Прекрасный наркотик (ЛП)

— Точно, — Джосси пожала плечами.
— Может, канадцы не подозревают, что у них получается?
— Вряд ли, просто они хреново делают бекон.
Тристан согласно кивнул. Когда официантка вернулась с заказом, Джосси бросила сахар в кофе и помешала его против часовой стрелки. Она развернулась к стене, чтобы прочитать текст, увековеченный там.
— Твоя работа? — спросил Тристан.
— Не скажу. Ты можешь сдать меня.
— Итак, — начал Тристан, не представляя, как закончить предложение.
— Итак?
— Тебя не было почти девять лет. Почему ты не помнишь меня? Почему тебя все считали мертвой? Как ты здесь оказалась?
Джосси смотрела чуть выше его головы, будто там высвечивались вопросы, и она выбирала, на какой из них отвечать первым.
— Ты из Нового Орлеана? — спросила Джосси.
— Да, — ответил Тристан.
— Слушай, я не могу разговаривать об этом. Судебные дела. Бла-бла-бла. Моя безопасность. Бла-бла-бла. Хотя о чём я? Я не могу тебе ничего толком рассказать, потому что ничего не помню.
Тристан жестом попросил её продолжать, глядя на неё завороженным взглядом и путешествуя по чертам её лица — от светло-карих глаз по пологому носу, пока не добрался до губ. Когда она начала говорить, Тристан оказался пленен её историей.
— Мы с отцом покинули Луизиану из-за того, что он нашел новую работу в Бруклине. Мы шесть недель прожили на съемной квартире, потом что-то случилось, и хозяйка заметила, что мы пропали. Через три дня тело моего отца нашли в водах ближайшей гавани, а через некоторое время какой-то мужчина обнаружил меня на станции метро, где я грохнулась в обморок. Очнулась я в больнице, ничего не помня, в окружении ФБР.
Тристан заметил, что она не рассказывает, а будто читает по бумажке. В её голосе не было эмоций, никакого выражения.
— Амнезия.
Появилась официантка, принесла им кофе и удалилась, не интересуясь их разговором.
— Да, амнезия. Ретроградная диссоциативная амнезия, — пояснила она, повторяя неоднократно слышанный медицинский термин. — Я понятия не имею о том, что произошло в Нью-Йорке. Врачи говорят, что, возможно, никогда не вспомню.
Тристан подумал.
— «Ретроградный» значит, что твои воспоминания затерялись, но теоретически ты можешь всё вспомнить. — Джосси кивнула. — «Диссоциативный» — произошедший, вероятно, в результате какой-то психологической травмы.
Джосси, избегая его взгляда, пожала плечами. Они одновременно потянулись за сахаром и случайно соприкоснулись пальцами. Тристан отстранился, жестом уступая Джосси. Она насыпала сахар и передвинула сахарницу к нему.
— Ты доктор, притворяющийся барменом? — спросила она.
— Нет, я много читаю, — проговорил он и осознал, что это утверждение ничего не объясняет. — У меня очень хорошая память, я запоминаю всё, что когда-либо читал.
— Мм, — протянула она. — Мы противоположности.
Тристан кивнул, немного разочарованный причиной её заявления. Он полагал, что амнезия — её способ справиться с чем-то кошмарным, настолько ужасным, что мозг отказывается это воспринимать. У неё не сохранилось воспоминаний и из их общего детства. Она не помнила самое счастливое время её жизни, семью, друзей, даже его. Он же всё помнил с мучительной ясностью.
— Двадцать пятое августа, — начал Тристан, взгляд Джосси мгновенно направился к нему. — Тело, найденное в Гудзоне, принадлежало Эрлу Дюлейну, сорока одного года, недавно переехавшему из Нового Орлеана в Бруклин. Дюлейна объявили в розыск как пропавшего без вести три дня назад после заявления арендодателя. По словам полиции штата, тело в реке обнаружил рыбак, однако место смерти Дюлейна не установлено. Четырнадцатилетняя дочь Маккензи Дюлейн считается пропавшей без вести. Тридцать первого августа в Центральном парке нашли тело девушки четырнадцати лет. Власти не разглашают личность бруклинской девушки, но скорее всего это МакКензи Дюлейн, пропавшая девять дней назад. Полиция не смогла найти никаких родственников девушки. На теле не было никаких видимых повреждений, и пока нет никакой информации относительно подозреваемых или мотива.
