Наложницы ненависти

Ужас жертвы вечен!
Кровь Великого Господина вечна!
Раздели с нею свой ужас, о Жертва!
И наполни кровь своим проклятием!
Золотые глаза Сокольникова превратились в бурую слизь. Вероника осторожно сняла ее большой столовой ложкой и с жадностью проглотила.
Муниципальный жилой дом.
Москва, улица Большая Тульская,
3 августа, пятница, 04.19
– Классно получилось! – возбужденно рассмеялся Гореслав. – Наемники думают, что кровососа увезли Птиций и Муба, а те уверены, что он остался с наемниками!
– И у нас есть время, чтобы разобраться с гадом, – закончил Велемир и с уважением посмотрел на Крутополка.
– Именно так я и предполагал, – со скромной гордостью кивнул ротмистр. – Блестящая импровизация – лучшее развитие событий любой операции. – Он посмотрел на сереющее небо. – Недолго ублюдку осталось.
– А что с ним будет под солнцем? – спросил Велемир. Он был самым молодым из дружинников и еще никогда не убивал вампиров.
– Сгорит, – коротко ответил Крутополк.
– В кошмарных мучениях, – усмехнулся Гореслав. – Солнечные лучи для масанов что-то вроде кислоты. Вопли всю округу разбудят.
– Отомстим за Рукомира как полагается, – подытожил ротмистр. – Давайте готовиться.
Люды расположились на крыше длинного, словно анаконда, здания, протянувшегося от Даниловского рынка до Велозаводского моста. Более высоких строений рядом практически не было, и дружинники не сомневались, что самые первые лучи восходящего солнца достанутся все еще спящему Захару.
– Оставим его здесь? – поинтересовался Велемир.
– Я хочу видеть, как эта тварь умрет, – процедил Крутополк.
– Я тоже, – добавил Гореслав.
Люды осторожно положили Треми на крышу, аккуратно расстегнули его шелковую рубашку и переглянулись.
– Пора?
– Пора.
Ротмистр вытащил короткий деревянный кол и, сильно размахнувшись, вонзил его в грудь Захара. Масан выгнулся дугой.
– Муба сказал, что они оставили Захара в музее, поскольку никто не соглашался тащить его в машину! – сообщила Инга, складывая мобильный телефон.
– А где они? – спросил Артем.
– В «Ящеррице». Отмечают победу.
– Черт! – Наемник скрипнул зубами.
«Круизер» нарезал бесполезные круги по пустым улицам в районе Третьяковки. Потеряв Треми, Артем никак не мог решиться покинуть это место.
«Что делать?»
– Может, все не так страшно, – неуверенно произнесла девушка. – Может, Захар проснулся и отправился домой?
– Его мобильник не отвечает, – напомнил Артем.
– Он мог его отключить.
– Ты запустила поиск?
Рыжая склонилась над встроенным в приборную панель джипа компьютерным монитором. Помимо всего прочего, «Тиградком» предлагал своим пользователям нехитрую услугу: определение местонахождения мобильных телефонов. Сканеры Тайного Города отслеживали даже отключенные трубки в Москве и всей области, но сейчас в правом верхнем углу монитора горела пустая строка.
– Они не могут найти его трубу.
– Значит, кто-то ее разбил, – буркнул наемник.
– Или он сам…
– Будем предполагать худшее.
– Но кто мог напасть на епископа Треми? – пробормотала Рыжая. – Это же самоубийство!
– Ты не забыла, в каком он состоянии? Он бы не проснулся, даже если бы ему перерезали горло.
– Но кто…
– Какая разница кто? – отрезал наемник. – Захар взрослый мальчик, у него полно врагов.
Спорить с этим заявлением было бессмысленно: смерти давно живущего масана мог желать кто угодно, начиная от вампиров из Саббат, враждебной секты, члены которой изредка появлялись в Тайном Городе, до мага Великого Дома, пожелавшего отомстить боевому епископу клана за какое-нибудь прегрешение в ходе последней войны. Или предпоследней. Треми жил очень долго.
