Паранджа страха

Чтобы доставить мне удовольствие, шофер выбрал музыку, которая нравилась мне в те времена, когда он возил меня в школу. Но он не знал, что эта же мелодия была записана на грампластинке, разбитой отцом в конце учебного года. Она лишь напомнила мне о несчастье.
Выходя из машины, мы попросили шофера забрать нас через три часа.
Парикмахер оглянулась в поисках следующей клиентки.
— Это вы? — г справилась она у моей спутницы.
— Я бы с удовольствием, но теперь очередь малышки Самии, а я помогаю ей.
— Сколько тебе лет?
— Шестнадцать, мадам.
— Выглядишь как четырнадцатилетняя. Тебе точно шестнадцать? Хотела бы я поговорить с твоей матерью, чтобы в этом убедиться, — говорила она, разглядывая меня, словно я была раненым животным. — Какую ты хочешь прическу? У тебя прекрасные волосы, и не хотелось бы стричь их коротко.
Она говорила со мной так, как говорят с детьми, настолько ей было трудно представить меня в качестве невесты.
— На ваше усмотрение, мадам. Я в этом ничего не понимаю.
Парикмахер более не настаивала. Она подняла и собрала волосы наверх — получился большой шиньон, в два раза шире моей головы. Когда она приступила к макияжу, я попросила сделать его легким, поскольку по моему лицу беспрестанно текли слезы. Рассеянно выслушав пожелания счастья, я села в машину. Шофер улыбнулся.
— Как ты красива, девочка! Пусть Бог никогда не оставит тебя без помощи.
Я промолчала. Поездка оказалась слишком короткой, а мне хотелось, чтобы она продолжалась бесконечно.
— Будьте смелее! Выше нос! — подбодрил шофер и церемонно пожал мне руку.
У него на глазах проступали слезы, я была тронута его сочувствием, но надо было идти, потому что невеста не должна останавливаться перед дверью.
Все женщины, находившиеся в тот миг в доме, включая мать, собрались вместе и принялись рассматривать меня со всех сторон. Издавая радостные крики, все поздравляли мою мать. Всеобщее ликование.
— Видит Господь, какая она красивая, наша Самия!
Какая красивая у вас дочь!
Мать тоже смотрела на меня с гордостью, а когда мы остались наедине, сказала:
— Посмотри, как ты изменилась! Ну просто красавица! Такой подходящий момент побыть красивой. Ты еще больше понравишься своему мужу. Когда я выходила замуж, у меня не было всего того, что есть у тебя. Почувствуй себя счастливой, дочь! Через час ты уже не будешь мадемуазель Шарифф, ты станешь мадам Адиб.
Мать ушла, и я снова расплакалась, потому что все больше и больше боялась того момента, когда увижу своего будущего мужа. Какие слова я буду ему говорить?
На какую вообще тему могут разговаривать два абсолютно чужих человека? Ведь мужчины, с которыми мне доводилось общаться до сих пор, были либо мои братья, либо пожилые люди, такие как мой отец.
Мне сказали, что скоро ко мне придут спрашивать, согласна ли я выйти замуж. Ответив утвердительно, я должна буду поставить свою подпись в регистрационном журнале. Лицо мое при этом останется закрытым.
Через десять минут я услышала голос — кто-то читал Коран. Затем наступила полная тишина. Приближался решительный момент. В дверь постучали. Я закрыла лицо накидкой, как меня учили. Дверь распахнулась — на пороге стоял лучший друг и врач отца.
— Здравствуй, моя девочка! Приподними накидку, я хочу увидеть твои прекрасные глаза.
Я послушалась.
— Твой отец назначил меня главным свидетелем, чтобы подтвердить твое согласие, прежде чем передать тебя Абделю. Ты согласна, девочка?
— Посмотрите на меня, дядя Али. Неужели вы думаете, что я рада тому, что сейчас происходит?
— Что ты хочешь сказать? Ты не согласна?
Я подтвердила кивком головы.
— Зачем же ты позволила родителям поступить так, если ты не согласна? — продолжал он задавать вопросы.
— Умоляю вас, дядя Али, пожалейте! Не дайте насильно выдать меня замуж! Я готова покончить с собой, чтобы избежать этих мук. Готова на это, даже если никто после этого не будет меня оплакивать.
— Что же мне сказать твоему отцу? Сейчас же поговорю с ним.
