На острие меча

 
Глава пятая
Смерть на подоконнике
Квинн вошёл в тёмный номер и долго стоял у двери, напрягая слух, зрение и обоняние. Последнее послужило ему лучше всего. Он не курит, но в душном номере пахло табачным дымом. Запах устойчивый и крепкий, как от одежды заядлого курильщика. Квинн нащупал выключатель и зажёг свет. Комната была пуста.
Однако её опять обыскивали. И на этот раз даже не пытались скрыть следов обыска. Содержимое чемодана Квинна вывалено на середину комнаты. Возле замка чемоданчика царапины. Окно, которое он оставил закрытым, открыто.
Квинн нашел свой фонарик и выключил в комнате свет. При свете фонарика отыскал белье, рубашку, сумку первой помощи и сложил все в чемодан. Если придется бежать, проще передвигаться налегке.
И тут он застыл. За окном послышался шум. Квинн опустил чемоданчик на пол у двери и прижался к стене. Потом прополз за стулом и вокруг лампы к светлому прямоугольнику.
Рама окна поднялась выше, в комнату донеслось тяжёлое дыхание. Окно чёрным пятном заполнила расплывчатая фигура. Но как человек мог оказаться там? Пожарной лестницы нет, а пройти по очень узкому карнизу, который в нескольких футах под окном тянется вдоль стены, невозможно.
Квинн, сдерживая дыхание, осторожно пробирался вдоль стены. Пусть только этот тип поставит ногу на подоконник, и его можно будет схватить. Полиция ведь не станет таким образом входить в номер.
Тень в окне осторожно перемещалась. Должно быть, человеку не раз приходилось этим заниматься. Квинн бросился вперёд, но не рассчитал немного и ухватил лишь одежду. Однако человеку удалось высвободиться и отскочить. Он пытался ускользнуть от Квинна.
И в следующее мгновение раздался душераздирающий крик. Квинн увидел, как натянулись и сорвались занавески окна.
Он судорожно глотнул, пытаясь подавить тошноту, и нагнулся к окну, продолжая крепко сжимать в кулаке ткань.
Внизу, на узкой улице, вокруг лежащей фигуры собрались люди. Квинн видел, как на упавшего направили яркий фонарь. И держал этот фонарь человек в форме. Полиция! Если она ещё не вышла на его след, то теперь уж обязательно выйдет.
Усилием воли Квинн заставил себя выпрямиться. Он настолько овладел собой, что сумел закрыть окно. Вечером он заметил в гостинице чёрный ход…
Он выложил на стол несколько гульденов — достаточно, чтобы оплатить счёт. Затем вышел. Толстый ковёр под ногами делал шаги бесшумными. А запасная лестница оказалась совсем близко. На ней было темно, как будто она специально предназначалась для бегства.
Тремя этажами ниже ещё один коридор. В нём две полуоткрытые двери со светом и голосами за ними. Но никто не выглянул, когда Квинн пробегал мимо. Он открыл дверь в дальнем конце. К счастью, она была не закрыта снаружи. И Квинн оказался на мощёном дворе — это служебный выход из отеля.
Дождь кончился, но луна по-прежнему закрыта тучами. Квинн с возрастающей уверенностью вышел на узкую улицу между двумя рядами неосвещённых домов. Никаких вывесок здесь не было, и их электрический свет не разгонял темноту. Улицу освещали только стоящие далеко друг от друга фонари. Никого не встретив, Квинн добрался до угла квартала и нырнул в подъезд, чтобы обдумать происшедшее.
Он иностранец в чужом городе, полиция идёт по его следу. Такая задача под силу опытному человеку, такому, как Марусаки. Но решение придётся принимать ему, Квинну Андерсу. Можно обратиться к Беврооту. Но антикварный магазин в этот час закрыт, а Квинн понятия не имел, где живёт его владелец. Бродить по Дордрехту, дожидаясь, пока Бевроот откроет магазин, глупо и рискованно.
В американском городе Квинн провёл бы ночь на автостанции или на железнодорожном вокзале. Но пока он не узнает больше о местных обычаях, он не может решиться на это.
Остаётся только «Мудрый кот». Если его и раньше туда неохотно впустили, то сейчас, вероятно, просто захлопнут дверь перед носом. Как бы ему не пришлось прорываться силой.
