По неизведанным землям Эфиопии
Получив от Власова письмо к императору Менелику, переменив слуг и мулов, которые не смогли выдержать таких темпов и трудностей пути, Булатович выехал обратно в Аддис-Абебу. Поездка оказалась крайне тяжелой. Днем стояла невыносимая жара, а ночью, перед рассветом, температура воздуха падала до минус двух градусов. Холод особенно давал себя чувствовать на перевалах через горы Черчера. У Булатовича сильно болели ноги — начинался ревматизм. Болезнь причиняла такие страдания, что иногда он не мог один, без помощи слуг, сесть в седло. И все-таки через десять дней, 20 декабря, он снова предстал перед Менеликом.
Негус был поражен быстротой передвижения Булатовича по трудным дорогам его страны и оказал, что русский офицер подобен птице — для него как будто не существует труднодоступных гор, знойных пустынь и дальних расстояний.
На формирование отряда ушла неделя. Булатович купил восемнадцать мулов и несколько лошадей, вьючные седла к ним. Предстояло самое трудное — набор людей. Ведь от их преданности и самоотверженности часто зависит успех экспедиции. Но люди, бывшие с Булатовичем в его первом путешествии, услышав о возвращении в Эфиопию своего начальника, снова пришли к нему и привели из деревень своих родичей. Булатович отобрал тридцать человек и распределил между ними обязанности.
Багаж Булатовича был невелик оружие, патроны, одежда, ящик с аптекой, ящик с фотографическими принадлежностями, геодезические инструменты, продукты, рассчитанные на пять дней, подарки.
26 декабря вечером Булатович писал в Петербург генерал-лейтенанту А. П. Пропенко: «Что касается до меня, то я уже попрощался с Менеликом, у меня уже все уложено и завтра надеюсь выступить. Надо быть, конечно, на все готовым. И потому я позволю себе, ваше превосходительство, от всей души поблагодарить Вас за ваше доброе отношение ко мне».
Он понимал, что из Каффы можно живым не вернуться.
* * *Что же было известно о Каффе перед путешествием Булатовича? Сведения эти были очень скудны и носили самый общий характер.
Государство Каффа возникло, вероятно, в конце XIII века. Оно было основано народом гонга, который В с тех пор стал называть себя каффичо. Откуда пришел этот народ, где место его первоначального обитания — об этом сохранились лишь устные предания. Одна из легенд рассказывала, что каффичо пришли сюда, на это плоскогорье, поросшее непроходимыми тропическими лесами, с берегов Нила, а случилось это в давние времена, семьдесят поколений тому назад.
…В тот год бог солнца Хекко гневался на страну и иссушил священные воды Нила. Опустели поля — их покрыл желтый песок пустыни, который нес людям голодную смерть. И тогда решили люди, собрав последние силы, идти вверх по Нилу, туда, где, по словам лодочников, лея^ит в горах плодородная страна, где не бывает засухи и бескормицы.
Неделя за неделей шли люди через пустыню. И вот однажды далеко-далеко впереди, где небо касалось земли, увидели они высокие горы. Земля обетованная была близка. Ее окружали горы и покрывали густые леса, а над нею в голубом небе ярко сиял Хекко. И в благодарность ему совершили старейшины жертвоприношения и поклялись, что будут на новой земле хранить в чистоте старую веру и старые обычаи…
Но это легенда, красивая сказка о великом переселении сынов Нила в страну Каффа. А достоверно было известно лишь то, что все, кто за время существования царства Каффы отважился приблизиться к его ограницам, были изгнаны или убиты. Почему этот народ так упорно скрывал свою жизнь, предания, обычаи?
В средние века все племена, жившие на Абиссинском нагорье, в том числе и каффичо, объединились в могуществепное государство — Эфиопскую империю. К началу XVI века эта империя была так велика и сильна, что один из ее императоров, пегус негести Лобне Дангель (Давид II), молился богу о ниспослании ему врагов. Уже сорок восемь народов покорились императору. Однажды Лебне Дангель собрал свое огромное войско, и стан его растянулся от Гондара до Годжама. При виде своего могущества и горюя, что ему не с кем помериться силой, негус приказал солдатам бить землю кнутами и сжег кучку ладана, дым которого поднялся к небу. Видимо, его молитвы были услышаны.
