Прекрасный наркотик (ЛП)
Прошло чуть более двух недель с тех пор, как она видела Тристана в последний раз, а ей казалось, что что-то внутри неё умерло. Тот огонёк, который он зажёг, искра надежды, исходившая из самой её души, практически погасла. Она не могла вернуться к своей прежней жизни, к жизни до его появления, потому что сейчас она знала, что он находится здесь, её буквально манило к нему.
Она ненавидела отказы. И чтобы избавиться от этого чувства, она нашла мужчину, с которым можно было просто трахнуться, не включая в данный процесс эмоции. Когда это не сработало, всё стало только хуже. По ночам она украдкой бродила по улицам города в поисках белых стен, которые можно было бы разрисовать. Когда она находила такие места, она рисовала, а потом садилась и рассматривала получившееся. Аккуратно написанные буквы синего и оранжевого цвета формировали слова, характеризующие её. Одинокая. Хочу. Нуждаюсь. И хотя казалось, что каждое отдельное слово заявляло о чём-то своём, вместе они образовывали нечто большее.
В остальное время Джосси нарезала круги по своей квартире. Как животному в клетке, ей хотелось кидаться с зубами и когтями на эти стены, что держали её пленницей. И хотя она сама инициировала своё заточение, Джосси знала, что, выйди она наружу, она может не удержаться от соблазна. Она больше не посещала «Тёмную Комнату», место, где она не чувствовала себя такой одинокой, благодаря пьяным незнакомцам и уже знакомому персоналу.
Из своих прежних воспоминаний она знала, как может страшить неизвестность. Из-за её амнезии каждый человек был для неё незнакомцем. Она помнила, как в полиции ей сказали, что её отец мёртв. Она помнила, как эта новость ударила по ней, но не потому что она горевала по нему, а потому что не могла вспомнить ни его лица, ни его голоса. Полицейские не дали ей никакой информации, ни о её матери, ни о других членах семьи, только смутный отчёт о том, кто она и куда направлялась. Она чувствовала себя обманутой из-за того, что ей не позволили забрать личные вещи из их квартиры, так как все они являлись уликами. Без каких-либо подсказок из прошлой жизни ей пришлось дальше двигаться вслепую.
Казалось, что она прожила уже три жизни. Джосси ощущала себя старой, поведавшей многое, закалённым ветераном, у которого каким-то чудом получилось выжить. Она больше не была той маленькой наивной девочкой, найденной в метро. Она стала подозрительной, не доверяющей людским намерениям. Её эмоции были отделены от сердца, предоставившего измученному разуму принимать все решения.
Прошедшие шестнадцать дней доказали ей, какой же трусихой она была. Джосси не желала открыто признать, что она нуждалась в ком-то или в чём-то. Те наркотики, что она принимала, не помогали и оставляли её ещё в более болезненном состоянии. Она выбросила всё, что у неё осталось, чтобы купить ещё на следующий же день. Но даже не притронулась к ним. Нетронутый пластиковый пакет с наркотой был запрятан в тумбочку, предназначенную для кухонной утвари. Знание о их местонахождении придавало ей сил, чтобы справляться со всем тем, что на неё навалилось.
Она не могла понять, почему присутствие Тристана делает её такой уязвимой, его прикосновения буквально воспламеняли её, казалось, что Земля сошла со своей оси для того, чтобы свести их вновь. Она чувствовала себя ослабленной незнакомой ей прежде сердечной болью, порождённой желанием быть с ним. Лёжа на полу, Джосси прижала щеку к доскам, пока её рука бездумно делала набросок. Она не знала, который сейчас час или какой сегодня день, она знала только то, что слишком много закатов прошло с тех пор, как она в последний раз видела его лицо. Она закрыла глаза и представила, как пробегается кончиками пальцев по его голове сквозь короткие волосы. Джосси просто знала, что это ощущение будет похоже на то, как будто трогаешь мягкую шёрстку вельветовой игрушки. Мысленно она могла восстановить каждую линию татуировок на его коже, она помнила изгибы каждого рисунка и их суть. Она представляла, как проводит языком по щетине, покрывающей его челюсть, и, в конце концов, прикусывает кожу, чтобы лучше ощутить её вкус. Что ещё более любопытно, она представляла себя в его объятьях, без какого-либо сексуального подтекста, а он нашёптывал ей секреты из их совместного прошлого.
