Галерея чувств (СИ)

— Опять снова до поздней ночи сидела? — вместо приветствия сказала мама, как только я открыла ей дверь.
— Что-то случилось, ты соскучилась? — спрашиваю ее в ответ.
Она проходит по маленькому коридору в мою комнату, которую я использую вместо мастерской, и садится на диван.
— Ты забыла, да? — со вздохом полного разочарования говорит мама, — сегодня фотосессия для журнала «Бизнес леди».
Я и правда забыла, и лучше бы, и не вспоминала. Мама собралась тащить меня на фотосессию в журнал, где должны были написать статью о ее салоне красоты, который она подняла, как она сама утверждает, абсолютно одна без чьей-либо помощи. И для пущего блеска ее деловых способностей, она решила, что стоит еще и показать, что она смогла параллельно вырастить дочь. То есть меня.
— Я немного потерялась в числах, — точно не знаю, хочу ли я оправдаться или просто говорю то, что первое приходит на ум. — Почему ты ходишь в обуви по квартире? Нельзя было разуться? — раздраженно бросаю ей я. Нет, похоже, я не хочу оправдываться.
— У тебя всегда грязно, ты же все время занята своими рисунками, — она элегантно закидывает ногу на ногу и откидывается на спинку дивана, — тебе нужно в душ, нам нужно быть в студии в одиннадцать часов.
— Напомни мне, пожалуйста, для чего я должна это делать? — скрестив руки, спрашиваю я.
— Потому что ты моя дочь, все просто.
— Ладно, я в душ, — спорить бесполезно, моя мама умеет вцепиться мертвой хваткой, чтобы добиться желаемого. Наверное, для бизнес-леди это хорошо, но хорошо ли это для матери? И чтобы она не успела применить эту самую хватку на мне, вызывая чувство дочернего долга, я просто ухожу и напоследок кидаю ей в ответ:
— И я совсем недавно мыла полы, так что сними туфли.
И хотя я, уже отвернулась, я прекрасно знаю, что сейчас мама недоверчиво осматривает комнату. И точно знаю, что она морщит нос, при виде грязных, заляпанных краской тряпок возле мольберта, которые я вчера оставила.
Мы с мамой внешне похожи. Почти одинаковый рост, волосы пшеничного цвета, серые глаза, похожие фигуры. И даже, как и я, мама тяготеет к прекрасному, только это прекрасное она сама. А я же пытаюсь создать это прекрасное вокруг себя.
Приняв теплый душ, я, наконец, окончательно проснулась. Обмотавшись в большое полотенце, я вышла из ванной и прошла на кухню, где мама уже пила свежезаваренный кофе. Она разулась, сняла свои элегантные туфли на высоком каблуке и теперь стояла посреди моей кухни, босая и с чашкой кофе в руках.
— Твой кофе готов, быстрее выпивай и одевайся, — командным голосом говорит она.
— Спасибо, — все, что я могу сказать. Мысленно готовлюсь провести половину дня моего выходного перед фотокамерой, которая будет стараться сделать меня прекрасной… Но как же я ошибалась! Я провела в студии почти весь день. Вместо того, чтобы валяться на диване перед телевизором или же просто нежиться в постели, меня то и дело причесывали, красили, переодевали. В самой студии царила ужасная суматоха. Как оказалось, не только у нас была назначена фотосессия для выпуска нового номера журнала «Бизнес леди». Пока подходила наша очередь на съемки, я разглядывала всех других собравшихся здесь, смотрела на чужих матерей и их дочерей весело переговаривающихся, пока им создают прически и макияж, на то, как они вместе смеются. В груди кольнуло неприятное чувство, что мы с мамой никогда не были так близки. Моя мать Валентина Валевская, стопроцентная деловая женщина. Умная, с железной хваткой и сильным характером. Главным в ее жизни всегда был ее бизнес. И все свое детство я была предоставлена на попечение нянь, менявшихся со скоростью звука. Мама никогда не была до конца ими довольна. То ей казалось, что мы слишком много гуляем, то слишком много смотрим телевизор, или же вообще они недостаточно со мной занимаются. Теперь их лица для меня, как размытое пятно, такое смутное и неясное. Да, признаться по честному, мой отец Андрей Валевский уделял мне внимания куда больше, пусть и был генеральным директором финансовой компании. Но будучи на высокой должности и имея кучу обязанностей, не мог заниматься мною в полной мере. Нет, я себя не жалею, другой жизни ведь я не знала. Но вот все равно, что-то да кольнет внутри, когда вижу, какие отношения бывают у других дочерей с их матерями.
*
Как только фотограф громко крикнул «Стоп. Снято!», и моя мама быстро собрала свои вещи и, едва попрощавшись со мной, обещая перезвонить на днях, умчалась на работу к своему настоящему любимому детищу, салону красоту, лозунг которого гласил: «Красота женщины вне времени». А я осталась одна в студии, смывать яркий, такой непривычный для меня макияж. Сюда я приехала вместе с мамой на машине, так что обратно добираться только на такси. И снова это неприятное чувство одиночества. Но я привыкла, так что это мое нормальное состояние.
