Счастье любит тишину
– Да, – подтвердил администратор.
– Они москвичи и никогда в жизни не ходили по лесам?
– Да, – снова подтвердил администратор.
– Все понимают, какой это… – он назвал конкретным эпитетом данную задумку. – Нам их что, по чащобе на руках носить и веточкой мошкару отгонять?
Администратор бесстрастным тоном с невозмутимым лицом назвал цифру предлагаемого гонорара.
Мужики крякнули, вновь переглянулись и потребовали столько времени на подготовку, сколько они посчитают нужным, и людей, и экипировку они возьмут такую, какую посчитают необходимой.
Клиент Гондарова оказался весьма щедрым, скажем так: заказчиком и ценителем творчества Варвары. Когда дизайнер показала ему работу Вари и объяснила свою задумку, мужик настолько возбудился идеей, что первоначальный замысел сделать пару-тройку гравюр любимых мест где-нибудь недалеко от городов и населенных пунктов – что-то вроде приятного пленэра на пикнике – превратился в целую подборку рисунков и гравюр со всего Алтая, и оплачивал он этот свой каприз весьма и весьма нехило.
Очень щедро. Более чем.
Ожидая от московской странной парочки только того самого, что старшой обозначил матерным словом, мужики нехотя взялись делать свою работу, внимательно и неодобрительно поглядывая на Костромина как на главу семейства. Ну, и на самом деле, какой нормальный мужик разрешит своей жене холеной-лелеянной, городской неженке тащиться в тайгу дикую с походным бытом, с кострами и палатками, по определению опасную к тому же!
Но, когда они присмотрелись к ним обоим повнимательней, подмечая любые мелочи, да еще увидели, как работает Варвара, прониклись такой уважухой, что прощали ей абсолютно все заморочки совершенно городского урбанистического человека.
И к Юрию почти сразу прониклись должным уважением, почувствовав в нем руководителя из числа истинных, не балаболок. Мастеровой человек, у которого голова и руки к какому-то делу приучены, везде приспособится и быстро обучится чему-то новому прикладному, переймет новый опыт.
К тому же Костромин не стыдился своего неумения в незнакомом ему ремесле, корону московского перца крутого не носил и спрашивал, не стеснялся, что да как делать, советовался, перенимал опыт и не боялся показаться неумеющим, и мог упорно учиться, повторяя какой-нибудь навык, действие множество раз, пока не получалось.
Поэтому мужики как-то сразу притерлись друг к другу, уважительно относились, и замысел дизайнера постепенно воплощался в жизнь, поражая всех – Варвару силой и мощью своего творчества, которое она и не подозревала и не слышала ранее в себе, а вот, поди ж ты, этот загадочный Алтай пробудил, вытащил нечто глубинное, яркое, непростое. Костромина радовало, что жена отошла от беды, расцвела на природе, да и ему самому легко и вольготно задышалось, ему необычайно нравились эти непростые места, эта походная суровость, будни, требующие настоящих мужских действий, решений.
Костромин четко, на всю жизнь, запомнил день и час, когда они с Варюхой окончательно исцелились от своего горя и скорби.
У них выпало три дня отдыха перед походом к следующему месту назначения. Тот же барнаульский администратор, что устраивал экспедицию, подобрал им очень достойный туристический кемпинг, расположенный аккурат посередине между двумя точками их назначения. Ну, чуть в стороне, но условно можно считать, что посередине. К тому же это оказалась ближайшая база, на которой можно было нормально отдохнуть и подготовиться к следующему этапу экспедиции.
Другой вариант – город, до которого пилить с сотню километров, а то и больше.
Словом, кемпинг оказался лучшей идеей во всех отношениях.
Юрий с Варварой поселились в небольшом, но очень уютном коттедже с кухонькой, приличной душевой с туалетом и не самой маленькой спальной-гостиной в одной комнате, а мужиков поселили в большом доме на двенадцать коек, но тоже вполне приличном, с кухней и с душем. Хотя в этом хозяйстве имелась своя столовая и кухня, на которой очень неплохо готовили, не хуже, чем в ресторане, а то и получше, и в основном местные традиционные блюда.
