Кинг (ЛП)

— И у меня. От них больше проблем, чем они того стоят, — почти убедительно произнёс Сэмюэль.
Он заправил свою клетчатую рубашку в брюки и натянул на плечи подтяжки, спадавшие каждые пять секунд. Затем он поправил на шее бабочку в желтый горошек.
— Что за синяки? — спросил я, указав на его ребра.
— Ты все же увидел их, да? — печаль отразилась на его лице, но он, поджав губы, боролся с тем, над чем размышлял. — После смерти мамы достался адский отчим с проблемами. В действительности у него только две проблемы. Пиво и я. Хотя пиво он любит. Меня? Не особо.
Мог бы догадаться Разница лишь в том, что у меня не было отчима на постоянной основе. У них были разные имена, разные лица, но они, по сути, все были одинаковы в одном.
— Ну, малыш, не думаю, что Тайлер полезет к тебе снова.
Я снова продолжил свой путь в сторону здания, где смог бы побыть в одиночестве. Краем глаза заметил Тайлера, который, стиснув от злости челюсти, хромал по направлению к школе.
Сопляк.
— И это все? — Сэмюэль следовал за мной, едва не наступая мне на пятки.
— А что еще тебе нужно? — я нырнул под нижнюю ветку небольшого дерева.
Сэмюэль был на добрых тридцать сантиметров ниже меня и без труда сделал то же самое. Когда мы отошли достаточно далеко от других детей, я подкурил полсигареты, которую хранил в заднем кармане, последней спичкой из спрятанного в моём ботинке блокнотика.
— Можно попробовать? — уставившись на меня, спросил паренек.
Я даже не понял, что он все еще здесь. Я передал ему сигарету, и он сделал глубокую затяжку. После чего начались пять минут его мучений от удушья. Подошвой я затушил сигарету, тогда как лицо Сэмюэля приобрело странный фиолетовый оттенок, а затем оно снова стало бледным, лишь с веснушками и размазанной на нем кровью.
— Это действительно чертовски хорошо, но я больше люблю с ментолом.
Я сложился пополам от смеха, обнимая себя руками. Сэмюэль проигнорировал меня и продолжил говорить:
— Где ты живешь?
— Тут и там.
Если по правде, то нигде. Я больше не собирался возвращаться домой. Школа теперь будет тем местом, куда я смогу прийти принять душ и получить бесплатный завтрак. Всё, что мне было необходимо, находилось в моем рюкзаке.
И он был легким.
— Я живу недалеко от парка «Санни-Айлс». Это сраная крысиная дыра. Но когда я вырасту, то куплю себе домик на той стороне дамбы и буду выглядеть так, как те люди из «Звездных войн».
— Один из тех домов на воде?
— Да, чувак, как тот дом из «Звездных войн» прямо возле бухты, — этот парень жил в трейлере, где его избивал отчим, но мечтать он все же не разучился. А я не мог представить, как пережить следующую неделю, не говоря уже о следующих десяти годах. — Что насчет тебя, чувак?
— А что насчет меня? — я отцепил свой карманный нож от пояса джинсов и начал отдирать штукатурку со здания.
— Какие планы на будущее?
Наверняка я знал лишь одно: то, чего не хотел.
— Не знаю. Но могу сказать точно, что не желаю ни на кого работать. Мне никогда не нравилось делать так, как говорит кто-то. Хочу быть боссом самому себе, управлять своим дерьмом.
— Да, чувак. Это чертовски классная идея. Точно. Я помогу тебе. Мы сможем сделать это вместе. Ты будешь управлять своим дерьмом, а я буду помогать тебе в этом. Затем мы купим огромный старый дом, как в «Звездных войнах», и будем там жить, и никакой мудак больше не будет указывать, что нам делать! — Сэмюэль достал тетрадь из своего рюкзака и открыл её на пустой странице: — Давай составим гребаный план.
Идея показалась мне глупой: сидеть здесь с мальцом и составлять план на будущее, о котором я никогда не думал. Но почему-то от мысли, что я задену его чувства, в моей груди защемило — это было для меня в новинку. Я сдался, но так и не понимал, что делать дальше. Присев на траву рядом с ним, я вздохнул. Он улыбнулся мне ободряющей улыбкой, словно то, что мы были здесь вместе, стало уже половиной дела.