Рыжая опустила плечи.
– И что мы будем делать?
– Думай, лапочка, думай, на тебя вся надежда. – Артем тяжело вздохнул. – Скоро взойдет солнце.
Инга наморщила лоб.
– Если бы у нас было хоть что-нибудь… Хоть волосок…
– Захар ехал в Третьяковку в нашем джипе, – вспомнил наемник.
– Точно!
«Круизер» резко остановился. Девушка выскочила из машины и распахнула заднюю дверцу.
– Он лежал здесь!
– И что?
– Алкоголики, – нежно произнесла Рыжая. – Пьяницы несчастные! Кретины! Какие же вы молодцы!
В том месте, где покоилась голова масана, на сиденье виднелось едва заметное влажное пятно.
– Он обслюнявил чехол, – с облегчением рассмеялся Артем. – Пьянь! Этого хватит?
– Вполне. Дай зажигалку.
Наемники так же, как все обитатели Тайного Города, не курили, но приспособления для добывания огня держали под рукой обязательно: довольно много широко применяемых заклинаний требовали наличия пламени.
Инга чиркнула колесиком, поднесла горящий язычок к влажной обшивке и быстро прочитала аркан. Над сиденьем поднялось маленькое серое облачко. Заклинание поиска позволяло найти любое существо по его уникальному генетическому коду. Магу требовалось совсем немного: волосок, капелька крови, частичка кожи объекта или, как в данном случае, остатки его слюны.
– Он совсем рядом! – прошептала Рыжая, пристально глядя внутрь облака. – Он рядом!! Проклятье! Он на крыше и не может уйти!!
Последняя звезда, задорно сверкнув, растаяла на светлеющем небосклоне. Еще несколько мгновений красные глаза епископа Треми искали ее, а затем переместились на закрывающее горизонт ограждение крыши. Ранний рассвет, единственный, кроме лунного, доступный масанам свет. Незащищенным масанам. Некоторые из них, облаченные в плотные комбинезоны и шлемы, иногда позволяли себе прогуливаться по городу днем, но Захар не относился к их числу: бессмысленный риск не привлекал епископа. Да и какой в этом смысл? Искаженный фильтрами солнечный свет все равно скрывал от взгляда вампира свою подлинную сущность. Только дразнил.
«Сегодня я впервые увижу настоящий свет Солнца».
Боль в груди перестала быть пронзительной, превратившись в тупое напоминание о собственном бессилии. Деревянный кол, загнанный дружинниками прямо в сердце, не мог убить – организм масана был слишком крепок. Но он лишал Захара возможности двигаться и, что самое страшное, возможности применить магию крови. Ему оставалось только лежать. Просто лежать на грязной крыше в ожидании восхода солнца. В ожидании смерти.
Хорошая месть. Красивая. Придумана со вкусом. Демонстрирует великолепные познания мстителя в том, что касается особенностей физиологии жертвы.
Луч тонкий, юрким мотыльком
Несет стремительное жало.
Мне не дано его понять,
Но нежность этой смерти знаю…
Епископу уже доводилось попадать под солнечные лучи: когда-то давным-давно, спасаясь от преследования, он выскочил на улицу, позабыв о разорванном рукаве. С тех пор его левое плечо украшал уродливый шрам.
– Ты умрешь не сразу, – пообещал Крутополк, кивнув на одежду вампира. – Мы поставим над твоей головой тент, и ты увидишь, как сгниют твои руки, ноги, а уж потом – все остальное.
– Тебя высушат, урод, – презрительно прохрипел Треми. – Высушат! Я обещаю.
Небо стремительно серело, возвещая о приближении убийственного солнца.
– Кто? – Ротмистр низко склонился над Захаром. – Кто узнает, что это сделал я? И кто будет мстить? Ты совсем один, кровосос. Ты никому не нужен.
– Он здесь, на крыше! – крикнула Инга, держа в руках захваченный из джипа плед. Заклинание поиска показало, что масан не может покинуть крышу, и наемник приказал девушке на всякий случай взять с собой плотное полотно.