В XVI веке на Абиссинское нагорье вторглись племена оромо. Дикие мусульманские полчища султана Сомали Мухаммеда Гранье отделили Каффу от Эфиопии. Каффа, однако, сумела отстоять свою независимость. Изолированная от разоренной и раздробленной Эфиопии, она сохранила, а затем и приумножила свое могущество. Уже в начале XIX века ее царю подчинялось около сорока племен и народностей, которые платили ему щедрую дань. Царь Каффы был верховным собственником земли, своих подданных и их имущества. Значительную часть населения Каффы составляли рабы. В 1854 году на каффский престол вступил царь Кайе Шерочо. Власть царя ограничивалась советом семи микиречо, старейшин, представителей семи наиболее влиятельных племен. Без совета старейшин царь не имел права принимать ни одного важного решения. Более того, микиречо неотступно следили за тем, чтобы царь соблюдал все предписанные ему религией обязанности и ограничения. Ведь царь был не только верховным жрецом, но и живым богом, поэтому от того, как он выполнял обряды и соблюдал обычаи, зависели благополучие и безопасность страны.
Когда царь умирал, микиречо из его сыновей выбира ли ему преемника. Отношения, характерные для восточной деспотии, сочетались в Каффе с обычаями родового строя. Да и рабство, широко распространенное в Каффе не только среди знати, но и среди простых людей, имело примитивный, патриархальный характер рабы и их дети считались членами семьи, жили на земле хозяина и даже могли вести собственное хозяйство с его разрешения.
В рабство было обращено древнейшее население этих мест — негроидные племена мандшо. Отряды воинов мандшо несли караульную службу на всех путях, ведущих в Каффу, и никого не пропускали в страну.
В конце XVII века в некоторых странах Европы, в самых богатых домах, стали пить удивительно ароматный напиток, возвращавший людям бодрость, снимавший сон и усталость. Это был кофе, который ценился тогда на вес золота. Его покупали у арабских купцов, и никто не подозревал, что название этим драгоценным зернам дала их родина — Каффа.
Тогда же, в конце XVII века, появилось первое упоминание о Каффе в европейской литературе. Но существу, это было только название страны — «Cafa». О ней упомянул в изданной в 1660 году истории Эфиопии португалец Бальтазар Теллеш на основании сообщения своего соотечественника иезуита-миссионера патера Антонио Фернандеша, который в 1613 году побывал в соседних с Каффой странах.
Только через сто тридцать лет до Европы снова дошли весьма скудные вести о Каффе. В самом конце XVIII века английский путешественник Джеймс Брюс, открывший истоки Голубого Нила, называет Каффу в описании своих странствий и сообщает о ней некоторые подробности.
К середине XIX века на картах Африки более или менее точно обозначается расположение Каффы. Француз Т. Лефевр, многие годы проживший в Эфиопии, пытается собрать все то, правда очень немногое, что стало к тому времени известно о Каффе преимущественно из расспросов побывавших там эфиопов.
И, наконец, в 1843 году первый европеец переступил заветные границы — Антуан д’Аббади, выдающийся французский исследователь Эфиопии, прожил в запретном царстве одиннадцать дней, по дальше пограничного города Бонги, несмотря на все попытки, проникнуть не мог. Однако за этот короткий срок он успел сделать ценные геодезические измерения. Кроме того, д’Аббади собрал немало сведений о Каффе во время своих долгих путешествий по Эфиопии.
Почти два года — с октября 1859 по август 1861 — прожил в Бонге монах ордена капуцинов, впоследствии кардинал Г. Массаи, глава католической миссии. Однако он слишком усердно приобщал к «истинной вере» местных жителей, и царь Кайе Шерочо попросил его покинуть пределы Каффы значительно раньше, чем рассчитывал Массаи. Позднее в Риме кардинал Массаи написал двенадцать томов о своем пребывании в Эфиопии. Один из них целиком посвящен Каффе, ее жителям, их обычаям и нравам. И хотя кардиналу приходилось писать по памяти — его дневники пропали, — сведения Массаи имеют большую ценность, так как относятся к годам расцвета независимого Каффското царства.
