Последний человек из Атлантиды

Статуя эта с моря, на расстоянии нескольких часов пути от берега, производила необычайное, ни с чем не сравнимое впечатление. Громадные храмы и пирамиды на ладони статуи казались прекрасными маленькими игрушками.
Снежные вершины окаймляли статую бога Солнца, как белое облако, утопавшее в синеве тропического неба.
Пассажиры с немым благоговением смотрели на эту величественную панораму.
— Да, велик бог Атлантиды, — задумчиво сказал один из них.
Он сидел на золотом троне, под полосатым балдахином, в шелковой пурпуровой одежде, вышитой яркими узорами. Красные рубины сверкали на его одежде, как угли, в лучах заходящего солнца. Черная длинная борода его на щеках быта завита в мелкие кольца, а ниже заплеталась в жгуты. На голове конусообразная тиара была усыпана драгоценными камнями.
Это был владыка далекого Ашура, один из царей, подвластных Атлантиде.
Он приехал с обычными дарами на годовой праздник Солнца.
Корабль входил в бухту. Матросы опускали громадные пурпуровые паруса, на которых разноцветными шелками были расшиты крылатые быки. И паруса падали вдоль мачт, построенных в форме “Л”, как на сложенный дождевой зонтик. Один ряд за другим гребцы опускали тяжелые весла, обитые тонкими листами бронзы. Только в самом нижнем ярусе весла ударяли еще по воде под ритмические звуки флейты.
Наконец был опущен и небольшой носовой треугольный парус. Он затрепетал на ветру, как крылья бабочки и замер.
Корабль входил в широкий канал, берега которого были скованы белым камнем.
Канал проходил через три гавани, лежащие одна за другой. При приближении корабля к первой гавани послышались громкие звуки громадных бронзовых труб морской стражи.
Шесть таможенных барок, плоских, с заостренными и приподнятыми мысами и короткими мачтами, в форме “Л”, подплыли и остановились полукругом около прибывшего корабля. На барках стояли солдаты с длинным пиками, короткими мечами, в касках из полированной бронзы.
Начальник морской стражи взошел на палубу корабля.
Он протянул вперед руку в знак почтения — свободные атланты не падали на колени даже перед царями, — и просил продолжа путь. Весла вновь мерно опустились в воду.
Но во канал неожиданно оборвался, и корабль вошел в большую Гавань Посейдониса, освещенную заходящим солнцем. Ветер трепал флаги на верхушках целого леса мачт. Крик человеческих голосов, звуки песен, скрип воротов, лязг бронзовых цепей сливались в однообразный шум.
Корабль проследовал дальше в большой канал длиною девять километров. По берегам канала потянулись дома, храмы, склады, богатейшие поля маиса и пшеницы, орошаемые сетью мелких каналов. Среди зелени садов были разбросаны низкие, белые кубообразные дома из белого, красного и черного камней, сложенных простым, но красивым узором.
Направо, в последних лучах заходящего солнца, возвышалось здание Морской Биржи, с высокими обелисками, испещренными надписями. Перед нею шумела и волновалась толпа, разноплеменная, пестрая: скандинавы, даже здесь не оставлявшие своих меховых одежд, со скрытыми под ними коварными мечами; азиаты в красных колпаках и длинных одеждах, расписанных золотом, нубийцы — продавцы слоновой кости, в конических тиарах звенящие своими амулетами; желтолицые продавцы лошадей и барышники…
Наконец корабль остановился в третьем, внутреннем, морском бассейне, на поверхности которого скользили, как быстрые водяные жуки, небольшие лодки, фелюги, гондолы.
Путешественники сошли с корабля и расположились в черных гондолах, украшенных диском солнца.
Гондолы быстро поплыли вдоль прямого канала, который пересекался тремя концентричными каналами. Внутри этих каналов, закованных в красную бронзу, возвышался Священный Холм города Посейдониса.
Без сумерек пала на землю южная ночь. Издали, от Морской Биржи, доносились, заглушенные расстоянием звуки песен, шум толпы…
На холме высились громадные бронзовые колонны — “фонари”, с вершин которых падали яркие лучи света.
На фоне неба чернели леса у края снежных горных вершин, защищавших Атлантиду от северных гиперборейских ветров…
Между первым и вторым кольцевыми каналами были расположены громадные здания казарм. В них помещались испытанные в своей верности воины, которых набирали, главным образом среди белокурых, длинноволосых галлов и смуглых берберов.
Гости сошли с гондол и стали пешком подниматься на Священный Холм. На его вершине же ясно виднелись пирамиды, окружавшие храмы, с храмом Посейдониса посредине. Храмы окружало роскошное ожерелье дворцов, монастырей, часовен висячих caдов, астрономических башен и научных лабораторий жрецов.
По обе стороны дороги росли драконовые деревья с их острыми листьями и корнями, сок которых похож на кровь. Среди пальм струились фонтаны.
Взошла луна, и свет ее ярко осветил город. Аромат цветов наполнял воздух. От времени до времени от казарм доносились резкие звуки труб.
Никто не встречался на пути, кроме стороживших воинов, стоявших неподвижно, как статуи. Закованные в блестящие латы, они блестели при свете луны, как бронзовые монолиты. Это были “кавалеристы Нептуна” — сыновья жрецов и царей. Только знатное происхождение доставляло им честь стоять на страже в этих запретных местах.
На высоте холма сильнее чувствовалось освежающее дыхание океана…
Храм Посейдониса был воздвигнут на усеченной пирамиде, покрытой бронзой. Он имел стадию в длину и весь был покрыт серебром, золотом и бронзой. Внутри храма статуи и колонны были украшены слоновой костью. По краям его стояли две пирамиды, посвященные солнцу и луне. На верху храма возвышалась гигантская статуя бога, стоящего на своей колеснице, запряженной крылатыми конями. Вокруг статуи высились ряды астрономических колонн, бронзовых нереид и золотые статуи царей и цариц, произошедших от десяти сыновей Посейдона.
Все эти архитектурные сооружения, облицованные сверкающей бронзой, производили впечатление несколько варварского, но поражающего великолепия.
Недалеко от храма из скалы вытекало два источника: один с холодной, другой с горячей водой. Источники вливались в бассейны, над которыми были воздвигнуты бани: одна летняя и другая крытая, — на время зимних дождей.
Проводник привел гостей к одному из дворцов, стоявших недалеко от храма Посейдониса, в лавровой роще. Цветущие глицинии обвивали колонны.
Луна освещала бронзовую облицовку двери, на которой был изображен лик бога Солнца, в виде человеческой головы, с разбросанными, пылающими волосами.
На стук проводника дверь открылась.
— Трижды великий царь Атлантиды предоставил этот дворец в ваше распоряжение, — сказал проводник царю Ашура, протягивая руку.
Почетная стража атлантов потрясла копьями и ударила ими о щиты в знак салюта и гости вошли во дворец.
  