Джосси быстро заморгала, осознав, что задержала дыхание, сосредоточившись на словах Тристана.
— По документам вы оба были убиты, но никакие детали не разглашались. Так как родственников у вас не было, школа провела поминальную службу. Твоя фотография висела на стене, и мы рассказывали о тебе истории, — закончил Тристан.
Джосси заметила приближающуюся официантку и обрадовалась отвлечению. Развернув салфетку, она стала тереть испачканные пальцы, молча проклиная угольный карандаш и грифель. Как бы она ни старалась, темная грязь оставалась на простынях и под каждым ногтем, отчего она выглядела вывалявшейся в грязи. Она даже не обращала внимания на полосу зеленой краски на рукаве, которую она удалит позже. Официантка поставила перед ними тарелки и снова исчезла, незамедлительно возвратившись с молочным коктейлем Джосси.
— Я ненавидел ту фотографию.
— Почему?
— Они использовали фото из школьного альбома.
— И? — спросила она немного разочарованно.
— Мы подрались в тот день, поэтому на фото ты даже не улыбалась. Была похожа на печальный призрак, преследовавший меня, и я вынужден был смотреть на тебя такую каждый раз, когда проходил мимо.
Джосси съела кусочек бекона и замурчала от удовольствия. Она была чересчур эмоциональна из-за их предыдущего разговора.
— Из-за чего мы подрались?
Тристан улыбнулся той подлинной улыбкой, которую Джосси хотела увидеть. Он положил вилку на стол и отхлебнул кофе.
— Я нашел у тебя в комнате рисунок другого парня и разозлился.
— Приревновал?
Тристан кивнул.
— Я разорвал его на мелкие кусочки.
— Я надеюсь, что дала тебе сдачи.
— О, это мягко говоря. Ты не разговаривала со мной три дня. Рекорд для нас.
Джосси покачала головой и задумалась, была ли она ханжой или он так пытался защищать их добродетель. Тристан заставил её немного нервничать, рассказывая о своих воспоминаниях. Он смотрел на неё, будто пытался взломать секретный код, сломать заслонки и понять её. Она никого никогда не хотела так, как хотела его, но не хотела рисковать, открывая ему, насколько она сломленная.
Она пыталась обмануть себя, убеждая, что это лишь физическое желание, и прикрыла глаза, представляя, как он врывается в тиски её бедер. Её разум тут же потерялся в фантазии, где она касалась и пробовала его плоть.
Тристан прокашлялся, напоминания Джосси, что они ведут разговор. Будто бы пойманная на месте преступления с видениями в голове, она опустила взгляд в тарелку. И пробормотала, отвлекая его внимание:
— ФБР сменили мне имя и увезли на другой край страны. По их словам, ради безопасности, — закончила Джосси, закатывая глаза при мысли о её безопасности.
Между ними установилась тишина. Джосси ела, а Тристан сидел ошарашенный.
— А потом? — спросил Тристан.
— Что потом?
— Это было восемь лет назад, — пояснил Тристан.
— Я не буду утомлять тебя рассказом о том, как живут в приемной семье, Тристан. Представь кошмар и увеличь его в десять раз. Употребление алкоголя и наркотиков не способно вытравить это.
Джосси отправила в рот очередной кусок бекона. Она тщательно пережевала, прежде чем взглянуть на Тристана. А тот так и сидел остолбеневший.
— Я и не знал. Никто не знал.
— Так и работает программа защиты свидетелей.
Джосси продолжила есть, пока Тристан наблюдал за ней. Он нехорошо себя чувствовал. Вдруг черная тень опустилась на их стол.
— Джосси, где ты пропадала, девочка?
Пара посмотрела на негритянского мальчика, опирающегося на их стол. Джинсовая куртка прикрывала его грязную футболку, а из-под шапки торчали косички. Он улыбнулся Джосси и подмигнул ей.
— Грегори, в чём дело, малыш?
— Да так. То то, то сё. Как дела? Давно не виделись. Но мы постоянно твои передачи.
— Я в порядке.
Джосси опустила голову и принялась сосать соломинку. Ей не нравилось, что Тристан слышал этот разговор.