Всевластие любви

— Вы им не сказали, что приведете меня? — шепнул он.
Она виновато взглянула на него.
— Совсем забыла.
К ним подошла женщина лет пятидесяти с глазами Джоуни.
— Ну, не стойте на пороге, проходите. — Она взяла Картера под руку и провела в комнату. — Мама, познакомься с Картером Салливаном. Картер, это моя мама, Адель Монтгомери.
— Рад с вами познакомиться, — учтиво произнес Картер. — Я бы и так догадался, что вы мама Джоуни.
— А я бабушка Джоуни. — Худенькая угловатая женщина с густой короной белоснежных волос возникла перед ними и протянула руку. — Памела Петтигрю, но все зовут меня Джи Пи.
— Рад познакомиться, Джи Пи.
Картер пожал руку старой женщине, у которой оказалась удивительно крепкая хватка.
Она держала его за руку и разглядывала его, от начищенных ботинок до макушки. У него возникло чувство, будто его разглядывают как бычий бок на рынке. Джи Пи повернулась к Джоуни, сжавшей кулаки.
— Почему ты скрываешь от семьи этого молодого человека?
— Ну, я… — Джоуни взглянула на него, и в ее глазах он заметил безмолвную панику.
Картер обнял ее за плечи.
— Полагаю, Джоуни хотела убедиться в силе моих чувств, прежде чем знакомить меня со всей семьей.
Джи Пи хитро прищурилась.
— А каковы же ваши чувства?
Он наклонился поближе к старухе и доверительным тоном произнес:
— Между нами… я люблю ее.
Он хотел произнести эти слова театральным шепотом, но, взглянув на Джоуни и ощутив какой-то странный комок в груди, понял: сейчас не время притворяться. Эта красивая женщина не на шутку волновала его.
Джоуни уставилась на него, разинув рот, потом перевела взгляд на Джи Пи. Бабушка по-прежнему держала Картера за руку, с неподдельным интересом рассматривая его.
— Присаживайтесь и расскажите мне все о себе, приказала она и повела его к дивану.
Тетя Лайза и тетя Люси немедленно подбежали поближе, и Картер оказался зажатым в тесном кружке между Джи Пи и широко улыбающимися тетушками.
— Расскажите, как вы познакомились с Джоуни, — приказала Джи Пи.
Картер откинулся на подушки дивана и вытянул ноги. Джоуни села за креслом матери, а остальные члены семьи устроились по всей комнате. Картер взглянул на Джоуни и принялся рассказывать:
— Я сидел в ресторане, совершенно один, в подавленном настроении оттого, что рядом со мной никого не было, и вдруг за мой столик села красивая женщина.
Джоуни перевела дыхание, ее душило бешенство. Он собирается рассказать ее родне правду?
— Она по ошибке приняла меня за человека, с которым должна была встретиться, — продолжал Картер. — А я с первого взгляда понял: судьба посылает мне женщину моей мечты. Мы проговорили весь вечер, и, полагаю, можно сказать, что мы действительно созданы друг для друга.
— Какая романтическая история, — вздохнула тетя Люси.
— Когда произошла эта встреча? — осведомилась Джи Пи. — Как давно вы знакомы?
У Джоуни перехватило дыхание. Если он и на этот раз посмеет сказать правду…
Картер улыбнулся и с нежностью взглянул на нее.
— Шесть недель назад.
Вся ее живая и романтично настроенная родня хором вздохнула, Джи Пи просияла.
— Мы с моим покойным мужем Джорджем были знакомы столько же, когда поженились. — Она коснулась руки Картера. — Мы прожили сорок один год душа в душу.
— Джоуни мне об этом рассказывала.
— Жаль, что вы его не знали. Он был удивительным человеком, полным жизни. Когда я с ним познакомилась, он был летчиком, демонстрирующим фигуры высшего пилотажа в маленьких городках и деревнях. В наше первое свидание он взял меня с собой и на своем самолете исполнил две «бочки» и «заднюю петлю». Тогда я поняла, что этот человек создан для меня.
— Ну и храбрец.
Картер осмелился подмигнуть Джоуни.
— О да, он был храбрецом. — Она похлопала Картера по руке. — Но вы пришли сюда не для того, чтобы слушать старую женщину. Я все хочу знать о вас. Кем вы работаете?
— Я патрульный офицер полицейского управления Сан-Антонио.
Джи Пи засмеялась, скорее захихикала.
