Африканскими дорогами

Скептики же встречались и среди бакуба.
Ж. Вансина писал, что одна из деревень бакуба отказалась платить налог. Урожай там оказался плох, охота неудачной. Некоторые считали, что это было последствием королевского гнева. Скептики им отвечали напоминанием об отправке в эту деревню группы карателей под командованием наследника трона и одного европейца.
Аналогичные свидетельства были собраны наблюдателями и в других районах Африки. Например, среди меру Кении.
У этой небольшой народности в еще недавнем прошлом господствующее положение занимал вождь — могве, бывший и духовным руководителем и защитником всех меру. Он был в то же время своеобразным символом этнического единства, от его благословения зависел успех важнейших церемоний и обрядов, в частности посвящения в воины. Его надприродное могущество оберегалось с раннего детства, как только он бывал намечен в преемники живущего могве.
Прошло сравнительно немного лет, и положение круто изменилось.
В середине 50-х годов работавший среди меру учителем Б. Бернарди отмечал: «Само существование мог-ве сейчас известно одним старейшинам. Удивительно, что значительное большинство молодежи меру того возраста, который должен бы составить класс воинов, ничего не знает о могве».
Чувствовалось, что общество поворачивалось спиной к собственному прошлому. Оно искало новые средства защиты и новые средства господства. Защиты от продолжающих действовать темных сил зла, господства над природой, над ее богатствами. Общественное сознание еще отнюдь не освободилось от призраков, порожденных веками страха, но им уже ощущалась необходимость и целесообразность обновления.
Новые идеи неизбежно обретали религиозную оболочку. Распыленные в обществе, они концентрировались в людях с особым характером и особым складом ума, в конечном счете с особым предназначением: в пророках — основателях различных афро-христианских сект.
  