— В этом нельзя быть кисками, — прокомментировал он. — Мы не заработаем на дом из «Звездных войн», если будем вкалывать в каком-нибудь сраном отеле или на фабрике, да и рыбак из меня хреновый. Поэтому это дерьмо начнется прямо сейчас. Пусть все киски умрут от зависти. Мой дядя — абсолютно конченый ублюдок, и он продает травку. Мы могли бы украсть у него немного и продать для себя, а потом использовать вырученные деньги на покупку новой партии травки.
Достав черный маркер из рюкзака, он начал делать первые чертежи на бумаге. Наверху он вывел слово «ЦЕЛЬ», а под ним — дом на сваях, который на самом деле выглядел как версия фигурки-наклейки того, что вы наверняка назвали бы домом из «Звездных войн». Я не знал его названия, потому что никогда не смотрел этот фильм, но видел трейлер. Затем он нарисовал нас, но себя изобразил намного меньше, чем меня. Зеленым маркером он набросал доллары, кружащиеся над нами в воздухе.
— И что теперь? С этого момента мы друзья, стиляга Преппи? (прим.: Preppy — стильный, элегантный)
У меня раньше никогда не было друга, но в этом пареньке с грязным ртом что-то было, и это привлекло мое внимание. Я забрал у него из рук маркер и взял тетрадь. В школе мне давалось плохо всё, кроме рисования. Я действительно был в этом хорош. Рисование было моей любовью.
— Черт, да! — выкрикнул Преппи и стал смотреть, как я добавляю кое-какие детали к дому. Также он изобразил, предположительно, своего дядю, потому что над ним было написано «головорез». — Ты чертовски хорош в этом деле. Чувак, ты и этим должен заниматься. Рисовать. Запиши в плане. У нас должны быть хобби.
— И какое у тебя хобби? — уточнил я.
— У меня? — улыбнулся он, вытерев нос, из которого снова потекла кровь. Одна капля упала на страницу с рисунком, а именно на изображение Преппи. Он хитро кивнул и сжал губы, загибая пальцы под подтяжки. — Сучки.
Думаю, в тот день я смеялся так, как никогда в жизни. Наверное, «сучки» тоже могут быть неплохим хобби.
— Так, а что, если нас поймают? — я прекратил чиркать маркером на листе.
— Не поймают. Мы слишком умные для этого дерьма. Будем делать все осторожно. У нас есть план, поэтому нужно его придерживаться. Никто не встанет на нашем чертовом пути. Никто. Ни мой отчим, ни мой дядя, ни учителя, а особенно такие куски дерьма, как Тайлер. Я никогда не женюсь. И никогда не заведу подружку. Вот так Преппи и Кинг выберутся из всего этого дерьма, а не будут в нем гнить.
— Ну а если нас действительно поймают, что тогда? — снова спросил я. — Я не говорю о копах. Я говорю о твоем дяде или еще о ком-нибудь другом, кто занимается дерьмом, о котором мы сейчас говорим. Они жестокие люди. Ужасные люди. Они не будут сюсюкаться.
И я узнал это на собственной шкуре. Не один вооруженный до зубов дилер побывал в нашем доме, требуя денег. Мама всегда возвращала свои долги, закрываясь с ними в спальне.
Может, этот парень и продумал все только ради прикола, но чем больше я об этом размышлял, тем лучше это звучало. Жить жизнью и не отвечать ни перед кем. Жизнью, где нет места страху, что кто-то может причинить боль мне или этому мелкому стиляге, по виду которого можно сказать, что в прошлом ему досталось немало.
Идея того, что я вырасту, будучи хозяином самому себе, таким, которому люди не захотят перейти дорогу, становилась все более и более привлекательной, пока проносилась в моем мозгу и посеялась там, где мне не хватало чего-то, о чем говорили школьные психологи, словно «твердое чувство хорошего и плохого». Но именно они и ошибались. Не то чтобы я не чувствовал разницу.
Меня это просто не заботило.
Потому что подобное случается, когда у тебя нет чего-то, о чем нужно заботиться.
Если я действительно собирался воспринимать этого мальца всерьез, то мне нужно было знать, что он не удерет, когда ситуация зайдет в тупик. Мне было необходимо удостовериться, что он настроен так же серьезно, как и я, поэтому спросил:
— Что будет на самом деле, если кто-то встанет на нашем пути? Влезет в наши дела? В наши планы?