Экспедиция "Уллис"

— С точки зрения мореплавателя, — продолжал я, — дорога на родину, которую выбрал Улисс, даже надежнее маршрута, избранного Агамемноном и Менелаем.
Теодор усмехнулся.
— Про воинов, которые осели в этом районе, когда возвращались из Трои, рассказывают множество мифов и историй. Кстати, полагают, что моя собственная фамилия — Троев — указывает на связь с ними. Возможно, это всего-навсего фамильная легенда, но я захватил немного доброго фракийского вина, чтобы отметить прибытие «Арго» во Фракию. И на случай, если дальше нам встретятся циклопы.
Вино, о котором говорил Теодор, составило главную часть добычи Улисса во время его опустошительного набега на Помар, город киконов на побережье Фракии. В «Одиссее» Улисс не скрывает, что им руководили разбойные мотивы:
 
 
Ветер от стен Илиона привел нас к граду киконов,
 
Исмару: град мы разрушили, жителей всех истребили.
 
Жен сохранивши и всяких сокровищ награбивши много,
 
Стали добычу делить мы, чтоб каждый мог взять свой участок.
 
Я ж настоял, чтоб немедля стопою поспешною в бегство
 
Все обратились: но добрый совет мой отвергли безумцы;
 
Полные хмеля, они пировали на бреге песчаном,
 
Мелкого много скота и быков криворогих зарезав.
 
Тою порою киконы, из града бежавшие, многих
 
Собрали живших соседственно с ними в стране той киконов,
 
Сильных числом, приобыкших сражаться с коней и не менее
 
Смелых, когда им и пешим в сраженье вступать надлежало.
 
Вдруг их явилось так много, как листьев древесных иль ранних
 
Вешних цветов; и тогда же нам сделалось явно, что злую
 
Участь и бедствия многие нам приготовил Кронион.
 
Сдвинувшись, начали бой мы вблизи кораблей быстроходных,
 
Острые копья, обитые медью, бросая друг в друга. Покуда
 
Длилося утро, пока продолжал подыматься священный
 
День, мы держались и их отбивали, сильнейших; когда же
 
Гелиос к позднему часу волов отпряженья склонился,
 
В бег обратили киконы осиленных ими ахеян.
 
С каждого я корабля по шести броненосцев отважных
 
Тут потерял; от судьбы и от смерти ушли остальные [1].
 
 
Набег Улисса на киконов — типичный пример тогдашней тактики булавочных уколов: внезапное нападение с моря на мирный город, истребление мужского населения, грабежи и под конец — пьяное празднование победы, во время которого побежденные собираются с силами, получают подкрепление и организуют контратаку, нанося врагу ощутимые потери и заставляя его уйти. Улисс поступил разумно, призвав своих людей немедля уходить, как только они поделили добычу. Показательно, однако, что его не очень-то слушались. Мы еще увидим, как снова и снова строптивость, даже бунтарское поведение людей Улисса приводили к беде. В «Одиссее» Улисс выглядит отнюдь не таким удачливым военачальником, каким его рисует «Илиада». На пути домой не раз проявится его неспособность поддерживать дисциплину на кораблях. Он упрашивал и увещевал своих людей, угрожал и умасливал. Но они либо не слушали Улисса, либо нагло противились его приказам. Ему не доверяли; так ведь и его неумелое руководство вело к тому, что они попадали в засады и переделки, стоившие им жизни. Перед нами какой-то сброд, шайка флибустьеров, каждый капитан и воин поступает, как ему заблагорассудится, не больно-то подчиняясь бездарному командиру флотилии. Впечатление далеко не «героическое», зато вполне реалистичное, отражающее подлинную суть.
К счастью для себя, Улисс, разоряя Исмар, сохранил жизнь жрецу Аполлона, по имени Марон, и его супруги, за что Марон не поскупился на подарки, включая превосходное вино, которым славилась эта местность. Известное своей крепостью исмарское вино было погружено на корабль Улисса и увезено. Теодор недаром напомнил, какую роль оно сыграло при встрече Улисса с людоедом Циклопом: вино спасло жизнь и командиру флотилии, и — во всяком случае, на время — многим его сопутникам.
— А где все-таки находился город киконов Исмар? — спросил я Теодора. — Археологам удалось установить его местоположение?
Перед тем как присоединиться к нам, Теодор консультировался с болгарскими и греческими учеными относительно поселений бронзового века на фракийском побережье.
— Киконы жили между реками Еврос и Нестос, — ответил он. — Их упоминают и авторы послегомеровской поры. Но насчет точного местонахождения Исмара уверенности нет. Скорее всего, он помещался где-то поблизости от города, который по-прежнему носит имя Марония в честь жреца Марона. Правда, кое-кто из историков считает, что Исмар следует искать дальше от моря. Во-первых, с того времени сама береговая линия изменилась, во-вторых, тогда многие города размещали вдали от берега, опасаясь пиратов вроде Улисса.
«Арго» получил в дар фракийское вино, когда мы подошли к Тасосу. Местные жители устроили прием в честь нашей команды, и, войдя на веслах в гавань, мы увидели на набережной уставленные угощением столы. Каждому члену команды был вручен завернутый в кусок рыболовной сети подарок в виде набора главных продуктов острова: бутылочки анисовки, маленького глиняного сосуда, банки местного меда и бутылки знаменитого черного тасосского вина.
— После доблестного мореплавателя Ясона, как вам нравится плыть по следам коварного Улисса? — осведомился мэр Тасоса. — Будем надеяться, что вы превзойдете его хитростью и вам не понадобится десять лет, чтобы добраться до его родины!
Вот еще одно широко распространенное и чреватое серьезными заблуждениями неверное толкование «Одиссеи». У Гомера сказано, что Улисс девятнадцать лет не был дома в «морем объятой Итаке» и вернулся, когда пошел двадцатый год его отсутствия. Но если, внимательно изучая «Одиссею», суммировать все морские этапы, включая участки без географической привязки, само плавание свободно умещается в один сезон. Большую часть времени Улисс провел на суше, притом, как правило, весьма комфортабельно: семь лет с прекрасной и любвеобильной нимфой Калипсо, целый год в обществе обольстительной волшебницы Цирцеи (Кирки). Анализируя маршрут Улисса, видишь не девятнадцать и даже не девять — после вычета десятилетней осады Трои — лет плавания, а всего несколько месяцев, если не десяток-полтора недель, проведенных собственно в море. Путешествие «Арго» отнюдь не опровергло факты, приводимые Гомером, напротив, оно подтвердило, что указанные сроки прекрасно вписываются в географию микенского мира.
Тасос явился таким же логичным портом захода для нас, каким он был для древних мореплавателей в этой части Эгейского моря. Остров часто описывают как сплошную глыбу мрамора; круто вздымаясь над морем, он был приметным ориентиром для любой флотилии, следовавшей вдоль довольно бесцветного фракийского побережья. Мореходы бронзового века пользовались визуальным методом, указателями им служили надежные ориентиры вроде крутых мысов, высоких вершин и островов с характерными очертаниями. Могучий массив Тасоса был отменным указателем поворота на маршруте Улисса: отсюда можно править прямо на возвышающийся над горизонтом самый крупный сухопутный ориентир в северной части Эгейского моря — гору Афон (2033 м). При попутном ветре мореплаватель может весь день держать ее в поле зрения, идет ли он от Тасоса прямо на юг, или на восток к Дарданеллам кратчайшим путем мимо острова Лемнос, или на запад, в обход трех длинных языков полуострова Халкидика. За Халкидикой Афон в роли ориентира сменяют снега горы Олимп, на белый пик которой и следует править вплоть до греческого материка.