Только между нами (ЛП)

Лиз с трудом сглотнула, пытаясь унять свой растущий жар, поднимающийся с самого низа и возникшую пульсацию. Почему она чувствует все это? Может из-за того, что она давно ни с кем не была, но она не собиралась наверстывать упущенное. Но только мысли об этих сильных руках, обхватывающих ее бедра, заставляло ее воображение пуститься вскачь.
Ей необходимо прекратить это. Сейчас.
— Спасибо, Джерри. Передай привет Франсин. Я постараюсь, чтобы получилось погонять мяч с Мэттом на этой неделе. Да, увидимся.
Брейди нажал отбой и убрал телефон во внутренний карман пиджака. Он повернулся к ней, улыбнулся, прислонившись к перилам.
— Вы пришли.
— Вы удивлены? — спросила Лиз, вопреки самой себе.
Он не выглядел человеком, который не получал того, что хотел.
— Никогда нельзя угадать заранее.
— Ну, вы не сказали мне, кто вы.
— Ах, — сказал он, кивая. — Тогда бы вы точно не пришли.
Лиз приподняла бровь. Похоже, он думал, что привязал ее. Он явно был удивлен. Она пришла бы сюда, по любому, даже если бы знала, что он был больше, чем какой-то случайный парень, и даже если бы ужасно нервничала.
— И я все еще здесь.
— Я сказал вам не уходить, — напомнил он ей. — Вам нравится ваш коктейль?
Лиз посмотрела на бокал в своей руке. Пусто. Когда она успела все выпить?
— Да. Спасибо.
— Пожалуйста, — сказал он с той же улыбкой, которая делала ее слабой перед ним.
Лиз не понимала, зачем она здесь. Почему он купил ей выпить, и почему так расшаркивается? Это ведь не повлияет на ее статью. Она не думала, что его настолько заботит, что может появиться о нем в газете колледжа, но в этом, конечно, она не собиралась помогать ему. В любом случае, она выжидала, чтобы узнать, что он на самом деле хотел. Она была слишком заинтригована.
— Могу я заказать вам еще?
— Нет, спасибо. Я знаю свои пределы. Я предполагаю добраться до дома сегодня вечером, — Зачем она говорит ему это?
Разве просто «нет» не достаточно?
— Вы уверены? — спросил он.
Его лицо превратилось в маску.
Что-то в нем было такое, что заставляло ее думать, что он обхаживает ее. Он по-прежнему излучал естественную самоуверенность, как и на пресс-конференции, но все-таки проскальзывало что-то еще, но она не могла понять, что именно. Он хотел узнать о газете? Или же узнать о ее статье? Что-то не складывалось.
— Вам что-нибудь нужно? — спросила она, поправляя свой блейзер.
— Нужно? — спросил он недоуменно, нахмурив брови. — Почему мне должно быть что-то нужно?
— Я просто подумала, что... — она замолчала, смутившись. — Просто газета…
— О, нет, — сказал он.
Его глаза, казалось, буравили ее, пытаясь что-то найти. Она хотела бы узнать, о чем он думает или что происходит.
— Вам нравится летать? — резко спросил он.
— Что?
Она была застигнута врасплох. Он хотел взять ее в полет? Это было смехотворно.
— Летать на самолетах, — добавил он.
— Я не понимаю.
— Мне никогда не нравилось. Мои уши закладывало, мои родители ссорились, я никогда не получал место у окна, перелеты были слишком длинными, и это всегда происходило, когда я хотел остаться дома.
Зачем он ей это рассказывает? Он даже не знал ее имени.
— У меня были панические атаки перед посадкой, — сообщал он ей. — Иногда мои родители давали мне лекарство, чтобы я успокоился и не задыхался от перевозбуждения.
— Я сожалею, — ответила она, не зная, как реагировать.
— Я перерос это, конечно. Я должен был, потому что хотел быть политиком, похожим на моего отца, но я никогда не забуду эти чувства. Мои пальцы становились теплыми и покалывали, мне становилось трудно глотать, мой желудок закручивало в нервный узел. Я не мог сосредоточиться на том, что находилось под рукой. Я даже не мог выровнять свое дыхание, и вздохнуть полной грудью. Это было одно из самых неприятных событий в моей жизни.
