Приказы не обсуждаются

— Что, — возмутился Миронов, — вот так все бросить и спокойно ехать в Рибевиль, дожидаться звонка? Нет никакой возможности организовать поиск здесь и немедленно?
— Я такой возможности не вижу, — медленно, словно раздумывая, сказал Шнайдер. — Более того, если это серьезные люди, мы не только не спасем Наташу, но можем ей навредить.
— Каким это образом? Убьют ее, что ли?
— Могут и убить, — кивнул Карл. — Мы же не знаем, кто ее похитил! А вдруг это какие-нибудь ваши соотечественники из русской мафии? Они ведь не церемонятся с заложниками, насколько мне известно. Видите, записка написана по-русски…
Действительно, походило на то, что послание пришло от соотечественника. Или соотечественников. Записку явно отправил не иностранец, поскольку составлена она было грамотно, без ошибок.
— На кой черт Наташка нужна мафии, да еще и русской?! Были бы мы семейством миллионеров!… Выкуп там, требования…
— Еужен, не надо сейчас нервничать, — мягко сказал немец. — Давайте и впрямь вернемся в отель, подождем звонка. Когда они свои требования выдвинут, будем действовать исходя из обстоятельств. К чему заранее мотать нервы и размахивать кулаками?
Евгений вынужден был признать, что Карл прав и в полицию обращаться смысла не имело. Они с женой были иностранцами в этой стране, пусть европейской и донельзя цивилизованной. Да, это не какие-нибудь Ирак или Египет. Но к иностранцам здесь относятся так же, как и в странах «нецивилизованных». С предубеждением и подозрением. К русским — тем более. Мифы о русской мафии успели основательно поселиться в сознании европейского (и американского) обывателя, и на всех россиян они смотрят как на потенциальных бандитов и убийц. Достаточно вспомнить недавний процесс получения виз!
Ну, придет он в полицейский участок, заявит: «Мою жену похитили неизвестные!» Как отреагируют местные ажаны? Несомненно, заявление примут к сведению, зарегистрируют. Даже, может быть, станут искать пропавшую русскую женщину. Но как станут искать? И с каким энтузиазмом?! Наверняка ведь будут думать: «Опять эти дикие русские что-то не поделили на французской земле! Теперь жен друг у друга крадут. Пусть уж сами разбираются!»
Так что да, нужно ехать в Рибевиль, дожидаться звонка похитителей.
И они поехали. По дороге молчали и Шнайдеры, и Миронов. Глупо было бы сейчас строить какие-то предположения о причинах похищения Наташи и о самих похитителях. Тем не менее Евгений прикидывал возможные варианты. И не находил разумного объяснения. Ведь только сегодня утром он размышлял по поводу возможной слежки и решил, что ему показалось. А теперь получается что?… Не показалось, и слежка все-таки была, закончившись похищением жены? Дикость какая-то!
Случись подобное в России, он бы не особенно удивился и сейчас поднимал бы в ружье, пускал по следу и ставил на уши всех и вся. Безо всякого сомнения! Но что делать тут, вдали от дома? Кого поднимать, пускать и ставить? Единственный, кто может хоть в чем-то помочь — Карл. Да и то… Станет ли добропорядочный немецкий бизнесмен, даже питающий к нему самые дружеские чувства, влезать в какую-то темную историю, которая того и гляди может испачкать его незапятнанную деловую репутацию?
Словно прочитав его мысли, Карл оторвал одну руку от руля, несильно сжал локоть сидевшего рядом Евгения.
— Еужен, я хочу, чтобы вы знали: мы с вами и сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь вам.
Миронов слабо улыбнулся.
— Я ценю, Карл. Давайте надеяться на то, что ваша помощь просто не понадобится и это недоразумение вскоре разрешится!
— Разумеется, разумеется, — покивал немец в ответ. — Нужно надеяться на лучшее…
— Но готовиться к худшему! — подхватил Евгений. — Скажите, Карл, у вас здесь можно достать какое-нибудь оружие?
— Огнестрельное? — уточнил Шнайдер. — Ну, если постараться… Правда, мы не в Эрфурте… Считаете, что оно может пригодиться?
— Не знаю, — честно признался Евгений. — Я так, на всякий случай спросил. Если ваше предположение верно и тут замешана так называемая «русская мафия», то действительно все возможно. А что вы об этой мафии знаете?
