Ватерлоо Шарпа

— Да, сэр. — Доггет развернул лошадь, свою и запасную. — А вы что станете делать, сэр?
— Буду присматривать за ублюдками. Если услышишь стрельбу, не волнуйся. Дай Носатому пинка, если с ним будут какие-нибудь проблемы.
Доггет ускакал, за ним побежал Носатый, а Шарп спешился и повел лошадь под каштановые деревья возле развилки. Прямо под деревьями валялась тяжелая борона. Шарп привязал к ней лошадь и достал из кобуры винтовку. Проверил, заряжено ли оружие и вставлен ли кремень.
Шарп пошел обратно от деревьев, прячась во ржи на западной стороне дороги. Он монотонно бежал в сторону деревни.
Французы не остановились во Фрасне, они шли прямо в сторону Шарпа. Шарп считал, что им приказано взять перекресток Катр-Бра до наступления ночи. Если Принц Веймарский дойдет до перекрестка раньше, и если его люди станут сражаться, французы не смогут этого сделать, но оставалось слишком мало времени.
Шарп хотел замедлить наступление французов. Даже несколько минут могут стать решающими. Он лег в ямку возле дороги, наполовину скрытый ореховым кустом. Никто из приближающихся французов его не заметил. Он протолкнул винтовку сквозь траву, сдвинул свою шляпу назад, чтобы не мешала.
Он ждал. Пистолет за поясом вдавился в живот. Трава была теплой и сырой. Днем ранее прошел дождь, и почва была все еще влажная. Ползущая по стебельку травы божья коровка переползла на промасленный ствол винтовки. Французы шли совершенно беззаботно. Вдоль дороги протянулись длинные тени. Этот летний вечер был столь прекрасен, будто сам Господь благословил его.
На противоположной обочине появился заяц, постоял немного и быстро побежал подальше от приближающейся пехоты. Французы были в трехстах ярдах от Шарпа, маршируя в четыре шеренги. Шарп уже мог слышать их громкое пение. Впереди колонны на лошади серой масти ехал офицер. На нем был кивер с красным плюмажем и высокий красный воротник на расстегнутом мундире. Плюмаж качался в такт шагов лошади. Шарп прицелился в плюмаж зная, что на таком расстоянии пуля как раз попадет в лошадь.
Он выстрелил. С резким криком с поля повзлетали птицы.
Дым брызнул в правый глаз Шарпа, а в щеку попали кусочки сгоревшего пороха. Медный приклад винтовки с силой впечатался в плечо. Шарп откатился в заросли ржи даже раньше, чем умолкло пение, даже не посмотрев на результат выстрела, и начал перезаряжать винтовку. Оттянуть затвор, высыпать порох в еще дымящееся дуло, скомкать бумагу от патрона, затолкать в ствол, теперь пулю. Он вытащил шомпол, всунул его в ствол и вытащил обратно. В ответ не прозвучало ни единого выстрела. Он вновь вкатился в тень от орешины, где все еще клубился дымок.
Колонна остановилась. Офицер слез с лошади, которая теперь стояла на обочине. Над головой парили птицы. Офицер был не ранен, и вроде бы ни в кого из людей пуля не попала. Может быть лошадь ранена? Шарп вытащил из-за пояса пистолет, взвел курок и положил перед собой. Затем снова прицелился из винтовки, на этот раз в человека в первой шеренге.
Он выстрелил из винтовки. И сразу же из пистолета. Второй выстрел не достигнет цели, но это может заставить французов подумать, будто впереди целая группа врагов. Шарп снова откатился вправо, теперь подальше, чем в прошлый раз.
Выпалили французские мушкеты. Шарп услышал, как тяжелые свинцовые пули свистят над ним во ржи, но ни одна не прошла близко к нему. Шарп заряжал винтовку быстро, следуя процедуре, досконально изученной еще двадцать два года назад. Раздался очередной залп французов, палящих вслепую в заросли ржи.
Шарп тоже выстрелил не глядя, просто направив винтовку в сторону колонны. Он зарядил винтовку даже без шомпола, просто постукивая прикладом по земле. Выстрелив, он почувствовал вполовину более слабый удар по плечу из-за того, что пуля прошла всего лишь половину длины ствола. Будет хорошо, если она пролетит хотя бы сотню ярдов, но важно было не это. Важно было стрелять быстро, а не метко, чтобы убедить французов, будто они столкнулись с сильным пикетом.