Я поняла, что должна пойти на попятный, иначе в который раз испытаю на себе гнев отца, и я остановила дядю Али.
— Самия, я вижу, что ты не согласна. Я тоже против того, чтобы тебя выдавали насильно. Ты приносишь себя в жертву, но я должен предпринять попытку предотвратить это. Успокойся, я сделаю все, что в моих силах.
И он вышел из комнаты. Слезы еще не высохли на моих щеках, как я уже раскаивалась в сказанном, упрекая себя в том, что испортила такой важный день для моих родителей. Проклиная себя, я сильно ударила себя по щеке.
Раздались шаги отца. Когда открылась дверь, я увидела его полные ненависти глаза и, затаив дыхание, закрыла лицо руками.
— Если у нас сегодня не будет праздника, я перережу тебе горло и выпью твою кровь, проклятая девка! — исступленно заорал он. — Ты не моя дочь, не моя кровь!
Сатанинское отродье! Ты всегда отравляла мне жизнь.
Не можешь удержаться в последний день, который проведешь в моем доме! Тебя направляет дьявол, вот кто!
А теперь ты закроешь свою пасть и покорно выйдешь замуж. Так я навсегда избавлюсь от тебя. Даже если тебя будут рвать собаки, я не пошевелюсь, чтобы тебе помочь. Ты поняла?
— Да, отец, я раскаиваюсь, что так поступила.
— Не реви, меня твои крокодиловы слезы не трогают.
Он вышел, хлопнув дверью. Слезы лились в три ручья.
Дядя Али попросил свою жену Кариму утешить меня, но, увидев меня, она сама залилась слезами.
— Что они с тобой сделали? Не плачь, я буду с тобой до последней минуты.
Карима рассказала, что ее тоже выдали замуж против воли, но дядя Али оказался хорошим человеком, и со временем она полюбила его. Возможно, мне тоже повезет, как и ей.
— Подожди, я поищу что-нибудь, чтобы подправить твой макияж. От слез у тебя остались разводы.
Меня уже ждали в зале для торжеств. Приведя в порядок макияж, она помогла мне надеть свадебное платье.
Я вышла из комнаты, которая больше мне не принадлежала. Я покидала свой маленький кокон навсегда.
Какой тяжелой ни была моя жизнь дома, уйти отсюда нелегко. На пороге я задержалась, чтобы в последний раз окинуть взором и запомнить это место навсегда.
Женщины толкались, чтобы увидеть меня в наряде, а я искала глазами мать. Она не двинулась с места.
— Давай, девочка. Спускайся, — напутствовала тетя Карима, и я продолжила свой путь.
Мне покрыли голову и лицо плотной вуалью, в которой я должна была пройти в автомобиль.
Лицо новобрачной следует скрывать от глаз публики до тех пор, пока ее не привезут в зал для торжеств. Чтобы никто не сглазил. Мать была убеждена в истинности этого поверья: если в дом приходит беда, это всегда последствие сглаза недоброжелателей, которые завидуют твоему счастью. А сегодня, в столь знаменательный день, нужно было соблюдать особую осторожность.
Алжирская традиция требует, чтобы отец невесты поднял руки над парадной дверью дома. Новобрачная, переступая порог, проходит под вытянутыми руками отца, который в последний раз целует дочь. Этот ритуал — залог будущей беззаботной жизни невесты. Когда я проходила под руками отца, он прошептал вместо поцелуя:
— Ты не заслуживаешь, чтобы я сказал тебе «прощай».
И снова по щекам покатились слезинки.
Машина для невесты была роскошной — черный автомобиль класса люкс, украшенный многочисленными лентами и белыми цветами. Недавно получивший водительские права Фарид в роли шофера был очень серьезен.
В сопровождении нескольких женщин я села внутрь.
С меня сняли плотную вуаль, под которой я чуть было не задохнулась, оставив только легкую прозрачную белую фату из той же ткани, что и платье. Брат не видел меня три дня, поэтому с нежностью поглядывал на меня и улыбался, но я никак не отреагировала. Тетя Карима крепко сжала мою руку.
— Приехали, — торжественно провозгласил Фарид.
Снова надев мне на голову плотную накидку, меня отвели в специальный зал для новобрачных. Стояла ужасная жара, и я поспешила избавиться от этой хламиды.