Продолжая идти неторопливо — хотя напряжённые нервы заставляли бежать, — Квинн возвращался тем же путём, который проделал совсем недавно вечером. Но Дордрехт из окна такси и Дордрехт пешком около полуночи — совершенно разные города. Через двадцать минут Квинн решил, что окончательно заблудился.
Он ощутил страх, страх горожанина, заблудившегося в лесу. Тёмные стены закрытых домов — их ступенчатые крыши образовывали зубчатую линию на фоне неба, — казалось, придвигались ближе, словно пытаясь столкнуть с пустынных тротуаров. Квинн снова ощутил странное слияние с прошлым, которое впервые почувствовал в «Мудром коте». Он забрёл в другое место и время, старое, распадающееся, опасное, непонятное чужаку. В этом городе жили и умирали, боролись, ненавидели и любили почти втрое больше столетий, чем знает его страна. Это один из старейших городов Европы, здесь побывали еще римляне. А ночью — неужели прошлое оживает?
Квинн резко остановился и встряхнулся, стараясь вспомнить указания Бевроота. Посмотрев на восток, он увидел знакомое здание. Теперь он был уверен, что идёт правильно.
Четверть часа спустя он подошёл к арке, за которой находился двор «Мудрого кота». А что делать, если ресторан закрыт? Теперь всё зависело от удачи.
Удача, должно быть, не оставила его: в окнах ресторана горел свет. Дверь была закрыта, но Квинн трижды потянул шнур старинного колокола. Неожиданно огни наверху погасли. Квинн в отчаянии позвонил снова.
Дверь открылась.
— У нас закрыто, минхеер! — это официант, и он уже снова закрывал дверь.
Квинн успел вставить в щель свой чемоданчик.
— Не для меня!
Должно быть, его узнали по американскому акценту. Дверь осталась открытой. Квинн потянул её, отведя с дороги официанта. Войдя, он захлопнул дверь за собой.
На лестницу сверху пробивался слабый свет. Он сверкнул на каком-то предмете в руке официанта. Это был мощный люгер.
— Вон! — слово прозвучало со свистом. Официант забыл о своих покорных манерах. Квинн понял, что этот человек настроен решительно.
Но, прижимаясь спиной к двери, американец не дрогнул.
— Нет, я должен увидеть Йонквроув ван Нул!
— Вон! — ствол люгера двинулся, на нём заиграли лучи света.
Квинна удержало только сознание, что ему некуда идти.
— Я должен увидеть Йонквроув, — упрямо повторил он.
Он не видел движения, но ему показалось, что палец на курке напрягся.
— Йохан!
Люгер не дрогнул.
— Ja, Йонквроув?
— В чём дело?
Женщины в коридоре не видно. Должно быть, она говорила из своей комнаты.
— Это тот сумасшедший американец. Он пришёл…
— Да? Ну так приведи его, Йохан. От безумия в голове существует много средств.
Второй раз за этот вечер Квинн вошёл в комнату хозяйки «Мудрого кота». Она по-прежнему, как гранитная статуя, восседала за столом в свете единственной лампы. Возможно, она даже не пошевелилась за те часы, что прошли с его прежнего посещения. На ее лице не было удивления, и на этот раз она не стала здороваться, только ждала, как и Йохан, объяснений.
— Мне нужно убежище, — потребовал он со всей смелостью, какую смог собрать.
Губы женщины шевельнулись, произнося единственное слово:
— Почему?
Многое ли можно ей рассказать? Возможно, если бы он раньше поведал ей больше, она отнеслась бы к нему сердечней и поняла бы его необходимость хоть в какой-то уверенности в том сумеречном мире, в который он вступил, не зная и не догадываясь о цене за пребывание там. И решил, что пока можно рассказать половину правды.
— Вечером в мою комнату проникли, и вор выпал из окна и разбился… мне так показалось. Полиция…
Она опустила руку на стол с лёгким хлопком, от которого разлетелись листы бумаги.
— Йохан!
— Ja, Йонквроув? — Люгер исчез под полой пиджака официанта, который в одно мгновение выскользнул в коридор.
— Итак, вор умер, а полиция начала принюхиваться к вашему следу?
— Я так думаю.