Прекрасный наркотик (ЛП)

Пока Тристан мчался на восток по трассе I-10, он осознал, насколько сильно его напрягает тот факт, что ему придётся много времени провести наедине с собой. Он не знал, насколько близко к ним подобрался человек Молони, именно поэтому решил ехать на машине, а не лететь на самолёте. Так он сможет быть вне их радаров ещё какое-то время.
За последние тридцать восемь часов все его мысли были о Джосси. Оказавшись в условиях, когда не с кем поговорить, кроме бескрайней дороги перед ним, он невольно стал узником своих воспоминаний. Ничто не могло отвлечь его от этих мыслей, кроме дорожных знаков, указывающих сколько он проехал, и других водителей. Он раздумывал о том, куда они направляются и что они ожидают найти там, когда доберутся. Те же вопросы он задавал и себе. Иногда он часами вёл машину, не зная, где находится в данный момент или где он был несколькими часами ранее.
Всё больше отдаляясь от Западного побережья, он начал замечать, как воздух становится всё теплее и плотнее. Юг представлял собой знакомую для него картину, на которой деревьев было больше, чем зданий. Сосны, дубы и кипарисы пролетали мимо островками зелёной дымки в его окне. Он чувствовал себя как дома.
Дом был там, где жили его родители, в этом прекрасном особняке в викторианском стиле на западном берегу реки Миссисипи. Там он провёл всё своё детство, окружённый знакомыми лицами и всегда одной и той же группой сверстников. Домом было то место, где начинались и заканчивались все воспоминания о МакКензи. Именно здесь, когда Фиона вошла в его жизнь, он принял опрометчивое решение и отказался от всех своих планов на будущее. Это было место, где он, сидя на кожаном диване в гостиной, разбил сердца своих родителей.
Тристан раздумывал о том, стоит ли звонить матери и отцу, чтобы предупредить их о своём приезде. В конце концов малодушие одержало верх, и он просто решил сделать им сюрприз. Лёгкая ухмылка появилась на его губах, когда он подумал, что отца наверно хватит сердечный приступ, когда он его увидит. Такой авторитетный врач, как Даниэль Фоллбрук, абсолютно точно не обнимет своего единственного ребёнка, который своим видом больше смахивает на бандита. И всё же Тристан был уверен, что его мать это не остановит. Она повиснет на нём и утопит его в своих слезах радости от того, что он вернулся к ним. Неожиданно он перестал бояться возвращения домой и вжал педаль газа.
Около одиннадцати часов вечера он свернул на дорогу, вдоль которой росли столетние дубы, покрытые испанским мхом. Волнение взяло над ним верх, и он вытер вспотевшие ладони о свои джинсы. Его пульс ускорился, и он усиленно раздумывал о том, почему тревога так изводит его. А потом он понял в чём дело — он боялся, что его отвергнут.
Он припарковался позади машины своего отца и погасил фары. Почти две минуты он размышлял, может быть, стоит уехать отсюда и найти отель в городе. Он раздумывал ровно до того момента, как его взгляд остановился на старом, таком знакомом ему дереве. Сидя в машине на границе их собственности, он отчётливо видел его даже при отсутствии лунного света, который еле-еле проникал через облачное ночное небо. Это дерево пробудило тёплое чувство в его груди, и он напомнил себе, что приехал сюда главным образом из-за Джосси.
— Перестань быть таким трусом. Отказ — это избавление от чего-то испорченного и бесполезного. Они так не поступят, — говорил он сам себе.
Тристан встряхнул головой, перекинул ремень сумки через плечо, решив оставить пистолет под водительским сиденьем. Он поднялся на крыльцо к двери и сделал глубокий вдох, перед тем как позвонить в дверной звонок. Это казалось странным, он осознал, что никогда ещё не звонил в звонок своего собственного дома.
Время, казалось, двигалось слишком медленно, с каждой секундой его беспокойство росло в геометрической прогрессии. Он нажал на звонок ещё раз и выдохнул, мечтая о том, чтобы уже закончить с этим, чтобы он смог сконцентрироваться на Джосси. Несколько секунд спустя за дверью он услышал чьи-то шаркающие шаги и шёпот беседы. Красная дверь отворилась со скрипом и оба его родителя предстали перед ним, уставившись на него. Тристан расправил плечи и спрятал руки глубоко в карманах, ожидая, что будет, когда они поймут, что это он.