Предлагала эта туристическая база множество увлекательных экскурсий и развлечений, но это уже не про них. Спасибо, но мы спать-отдыхать, нам развлечений и без того достаточно.
Единственное, от чего Юрий и мужики не смогли удержаться, – это неспешная достойная рыбалка, на которую работники базы возили на «уазиках» за тридцать километров от кемпинга.
Варя же, пожелав удачи и знатного улова, устроилась на веранде их домика за мольбертом, что-то рисовала, доводила до совершенства уже сделанные рисунки, словом, занялась любимым делом.
Когда под вечер мужчины вернулись, она все еще сидела за мольбертом, но на суровый вопрос мужа, помнит ли она о запрете на чрезмерное увлечение работой, вызывающей у Вари боли в спине, весело отрапортовала, успокаивая его, что обедать ходила, и вообще отдыхает, и не напрягается, а затем поинтересовалась уловом.
А вот удался! Да еще как!
Довольнехонькие были они с мужиками, так по-мужски крепко и победно. Повар базы, приняв уважительно знатную добычу, обещал приготовить такую вкуснотищу небывалую, которой они и не пробовали никогда.
И приготовил. Именно такую, как обещал.
Персонал кухни накрыл великолепный стол для их компании прямо на веранде коттеджа, а готовить приладились на небольшой площадке перед ним.
Костромин пригласил за стол и повара и всех его помощников – рыбы хватало более чем, половину улова они так и вовсе на кухню в общий котел отдали.
Обалденно вкусно было! И такие у них посиделки получились потрясающие! Тихо, неспешно, а уж вид вокруг, а звуки… Горы вдалеке, лес густой и темный, переходящий в ажурный легкий подлесок ближе к базе, птицы гомонят наперебой, быстрая, громкая на перекатах небольшая речушка шумит – и такое умиротворение души наступает, не передать… да еще под богатое угощение, да люди все бывалые, тертые, интересные и рассказчики веселые. Мужики выпивали, как водится, но совсем немного, под ушицу знатную да горячую рыбку с мангала, ну и немного для разговора – все были не злоупотребляющими, а Костромин с Варварой так и вовсе не пьющие.
Рассказывали что-то об Алтайском крае, о своей жизни, о традициях и всякие интересные случаи из скитальческих лесных будней – и все неторопливо, с хитрым народным прищуром и шуткой.
Кра-со-та! Красота-а-а!
«Гость» к ним приходил – ежик, смешной такой, деловитый, – влез по двум ступенькам на веранду, обошел весь стол, всех обнюхал и остановился возле Вари.
– У нас тут ежей много, – поулыбался забавному зверьку повар, – умные такие, своего никогда не упустят, а туристы их балуют. Вы, наверное, тоже чем-то кормили? – спросил он у Варвары.
– Да, он приходил к нам вчера и сегодня, когда я рисовала, я ему молока налила и яблочка дала. Это один и тот же ежик, точно, у него такое беленькое пятнышко на мордочке, мы с Юрой рассмотрели.
– Ну, вот он и пришел за добавкой, – посмеялся повар.
Разошлись уж в темноте полной, так им хорошо сиделось, что не хотелось прекращать застолье, ребята помогли убрать и унести в столовую посуду и отправились спать, встали-то на рыбалку ни свет ни заря.
А ночью Костромина разбудила Варя.
– Юра, – трясла она его за плечо. – Ну, Юра! Проснись. Сделай что-нибудь!
– Что случилось? – в полусне пробормотал Костромин.
– Он топает! – сообщила недовольным тоном Варвара.
– Кто? – пробормотал он.
– Георгий.
– Какой Георгий? Он же Гога, он же Гоша? – начиная просыпаться, поинтересовался Юрий и перевернулся на другой бок, чтобы взглянуть на жену. – Поклонник твой местный?
– Нет, Георгий – это наш ежик, – с самым серьезным видом пояснила Варвара.
– И когда он стал Георгием? – смачно зевнул Костромин.
– Днем, когда вы были на рыбалке, я дала ему громкое имя, – тем же серьезным тоном сообщила Варвара.
– Зачем ему громкое имя? – закрыв глаза, попытался было снова сбежать в сон Юрий.