Пророки нового общества
 
У исторической мысли есть черты, сближающие ее как с образным видением мира писателей, так и со склонным к отвлеченным рассуждениям умом философа. В том и бывала заключена сила историка, что, подчиняясь художественной стороне своего дарования, он пытался раскрыть характеры отдельных людей и общества, воскресить атмосферу эпохи, нарисовать картину сложной борьбы человеческих страстей, а одновременно искал глубинные закономерности в пестром событийном хаосе и задумывался над коренными вопросами общественного развития.
Для историка, наверное, нет ничего более важного, чем такие документы, как письма, дневники, записи бесед. Они позволяют уловить характер и особенности мировоззрения отдельных людей, их заблуждения и искания.
Именно интерес и к отдельным людским характерам, и к типичным особенностям общества в целом необходим для каждого, кто пробует рассказать о так называемых пророческих движениях в Тропической Африке.
Свое призвание будущие пророки выбирали, как правило, не сами. Им бывали видения: они разговаривали с ангелами, с самим богом, с апостолами. И это было не удивительно. Их возбужденное воображение было населено тысячами образов, как воспринятых еще в детстве из сказаний и мифов родного народа, так и выросших из Библии.
Один из конголезских «пророков», Филипп Куфину, известный также под именем Мавонда Нтанга, рассказывал: «Я был на заработках в Пуэнт-Нуаре (портовый город нынешней Народной Республики Конго. — В. И.). Однажды ночью мне явились четыре ангела, каждый находился в одном из углов комнаты. Они сказали: „Теперь ты должен бросить свою работу и продолжить дело Симона Кимбангу" (основавшего несколькими годами раньше в соседней бельгийской колонии новую африканскую церковь. — В. И.). Затем я поднялся вместе с четырьмя ангелами в колесницу. Мы отправились в отдаленную страну, где вступили в большой лес. Там ангелы покинули меня. Я пел песни и молился. Но вскоре проголодался и начал спрашивать, что же я буду есть сегодня? И тогда вышел человек и позвал: „Мбуту Филипп, иди и посмотри на то большое дерево над ручьем. Там ты найдешь себе пищу“.
Я пошел туда и увидел спелые бананы. Затем приготовил себе постель. На третий день ангелы вернулись ко мне в лес. Вместе с собой они привели двух девственниц-прислужниц. К вечеру ангелы пропали, и обе девушки начали зазывать меня к себе. Я отверг их предложения. Они меня мучили три дня и три ночи, но, наконец, ушли прочь. На следующий день появилась еще более красивая девушка. Она сказала: „Мбуту Филипп, бог послал меня к тебе на помощь. Ведь тебе было трудно одному. Я пришла к тебе, как твоя жена“.
Однако я не поддался и этому искушению.
И тогда девушка превратилась в мужчину. Это был сам мбуту Симон. Он мне сказал: „Правда, ты первый среди пророков в вере. Теперь ты должен откликнуться на призыв и стать апостолом".
Так я получил благословение Симона Кимбангу и с того времени начал работать. Нагой вступил я в деревню и сказал встречному мужчине: „Бог говорит, что ты должен дать мне одежду". Он дал ее мне. После этого я собрал жителей деревни на молитву и приобщил их к святому духу. Так началась моя работа».
Эта исповедь многим интересна.
И искренностью, заставляющей уважать убеждения, которые в ней высказаны. И многочисленными подробностями, в которых явственно обнаруживались различные черты еще не преодоленного архаичного сознания. И тем удивительным состоянием духа, который придал призрачным творениям воображения телесность реальности.
Часто подобных людей ожидала фантастическая судьба.
Страшно сложилась жизнь Симона Кимбангу, о котором вспоминал в своей исповеди Филипп Куфину.
Когда я был в Элизабетвиле, то пытался выяснить, каким был в последние годы своей жизни находившийся в местной тюрьме в заключении Симон Кимбангу. Мне рассказывали, что это был не доставлявший тюремной администрации хлопот человек. Чрезмерно полный, апатичный, державшийся в стороне от других заключенных, он выполнял какие-то мелкие административные обязанности, пока не скончался в 1951 году.
Не знаю, не было ли в том, что я слышал об этом человеке в европейских кругах Элизабетвиля, не угасшего раздражения Симоном Кимбангу? Или же действительно властям удалось сломить этого человека? Он был совершенно другим, когда начинал свой удивительный жизненный путь.
Никому не известен точный год рождения будущего пророка. Предположительно называют 1889 год. Он появился на свет в деревушке Нкамба, в окрестностях Тисвиля, и там же был похоронен. В детстве Симон Кимбангу был замечен миссионерами-протестантами, которые дали ему кое-какое образование. Они, кажется, предлагали ему посвятить себя проповеднической деятельности, и некоторое время юноша работал в миссионерской школе преподавателем закона божьего. Вскоре он бросил эту работу и отправился в Леопольдвиль. Кимбангу был уже не молод, когда 18 марта 1921 года во сне ему явился сам всевышний.
Проснувшись, Симон Кимбангу рассказал об этом посещении своим ближним. Это и было началом его деятельности, о которой конголезский ученый Марсиаль Синда писал: «Кимбангу — посланец божий на земле, и, так же как Иисус Христос освободил белую расу, Мухаммед — арабов, Кимбангу освободит черную расу. Он получил от бога особую силу — излечивать больных, поднимать паралитиков, воскрешать умерших. Он мессия, которого ждал народ баконго. Бог ни белый, ни черный, и он послал Кимбангу на землю, чтобы провозгласить равенство людей. Белый человек больше не будет привилегированным существом, больше не будет образцом».
В этом описании точно схвачена и суть проповеди Симона Кимбангу и то, как его слово воспринимали в стране.
Пророк вернулся в родную деревню Нкамба, которую назвал «Новым Иерусалимом». Здесь он обращался к собиравшимся вокруг него людям с призывом восстановить единство страны баконго, порвать с протестантской и католической церквами. К нему приходили за десятки километров, приносили больных. Кимбангу, повторяя, по словам очевидца, сцены из Евангелия, их излечивал. По стране разносились его речи: «Пусть уходят белые захватчики, источники страданий… Помешаем их торговле, больше не покупая у них товаров… Не будем работать на их плантациях. Не будем больше продавать им пальмовый орех… Бросим их предприятия… Отвергнем все знаки белого человека. Пусть каждый сбросит с себя траурную одежду и наденет белое платье радости. Нам предстоит биться с палками в руках, наши ружья не выстрелят… Мы в последний раз платим налоги».