Совсем отчаявшись, Джосси заставила себя подняться с пола и медленно направилась в ванну. Она приняла душ, оделась и стала ожидать появления Алекса. Пока она сидела и вглядывалась в лист бумаги, её нога нервно покачивалась. Она посмотрела в сторону кухонной тумбочки, в которой находилось средство для побега от реальности, но вернула своё внимание к наброску, решив, что справится с этим сама.
Она почти проигнорировала стук в дверь. Её позабавила сама идея выяснения отношений с Алексом впоследствии. После того как стук не прекратился, она решила, что лучше его всё-таки впустить, прежде чем он выломает дверь. На пороге Джосси увидела Тристана, его кулак был поднят для очередного стука. Из неё вырвался жалобный стон, карандаш с шумом упал на пол. Она почувствовала облегчение и желание приклеить себя к нему и никогда не отпускать.
— Джосси, пожалуйста, — прошептал он, его голос был хриплым и невнятным.
Он сам не был уверен, о чём её просит. Он только знал, что, что бы это ни было, это связано с ней. Соглашаясь, она взяла его за руку и затащила в квартиру, закрыв за ним дверь. Молча, с благоговением, она посадила его на диван и заползла к нему на колени. Руки Тристана обвили её и прижали к себе как можно крепче, превращая двух людей в единое целое. Она уткнулась ему в плечо. Никогда она ещё не ощущала себя настолько в безопасности.
Тристан просто держал Джосси в объятьях в тишине её квартиры. Он окружил её собой, создал щит между злом окружающего мира и этой красивой израненной девочкой. Он сконцентрировался на голой коже её рук под кончиками его пальцев, глубоко дышал, чтобы только вдохнуть её запах. Он много раз представлял, как это будет, но воображение не шло ни в какое сравнение с реальностью. Эта девочка завладела им, не приложив к этому никаких усилий, не создавая для этого особых условий.
Уже после полуночи Алекс увидел их, сплетёнными друг с другом, в углу дивана. И даже во сне, их пальцы собственнически врезались в плоть друг друга. Перед тем как зайти, Алекс разозлился, что входная дверь опять не была закрыта на замок, и он уже собирался отругать Джосси, как забывчивого ребёнка, но когда заметил их, то всё понял.
Алекс никогда не видел её настолько умиротворённой, свободной от темноты, которая постоянно преследовала её. Он не нуждался в представлении, чтобы понять, что этот мужчина и есть Тристан. Он не знал, есть ли ещё на свете человек, который бы мог подобным образом вторгнуться в жизненное пространство Джосси. Алекс оставил пиццу на столе и вышел, закрыв на замок дверь за собой.
Подойдя к своей квартире, он пнул сидевшего там безмозглого кота миссис Томсон. Алекс чувствовал грусть и ничего не мог с этим поделать. Он боялся, что Джосси не будет в нём больше нуждаться, так как теперь у неё есть Тристан. Он выполнил своё дело и теперь может быть выброшен, как один из её скомканных неудавшихся рисунков. Может быть, в один прекрасный день, и его кто-то заметит, сгладит все его недостатки и останется с ним при любых обстоятельствах.
* * *Тристан проснулся рано утром, его руки и ноги болели из-за неудобной позы, в которой он спал несколько часов. Он взглянул на спящую Джосси, её лицо напомнило ему юное невинное личико МакКензи. Сейчас было легче уловить сходство, так как спящая, она казалась такой уязвимой. Ему нужно было посетить ванную комнату, и он аккуратно переложил Джосси на диван, оставляя её досыпать.
Он вытянул руки высоко над головой, сгибая и разгибая их, чтобы восстановить циркуляцию крови. Это взбодрило его. Он умылся. Вода собралась на его лице сверкающими каплями. Они цеплялись за его ресницы, склеивая их между собой, и стекали с щетины на его подбородке, смывая с него всё неприятное, что произошло до прошлого вечера. Круги под его глазами уже не были такими темными. Он выглядел посвежевшим и чувствовал себя дураком из-за того, что так долго оттягивал встречу с Джосси. Держа её в своих руках, он спал так крепко, как не спал уже очень давно. Они оба выкинули белый флаг и сдались той силе, которая тянула их друг к другу.