Они выглядели уставшими и изнурёнными. Но его мать была красива, как и всегда. Даже когда она стояла, съёжившись позади своего мужа, одетая в ночную рубашку, её причёска казалась идеальной, волосок к волоску. Отец Тристана стал выглядеть старше, седые волосы на висках выдавали его возраст. Их глаза начали осмотр с его ног и в синхронном танце двигались вверх по его телу, останавливаясь на рисунках на его коже и, в конце концов, достигнув лица. Его мать начала шумно ловить воздух, трясущиеся руки взлетели к её открытому рту.
— Тристан? — едва слышно произнёс Даниэль глухим голосом.
— Привет, — ответил Тристан, шаркая ногами и потирая рукой шею.
Отойдя от шока, Битси отодвинула мужа в сторону. Со слезами в глазах она бросилась к Тристану, спрятав лицо на его груди. Тристан крепко обнял маму.
— Ты здесь? Ты на самом деле здесь? — шептала она, хлюпая носом.
— Да мам, я здесь.
Тристан поцеловал её в макушку, как только она отпустила его и сделала шаг назад. Даниэль наблюдал за их воссоединением с противоречивыми эмоциями. Ликование, насторожённость и облегчение окутывали его разум, делая невозможным принятие сознательного решения. Не отдавая себе отчёта, он протянул руку Тристану в надежде что этот жест покажет, что он простил своего сына.
— Сын, — сказал Даниэль.
— Отец, — ответил Тристан, взяв отца за руку и пожав её.
Не позволив ему отойти, Даниэль притянул его в свои объятия. Несмотря на все их разногласия в прошлом, Тристан был его ребёнком, его плотью и кровью, и он безоговорочно любил его.
Битси провела их в дом, снова немедленно взяв на себя материнские обязанности. Она чувствовала себя превосходно в этой роли, так удовлетворённо. Слёзы заполняли её глаза, пока она наблюдала за Тристаном, сидевшим у кухонного островка и практически целиком заглатывающего сэндвич, который она ему приготовила. Её мальчик стал мужчиной. Он выглядел по-другому, таким повзрослевшим. Казалась, что в её кухне находится незнакомец.
Даниэль присоединился к жене и с изумлением рассматривал сына. Ему было интересно, какой из всех возможных сценариев жизни выбрал его мальчик. Какой именно путь сделал его таким мужчиной с коротко стриженными волосами и татуировками.
— Тристан, это на самом деле здорово, снова увидеть тебя, — мягко произнёс Даниэль, не зная, как поднять вопрос о намерениях Тристана. — Что привело тебя к нам?
Тристан прекратил жевать и внимательно посмотрел на отца. Конечно, они заслужили объяснения причин его внезапного приезда, но он не мог заставить себя поделиться с ними сейчас полной историей. Он откусил последний кусочек от сэндвича и быстро проглотил его.
— Мы можем поговорить завтра? Я был за рулём целых три дня. Мне на самом деле необходимо поспать.
— Конечно, — ответила его мать, грустная улыбка появилась на её губах.
— Мы поговорим завтра утром, — сказал его отец тоном, не принимающим отказа.
Без слов Битси отвела Тристана наверх, в его старую комнату, где, как он заметил, ничего не изменилось. Его глаза просканировали помещение, и он улыбнулся всем воскресшим в его памяти воспоминаниям. Каждая полка была заполнена книгами и его коллекцией музыки, не было ни одной пылинки на его вещах. Слишком уставший для дальнейшего исследования комнаты, он упал на свою кровать лицом вниз.
— Тебе что-нибудь нужно, малыш? — спросила его мать.
— Нет. Всё хорошо. Просто я сильно устал. Очень сильно, — пробормотал он в матрас.
— Ну тогда ладно, ты знаешь, где нас можно найти, если тебе что-нибудь понадобится. Просто постучи.
Битси улыбнулась, глядя на его крупную фигуру, распластавшуюся по кровати. Его ноги свисали, а раскинутые руки доставали до противоположных краёв постели. Она хотела подойти к нему, пристроиться позади и обнять, но она понимала, что не должна этого делать. Она всеми силами сопротивлялась желанию поцеловать его на ночь и аккуратно закрыла за собой дверь.