У Пяти ручьев

В ожидании завтрашнего дня сон бежал от ребят.
– Давно открыта платина на Урале? [17] – поинтересовался Федька.
– В 1819 году. – Ян достал книжку. – В 1825 году добыто ее было 10 пудов, в 1900 году – уже 400 пудов. Во время войны и интервенции добыча ее, как и золота, страшно падает, почти прекращается. Добыча все время производится из россыпей, причем 5 золотников на 100 пудов песку считается хорошим. Платину обычно находят, как спутник золота, но на Урале золото часто бывает спутником платины. Добыча производится промывкой, как и золото. Теперь в большом употреблении драги. Вы их все видали – это вроде землечерпательной машины.
– А самородки платины до нас находили когда? [18]
– Очень редко. Найдено за все время два на Урале – около 10 фунтов и около 23.
На другой день, с утра, работы возобновились. Всего пустой породы сняли около сажени. Дальше начался слой песка до 1/2 аршина. Пески представляли собой обломки почвы, россыпи с примесью обломков и галек других пород, залегающих выше вдоль лога по течению речки. Все эти обломки и гальки были связаны глиной зеленовато-бурого цвета.
Пески образовались, как объяснил Ян, из разрушенных горных пород, обогащенных естественной промывкой, и коренной породы почвы россыпи.
Торжество промывки было для деда настоящим священнодействием. Давно уже не испытывал он этого удовольствия.
После нескольких смывок на дне ковша остался так называемый «черный шлих».
Черный шлих – песок заключал в себе темные зерна платины, угловатые, занозистые и местами сросшиеся с хромистым железняком, или змеевиком.
– Вот оно белое золото!
Дед взвесил его на весах. По его засветившимся глазам увидели, что пласт богатый.
По его расчету, платины приходилось на 100 пудов до 40 золотников. Иначе говоря, богатейшая россыпь.
– Судя по зернам, тут поблизости должно быть и коренное месторождение, – сказал Ян. – Иначе, зерна были бы светлые, серебристые, окатанные, круглые и мелкие.
Обед в этот день, как никогда, был очень веселый и долгий.
С утра следующего дня торжествующий дед приступил к битью другого шурфа, чтобы определить длину и ширину пласта. А Ян, захватив Пимку, отправился искать коренное месторождение.
Но, сколько они ни лазили по горам с утра до вечера, в течение четырех дней, ничего не нашли.
Здесь караван простоял около недели.
Дед пробил в разных местах еще несколько шурфов. Но пески везде «оказали себя» – были почти одинаковой толщины, с содержанием платины от 20 до 40 золотников.
– Теперь, парень, не стыдно и домой показаться, – довольно говорил дед. – Место богатимое!
Прежде чем выступить в дальнейший путь, отметили лог заметками на деревьях, чтобы не потерять дороги к будущему прииску, названному «Черемуховым». Самородок, представлявший ценность в несколько тысяч рублей, бережно погрузили на лошадь вместе с припасами.
На прощание «Черемуховый» неожиданно подарил их еще одним приятным сюрпризом.
 
X. Лесной беспризорник
Утром караван отошел уже с полверсты от «Черемухового», когда Тошка заметил, что нет Пимки.
– Он с утра ушел на реку, – заявил Федька.
– Зовите его скорей, – обратился к ребятам Ян. Условным сигнальным рожком Федька приглашал Пимку немедленно явиться к сборному пункту.
Но на сигналы Пимка не отзывался.
Караван в недоумении остановился на взгорье. В тихом воздухе звук рожка разносился далеко. Поэтому, если Пимка находился где-нибудь на реке, он должен был бы услыхать. И то, что Пимка не отзывался, встревожило ребят.
– Придется искать, – сказал Андрей. – Точно леший его задавил в тальниках. Пимка! – закричал он.
В тишине знойного июльского дня в недвижно стоявшем лесном воздухе крик далеко разнесся по реке, но никто, не ответил.
– Идем, – сказал Тошка.
– Да, – согласился Андрей. – Я видел тут у реки следы сохатых и нашел много сброшенных рогов. Тальник весь объеден. Здесь они «жировали»... Не напоролся ли Пимка на лося?