— Не много. Я ведь не полицейский и даже не журналист криминальной хроники. Так, кое-что слышал, читал. Как и о турецкой, и о сербской мафиях.
— Есть и такие? — подивился Миронов.
— А еще китайская, албанская, еще какие-то…
— Да у вас тут заповедник какой-то для бандитов! С виду такая благополучная страна.
— Она и есть благополучная, — поджал губы немец. — Но вот эмигранты…
— Так зачем же пускаете?
— Общие принципы гуманности заставляют.
— А еще дешевая рабочая сила нужна, — с ехидцей добавил Евгений. Похоже, он приходил в себя и почти готов был к действиям.
— Ну, и это тоже, — нехотя признался немец.
— Что же вы хотите? Естественно, бандиты будут приезжать.
— То-то и оно… — вздохнул Карл. — На границе они все — добропорядочные граждане. Здесь же — самые настоящие головорезы.
— Это еще вас как следует китайская волна не захлестнула. Но скоро и китайцев здесь будет невпроворот, помяните мое слово. Русские ангелами покажутся.
— Мы уже догадываемся. Но ничего поделать против этого не можем.
— Думается мне, что никакая мафия в нашем случае не участвовала, — решительно сказал Евгений. — Это что-то другое.
— Почему вы так решили?
— Мафии нужны деньги, так? Крупный выкуп. Но еще раз повторяю: я не миллионер. По крайней мере, не валютный. По мафиозным масштабам — мелкая сошка. Если, конечно, тут серьезная организация действует, не какие-нибудь отморозки.
— А если именно отморозки? — не сдался Шнайдер.
— Если отморозки… Тогда придется действовать нетрадиционными методами!
— То есть?
— Самостоятельно, безо всякой полиции!
Немец воззрился на Миронова, чуть руль не бросил. Ну, конечно, откуда ему было знать о боевом прошлом Евгения?
— Вы что, как в американском боевике, собираетесь в одиночку разыскать этих бандитов?
— А почему нет? Если все так плохо сложится, что мне останется делать? Да еще если с оружием поможете.
Карл выглядел потрясенным.
— Надеюсь, вы не устроите пальбы где-нибудь в центре Рибевиля или даже в Страсбурге?
Евгений криво усмехнулся.
— Очень хотелось бы верить, что до пальбы не дойдет. Ну, а случится… На войне, как на войне!
Сейчас ему было все равно, что подумает этот благополучный немчик о своем деловом партнере. Кто-то замахнулся на самое дорогое, что было у него в жизни — на семью. И тут уж плевать на чужое мнение.
— Но что это мы развоевались, Карл? Ничего ведь не известно еще! Рано планы строить и оружием запасаться! Дождемся звонка, все узнаем, там и решим, как действовать!
Но на Шнайдера его слова успокаивающе не подействовали. Похоже, он уже жалел, что пообещал свою помощь этому сумасшедшему русскому. Ничего, если дело дойдет до боевых действий, никто немца в них втягивать не будет. Сами разберемся!
Тем временем они добрались до Рибевиля. Покрутились по узким улочкам и поставили машину на стоянку отеля. Шнайдеры предложили пообедать, но Евгений понимал, что сейчас кусок, даже самый вкусный, не полезет ему в горло, поэтому отказался, сказав, что будет у себя в номере. Немцы отнеслись с пониманием.
Миронов прошелся по номеру, покосился на телефонный аппарат, присел у окна, закурил. Окна номера выходили, к сожалению, не на площадь, а во двор. Крутые крыши отеля и здесь загадили аисты. Кроме того, они просто утыканы были тарелками спутникового телевидения. Зачем столько, если по ящику все равно ничего путного не показывают?
Он заканчивал уже третью сигарету, когда телефон наконец мелодично забренчал. Стараясь не делать резких движений, Евгений глубоко вздохнул и снял трубку.
— Я слушаю.
— Господин Миронов? — голос в трубке был мужским, принадлежавшим несомненно русскому. Говорил этот человек спокойно, безо всяких эмоций.
— Это я.
— Очень рад, что вы послушались наших рекомендаций и не бросились в полицию. Впрочем, вы, наверное, понимаете, что обращение туда не принесло бы вам никакого результата. Положительного, я имею в виду.