— Правда? Что я тебе говорила?
Джоуни скрестила руки на груди.
— Мне не нравится его работа.
— Я подозреваю, что вскоре вы это преодолеете. — Она снова повернулась к Картеру. — А теперь расскажите мне о своей семье. Где живут ваши родители?
— Вообще-то у меня нет семьи, я вырос в нескольких приемных семьях. Дольше всех я оставался в семье Калабриа, пять лет, когда учился в неполной средней и средней школе. Я и сейчас с ними вижусь, время от времени.
Джоуни подумала о сбежавших и бездомных детях, которым Картер пытается помочь. Может быть, глядя на них, он вспоминает свое детство?
— Теперь вы можете считать нас своей семьей, — заявила Джи Пи. — Я всегда говорила, что Джоуни нужен сильный человек, который научит ее жизни. — Она наклонилась к Картеру и понизила голос. — Она склонна щадить свои чувства. Может, вы научите ее немного рисковать.
Он торжественно кивнул.
— Может быть.
Джоуни отвернулась — это уже становилось смешным. Картер вел себя так, словно все происходило всерьез, словно это не спектакль с целью ввести в заблуждение ее бабушку.
Несколько минут спустя Картер зашел на кухню, где она помогала кузену Брюсу резать лук и соленые огурцы.
— Все прекрасно, да? — тихо спросил он, взяв кусочек огурца.
Брюс обсуждал бейсбольный счет со своим кузеном Маркусом.
— Почему вы рассказали, как мы в действительности познакомились?
— Потому что я отвратительный лгун. Кроме того, всегда лучше говорить правду. По-моему, все покорены.
Она состроила гримасу.
— Джи Пи в вас влюбилась.
— Мне она тоже понравилась. Мне понравилась вся ваша семья.
Она сосредоточилась, стараясь нарезать аккуратные, ровные кусочки.
— Я не знала о вашей… семье. Наверное, это немного… жестоко, да?
Картер пожал плечами.
— Такова жизнь.
Она положила нож и вытерла руки полотенцем.
— Нет ли у вас каких-нибудь отвратительных привычек или досадных черт характера, которые я могу не любить без угрызений совести?
Он засмеялся.
— Я умею ругаться на трех языках, хотя это иногда становится достоинством. Я могу осыпать людей проклятьями по-итальянски, а они не понимают, ругаюсь я или заказываю спагетти.
Она с трудом подавила улыбку. Он обнял ее за талию и притянул поближе, чтобы шепнуть ей на ухо:
— Я бы не назвал это досадной чертой, но у меня отвратительная привычка возбуждаться, находясь рядом с вами.
Ей хотелось отчитать его и напомнить, что у них чисто деловое соглашение, но у нее вырвался лишь короткий смешок.
В заднюю дверь просунул голову ее отец.
— Эй, голубки, может быть Картер выйдет и сыграет в подковки? Я уже всех обыграл.
— Вы еще не побили чемпиона по подковкам западной подстанции полицейского управления.
Картер отпустил ее и пошел вслед за отцом во двор.
Джоуни прислонилась к столу и вздохнула. Картер не похож ни на одного из ее знакомых мужчин. Он одновременно и силен, и мягок, не боится открыться. В конце концов, какой мужчина заявит о своей любви к женщине перед ее многочисленной родней?
Даже если это просто спектакль.
  
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
 
Несмотря на то, что Картер и Джоуни сидели за столом напротив друг друга, Джоуни старалась на него не смотреть. Ему стало ясно: она к нему неравнодушна. Он улыбнулся и обратился к ней:
— Картофельный салат превосходен, правда?
— Что?
Она вскинула голову и на долю секунды встретилась с ним взглядом, а потом отвела глаза в сторону.
— Картофельный салат. Вы ели его с таким аппетитом, что я подумал: наверное, это какой-нибудь секретный семейный рецепт.
Она положила вилку.
— Боюсь, мама покупает его в гастрономе на Сан-Педро.
Он взял в рот еще кусочек и задумчиво разжевал.
— Превосходно. Все превосходно.
— Секрет хорошей грудинки заключается в том, чтобы есть ее медленно. — Это отец Джоуни подал голос с конца длинного стола, накрытого под дубом на заднем дворе дома Монтгомери. — Таким деликатесом нужно наслаждаться не спеша.