– Сходите, сходите, – встревожился известием о сохатых и Ян.
Обещая скоро вернуться, ребята поспешно двинулись к зарослям тальника.
– Пимка-а! – время от времени кричал Тошка.
– Не кричи! – остановил Андрей. – На мой голос не отозвался, значит или не слыхал, или слышал, но нельзя кричать. Если что случилось – так скорей найдем. Жалко, Крак не полетел с нами.
Они осторожно стали пробираться через густые заросли, что было, надо сказать, очень нелегким делом.
Но не прошли они и полсотни шагов, как откуда-то глухо донесся Пимкин крик.
Андрей выстрелил. Пимка откликнулся не более как за полверсты, где-то в глубине зарослей.
– Вот он!
Ребята ускорили шаг.
– Надо его, подлеца, отругать хорошенько. Что за манера всех задерживать!
– Да, судя по крику, с ним ничего не случилось. А он знал, что утром мы уходим.
Когда ребята пробежали еще несколько сот шагов, они услыхали неожиданно в зарослях шум какой-то возни и пыхтенье. Видимо, с Пимкой что-то все-таки случилось. Переглянувшись, они бегом кинулись на шум.
Но Пимка сам бежал навстречу. Он был сияющий, красный и потный. По довольной физиономии его видно было, что случилось что-то необыкновенно приятное.
– Скорей! – позвал он. – Я оленя поймал.
– Ну-у?
– Живого?
– Да.
– Вот так фунт! – засмеялся Андрей.
И оба полезли за Пимкой в глубь зарослей.
Через несколько минут им предстала редкая картина. На помятой густой траве среди зарослей тальника лежало связанное Пимкиным поясом по ногам крупное молодое животное бурого цвета, очевидно, отбившееся от матери.
– Лосенок! – воскликнул Андрей.
На местах, где водятся сохатые, в середине и конце лета случается, что лосята отбиваются от лосихи. Этим пользуются волки, истребляя молодых лосей.
Сам лосенок не может в это время оказать большого сопротивления, так как в июле ему бывает всего два-три месяца. Но если бы появилась лосиха, она растоптала бы Пимку в бесформенную массу своими страшными копытами. Лось – гигант северных лесов. Длина его туловища почти три метра, вышина в передней лопатке едва не достигает двух метров. Вес огромных ветвистых рогов часто свыше полутора пудов. Ударом ноги он легко сваливает маленькие деревца. Лось считается в Сибири опасней медведя, и на охоте за сохатым несчастных случаев бывает больше, чем на медвежьей.
Но Смекалистый, пошедший в заросли за каким-то тростником и без оружия, нежданно-негаданно залобовал такого зверя совершенно безнаказанно. Теперь он, глядя на свою добычу, счастливо улыбался. Будь на месте Пимки городской мальчик, то, неожиданно увидя около себя в лесу «олененка», он, наверное, просто погнался бы за ним, и животное бы убежало. Пимка же осторожно подкрался к лосенку и накинул на него петлю.
Пойманный лосенок смирно лежал на траве. Тошка нарвал листьев тальника и протянул их к губам лосенка. К его удивлению и радости, лосенок спокойно начал есть из рук.
Увидев это, Пимка взвизгнул от восторга. Лосенок тотчас же испуганно прижал уши.
Все трое ребят стали ласково гладить его и рассматривать.
Молодой лосенок был давнишней мечтой Тошки. Это очень привязчивое и легко приручаемое животное.
– Взрослые сохатые безобразны и неуклюжи, – сказал Андрей, – а он совсем славный.
Действительно, теленок был гораздо красивее взрослого лося. Горб на загривке, сильно развитый у большого сохатого, был почти незаметен. Голова и ноги выглядели стройнее, верхняя губа была лишь слегка удлинена. Все тело заросло длинной шерстью бурого цвета. Ростом он был, около холки, несколько больше метра.
Ребята продолжали рассматривать и ласкать пойманное животное, когда до них донесся слабый звук сигнального рожка Федьки, напомнивший, что пора возвращаться. В ту же секунду через соседнюю поляну вдруг беззвучно пронеслась какая-то тень и исчезла.