Он выстрелил еще раз из наспех заряженной винтовки и побежал назад параллельно дороге. Он пробивался через заросли высокой ржи к каштанам, затем повернул направо, побежал через дорогу и услышал выстрелы мушкетов французов, увидевших его, но к тому времени как они спустили курки, он уже спрятался за деревьями. От выстрелов лошадь нервничала и вращала глазами.
Шарп перезарядил винтовку, на этот раз, затолкав пулю как надо, и отвязал лошадь. Это был крупный жеребец черной масти, один из лучших в конюшне Принца, и Шарп надеялся, что животное привычно к битвам. Многие погибали оттого, что их лошади, непривычные к звукам выстрелов, впадали в панику. Он впрыгнул в седло и вложил винтовку в кобуру. Затем повел лошадь по кругу на восток и въехал в ржаное поле. До сих пор французы стреляли в поле слева от себя, но теперь увидели офицера справа.
Крик сказал Шарпу, что его точно заметили. Рожь скрывала его от рядовых, и только те офицеры, которые сидели на лошадях могли видеть стрелка. Шарп помахал рукой так, как будто подзывал ближе шеренгу своих стрелков. Французские офицеры знали, что высокая рожь могла скрывать пару батальонов.
Со стороны французов зазвучала труба. Шарп описал полукруг, заходя французам во фланг, давая понять, что готовиться атака с фланга, затем поскакал назад к Катр-Бра. По нему раздался залп, но из-за расстояния он оказался бесполезен. После залпа трое французских офицеров поскакали за ним, но они не представляли никакой угрозы для Шарпа, мчащегося во весь опор. Он поскакал на север, подумывая еще пострелять из винтовки из фермы возле брода.
Слева от него раздался стук копыт и Шарф увидел еще одного французского офицера, скачущего галопом по дороге. Шарп подстегнул своего жеребца, но земля под растущей рожью была тяжелой для лошади; почва была влажной и на ней все еще оставались борозды от плуга, поэтому жеребец не мог состязаться с лошадью француза, которая скакала по мощеной дороге. Жеребей споткнулся, и Шарп чуть не вылетел из седла, а когда восстановил равновесие, то увидел, что француз уже свернул с дороги и скакал прямо на него с обнаженной саблей в руке. Француз был очень молод, вероятно — лейтенант, не старше.
Черт бы его побрал. Во всех армиях находились офицеры, которым надо было непременно доказать свою отвагу в сражении один на один. Дуэли также помогали карьере. Если молодой французский лейтенант захватит лошадь и оружие Шарпа, то он станет героем. Может быть, его даже произведут в капитаны.
Шарп притормозил свою лошадь и вытащил из ножен свой громоздкий палаш.
— Скачи обратно, — крикнул он по-французски.
— Только когда вы будете мертвы, месье, — весело сказал француз. Он выглядел таким же юным, как и Доггет. Его лошадь, как и лошадь Шарпа, замедлила ход на рыхлой почве ржаного поля, но он уже был близко от Шарпа.
Шарп выставил руку с палашом вперед. Лейтенант, как и все французские стрелки, носил легонькую изогнутую сабельку: отличное оружие для широкого замаха, но не годную для точных и резких выпадов. Этот человек, жаждущий пролить кровь врага, чуть свернул в сторону, склонился с седла, чтобы нанести резкий удар сверкающей саблей.
Шарп легко парировал удар, просто поставив свой палаш вертикально. Удар металла об металл отдался в руку, затем он ткнул жеребца каблуками и выехал на дорогу. Француз пролетел мимо него и теперь неуклюже старался развернуться в зарослях ржи.
Шарп всего лишь хотел выехать на дорогу. Ему не требовалось никому ничего доказывать в схватке один на один. Он взглянул через плечо и увидел трех других офицеров, которые были всего в двух сотнях ярдов от него, затем справа раздался боевой клич, это французский лейтенант, наконец, развернул лошадь и ринулся в новую атаку. Он приближался сзади и слегла справа от Шарпа. Это было большой глупостью, ведь это значило, что французу придется махнуть саблей через туловище собственной лошади.
— Не будь глупцом! — крикнул ему Шарп.
— Ты струсил, англичанин? — засмеялся лейтенант.