Переодевшись в свои родные джинсы и голубую кофту, накинув пальто, не по погоде теплое, я, наконец, вышла на улицу из этой душной студии, пропахшей духами, лаками и прочими химическим веществами.
А что, если мне проехать до учебного корпуса? Меня ведь могут впустить в кабинет? По крайней мере, я узнаю, закрыт он или нет. «Ну конечно закрыт, — успокаивала я себя, охрана наверняка спохватилась, что не хватает ключа, и нашла его на столе, где его и оставила Вероника Викторовна». Но я могу забрать свою куртку. В пальто действительно было немного жарко, несмотря на пасмурную погоду, больше напоминавшую осень, чем весну. Решено, проедусь до института, охрана меня уже хорошо знает, они не первый раз выгоняли меня из мастерской перед самым закрытием.
Когда я подъехала к нужному корпусу, первое, что сразу бросилось в глаза, это абсолютная тишина вокруг. А еще пустота. Никаких машин на парковке, людей спешащих на лекции, что выглядело очень не привычно.
Я уже вся взмокла в своем пальто — в салоне такси как назло не работал кондиционер, и теперь моя спина была вся мокрая, а кофта неприятно прилипала к телу. Снять пальто я все же не решалась, боясь простудиться, все же конец учебного года. Расплатившись с таксистом, я решительно вошла внутрь здания. Охранник чинно восседал на своем посту, отгороженном деревянной стенкой, разгадывая кроссворды. Его лицо мне не знакомо, наверное, новенький. Завидев меня, он нахмурился, и уже было открыл рот, чтобы сказать, что в выходные здесь делать нечего, как я его опережаю, объясняя, что забыла в одном из кабинетов куртку, которая мне очень нужна.
— Так вы та самая! — многозначительно протянул он. Если честно, я совсем не поняла какая я та самая, но очень вежливо попросила его пропустить меня в кабинет, в глубине души надеясь, что Максим додумался найти ключ и отнести его на вахту.
— Так ваша куртка у вашего куратора по диплому, — спокойно отвечает он.
— У какого куратора? — не понимаю я, и какой диплом, если мне предстоит учиться здесь еще целый год?
— У того самого Максима Агапова, он и ключ принес, и поскольку он свой телефон потерял, то вы ему не дозвонитесь, он оставил вам свой новый номер. Вот держите.
Он протягивает тетрадный лист, на котором написан номер сотового. Вот это уже слишком. Я забираю лист с номером у охранника, сминая его в кулаке. Цежу сквозь зубы: «Спасибо» и пулей вылетаю на улицу.
Оказавшись на свежем воздухе, так сильно прогретом, что я в конце концов не выдерживаю и снимаю пальто. На данный момент проблема возможной простуды меня волнует меньше всего. Вытерев вспотевший лоб рукой с зажатым в ней листком номера телефона, я с благодарностью почувствовала, как ветер обдувает мое взмокшее тело. И сразу на смену облегчения, от отошедшей на второй план мучившей меня жары, пришло чувство негодования. Каков нахал! Да что он о себе возомнил! Разжимаю руку, разглаживаю смятый листок, попутно стараясь не уронить пальто в другой руке. Сразу отмечаю, что у него тот же оператор, что и у меня. «По крайней мере, звонок будет бесплатным», — ворчу я. Шумно выдыхаю воздух, набираю номер его телефона на своем мобильнике, и палец зависает над значком зеленой трубки. Делаю еще один выдох. «Ну же, Оксана, — мысленно уговариваю саму себя, — так и будешь тут дышать как паровоз, или, наконец, позвонишь?» Закрыв глаза, быстро провожу пальцем по экрану и, когда снова их открываю, вижу, как идет дозвон. Внутри начинает нарастать странное чувство томления, признаться, к своему стыду, но я хочу его увидеть. И сейчас, пока гудки медленно идут в ожидании ответа, я начинаю чувствовать, как снова покрываюсь тонкой пленкой пота. Но это уже не от жары. Тот жар совсем другого плана, одна только вероятность увидеть снова этого нахального, чересчур сексуального и самоуверенного мужчину, как во мне странным фейерверком взрываются такие различные эмоции, что я с трудом понимаю, как они могут помещаться в моей груди, не разорвав ее. Наконец на экране телефона появляются секунды, отсчитывающие длительность разговора. Я быстро подношу трубку к уху, уже приготовившись к гневной тираде потребовать свою куртку назад, как слышу щелчок отмены вызова. А вот это было совсем неожиданно! Я-то думала, он с нетерпением ждет моего звонка, а он его просто сбросил! Внутри снова вскипает негодование, мало того, что он утащил мою куртку, наврал охране, а теперь еще сбрасывает звонок! Я снова набираю его номер, снова гудки, и наконец, я удостаиваюсь его ответа: