этнографа Р. Рэттри, посвященные ашанти Ганы, труды англичанина Э. Эванс-Притчарда о нуэрах и азанде Южного Судана, монография бельгийца Ж. Ван Винга о баконго Заира, работа французского ученого Р. Жолена о сара Чада. И это далеко не полный перечень.
Книга П.-Д. Гэсо — это очерки журналиста, который сравнительно недолгое время пробыл среди тех, кому посвятил свой репортаж. Есть в этой книге и страницы, на которых лежит отпечаток авторского стремления поразить читателя рассказами о «таинственном» могуществе колдунов и знахарей тома. Это дань и моде, и требованиям рынка, с оглядкой на который работал журналист.
И все же репортаж П.-Д. Гэсо заслуживает доброжелательного внимании. Рассказывая о том, почему ему но удалось сделать фильм о «священном лесе», он рисует яркие образы интересных, умных людей, с которыми ему пришлось либо сотрудничать, либо, напротив, сталкиваться. Вместе с журналистом читатель оказывается перед лицом сказочно богатой и одновременно суровой к человеку природы, знакомится с обществом, быт которого необычен. Мировоззрение тома становится нам ближе и понятнее.
Тысячи нитей связывают это общество с землей. Земледельцы, охотники и рыболовы тома знают, что само их существование зависит от того, насколько богатым будет урожай риса, как обилен будет сбор орехов масличной пальмы, насколько успешным окажется поход в лес за дичью. Им прекрасно известны свойства почв, они разбираются в различных сортах риса, за века у них сложилась агротехника, которая обеспечивает более или менее гармоничное соотношение урожайности и потребностей общества в различных продуктах питания.
Глубокий отпечаток на быт, на культуру общества тома накладывает сложившаяся в ходе исторического процесса взаимоотношений с природой система разделения труда. В своих основных чертах она идентична той, что существует у соседних народов — герзе, киси, малинке. В круг обязанностей мужчин входит расчистка земельных участков, рубка и выжигание поваленных деревьев и кустарника, тогда как женщины сеют рис, наблюдают за посевами и убирают урожай. Мужским делом является охота, из ремесел — ткачество.
Эта система разделения труда, закрепившая подчиненное положение женщины, служит источником постоянных внутриобщинных конфликтов. Но вместе с тем она точно определяет место каждой возрастной группы, место мужчин и женщин в общественном производстве.
Труд — это главное начало во взаимоотношениях общества тома с землей, с природой вообще. Но не единственное. Почему дичь то изобилует в окрестных джунглях, то пропадает? Почему неожиданные эпидемии уносят людские жизни? Почему урожайный год сменяется неурожайным? Внутренние законы природы, естественные причины различных природных явлений, механизм плодородия почв остаются скрытыми от человека. Однако если его объективные знания скудны, ограниченны, то это не значит, что у него вообще не имеется собственного истолкования окружающей действительности. Правда, оно, по современным понятиям, фантастично, ложно, но сами тома убеждены в его истинности.
Тома уверены, что гармония в природе, ее нормальный ритм, плодородие земель и богатство лесов и рек зависят от гармоничного, упорядоченного взаимоотношения между людьми и мифическими силами — богами, духами леса, предками парода. Когда эти взаимоотношения нарушаются — либо проступком одного из общинников, либо ошибкой при совершении религиозной церемонии, либо несоблюдением запрета, то гнев богов выражается в том, что царящий в природе порядок ломается. Неурожаи, эпидемии, войны — все это проявления неполадок в гармоничном сосуществовании людей и богов.
Только тщательное соблюдение всех норм, управляющих отношениями между людьми и богами, в состоянии предохранить общество от несчастий. Но и этого недостаточно. Фопы нынешней Народной Республики Бенин верили, например, что жертвоприношения «усиливают» богов, делают их могущественнее и, напротив, если о боге забывают, то он слабеет и, наконец, исчезает. Предки, о которых перестают вспоминать их потомки, умирают вторично, и на этот раз смертью, которая не знает воскрешения.
Жертвоприношения, которыми сопровождаются в общество тома все обряды, служат поддержанию тесных связей людей с мифическими силами. Вместо с тем они являются частью торжественного акта, которым люди заявляют о своей верности извечному порядку в общество и природе, созданному и поддерживаемому богами. И стоит разорваться одному из звеньев древнего ритуала, как гармония этого порядка оказывается под ударом и в мир вторгаются зловещие, враждебные человеку силы, обрекающие его на неисчислимые беды и страдания.
Социальное противопоставление мужчин женщинам, выразившееся в системе разделения труда, находит свое продолжение и в сфере взаимоотношений тома с мифическим миром. Их общество знает мужские и женские церемонии, причем они всегда носят закрытый характер. Существуют также мужские и женские тайные объединения. Как разделение труда, так и размежевание обрядности на мужскую и женскую сферы служат закреплению подчиненного положения женщины.