СЕЛЬ
 
— Какая душная ночь! Эта бронзовая облицовка за день так накаляется, что даже ночью дышать нечем. Надо сказать нашем архитектору Кунтинашару, чтобы он выстроил мне дворец из пористого камня, как у Шишен-Итца. Открой завесу, Ца!
Старуху, няньку царевны Сель, звали Гу-Шир-Ца. Но Сель с детства называла ее кратко “Ца”.
Старуха отдернула лиловую завесу, расшитую серебряными лилиями. В открывшейся раме между колонами сверкнула полоса поверхности океана, переливающаяся лунным серебристым светом. В комнату ворвался свежий ветер и колыхнул широкие концы пояса Сель.
Сель стояла у столика из слоновой кости, заставленного коробочками из яшмы, хрустальными и золотыми флакончиками удлиненной формы, миниатюрными чашечками из оникса и сердолика для белил и румян и маленькими статуэтками.
В протянутой руке она держала зеркало из полированной бронзы.
Полотняный кусок материи, вытканный змеями и цветами, узко стянутый у бедер, прикрывал ее тело до пояса. Сверх полотна быт повязан темно-синий широкий пояс, связанный узлом у живота. Концы пояса спускались ниже колен. Грудь, шея и руки были обнажены. Руки, выше локтя, были перехвачены браслетами в виде обвивавшихся змеек Мелкая чешуя их отливала зеленоватым золотом. На их приподнятых головках сверкали изумрудные глаза.