— Я тоже задыхалась от перевозбуждения, — призналась она, хотя и не поняла, как это произошло. — Моя сестра в середине лета, в Тампе, заставила меня пробежать с ней пару миль до магазина, я не бегун. Я никогда не чувствовала себя так ужасно.
Его глаза заблестели и пристально смотрели на нее.
— Тогда вы знаете, что я имею в виду? — он выждал, пока она не кивнула в ответ. — Хорошо, я никогда не связывал эти чувства ни с чем хорошим в моей жизни... до тех пор, пока вы не задали мне этот вопрос сегодня.
Ее рот непроизвольно открылся сам и она воскликнула:
— Что?
Ее вопрос был жестким. Но это ее не волновало. Она хотела получить ответы, а он просто обошел его. Она не думала, что он слишком долго задумывался о вопросе, и он, конечно, не думал о ней.
— Мне казалось, что я спрятал эти свои чувства, как можно глубже, и что я давно преодолел их. Но от вашего пристального взгляда, я почувствовал удушье.
— Моего? — пропищала она, потеряв всю видимость спокойствия.
— И я хотел бы знать, как вы это сделали.
Лиз не знала, что и сказать. Никто и никогда не говорил ей ничего подобного раньше. Она чувствовала себя полной идиоткой, уставившейся на него и потерявшейся в бесконечных темных глубинах его глаз. Как ей следует реагировать на это? Только две минуты назад она думала, что это какая-то шутка. Теперь он сообщает, что она полностью обезоружила его. Его. Брейди Максвелла III, сенатора штата.
— Кажется, вы удивлены, — сказал он.
— Конечно, я удивлена, сенатор Максвелл, — официально ответила она. — Я даже не знаю, что ответить на это. Я не делала ничего специально. Я просто... задала вопрос.
— Вы задали один из адских вопросов, — сказал он, наклоняясь к ней.
— Я не собираюсь извиняться, — ответила она, становясь выше, подымаясь на цыпочки.
— А я не прошу извинений.
— Тогда что? — скептически спросила она.
— Я просто говорю комплименты вашим репортерским навыкам. Как давно вы на этой позиции?
Лиз сощурила глаза.
— Вы говорите комплименты моим репортерским навыкам?
— Это был справедливый вопрос, — сказал он.
— Я знаю.
— Тогда почему вы выглядите так, как будто собираетесь атаковать? Я не собираюсь критиковать вас.
Она отвела взгляд от его несказанно красивого лица, вниз, к главному пространству бара. Там была огромная толпа в темноте. Как он смог увидеть ее в возрастающем безумии внизу?
— Я просто... — ее глаза постепенно возвращались к нему, и она ухватилась крепче за перила. — Я не совсем понимаю, суть этого разговора.
— Почему обязательно должна быть суть? — спросил он, разглядывая ее лицо.
Она покраснела и сделала ошибку, посмотрев ему в глаза.
— Я не... это не то, что я имела в виду.
Он засмеялся.
— Все в порядке. Похоже, вы более умело обходите мои вопросы, чем я обходил ваши.
Он признался, что уклонился от ее вопроса? Было ли это между нами, не для печати? И могли бы они более подробно прояснить этот вопрос?
— Кажется, сейчас вы застряли здесь со мной. Вы собираетесь ответить мне, — сказал он, делая еще один шаг в ее сторону. Его улыбка была игривой. Он флиртует с ней... дразнит ее. Брейди Максвелл подтрунивал над ней.
— С превеликим удовольствием, — сказала она смело. — Это не похоже на то, что кто-то собирается написать статью обо мне.
— Хорошо. Вам и не нужно быть в газетах. Потому что, все узнают о вас, а я предпочитаю, чтобы вы здесь были только для меня.
У нее пересохло во рту. Она не знала, что сказать.
— Итак, — продолжил он, сознательно дотягиваясь до перил и скользнув своим большим пальцем по ее руке.
Искры пробежались в том месте, где он коснулся, и она почувствовала, как ее тело мгновенно отреагировало на него. Это было похожее чувство, когда она находилась в конференц-зале, а он шел по направлению к сцене. Он сосредоточил свое внимание на ней, и она не могла дышать.
— Давайте начнем с вашего имени.
Она была точно уверена, что ее дыхание сбилось из-за него, но нашла в себе силы ответить.