Олигарх с Большой Медведицы
– И что он там делал, этот мужик?!
– Да ничего. – Лиза вытерла ладонь о брючину. – Ты знаешь, это странно, но он там ничего не делал. Когда я заявила, что вызову милицию, он просто ушел.
– Ты что, с ним разговаривала?!
– Да не разговаривала я! Я просто сказала ему, чтобы он убирался, иначе вызову милицию!
– Надо было бежать оттуда, не вступать в переговоры! Ты ненормальная! Ты что, не слышала никогда про то, как дачи грабят, а хозяев убивают?! Милицию она вызовет!
– Игорь…
– И что?! Ты просто уехала, и все?!
– А что мне было делать?
– Замки менять. Охрану с работы вызывать! Звонить кому-нибудь! Подключать! Откуда я знаю, что делать?! Но он влез один раз и еще сто раз влезет, а ты там одна живешь, в этой дыре! А он в следующий раз еще и приведет кого-нибудь!
Лиза начала потихоньку злиться. Она не убогая старушка и не школьница-ромашка, она совершенно вменяемый человек и уже решила, что непременно подключит Макса Громова, а в милицию звонить все равно нет никакого толку, и это всем понятно, в том числе и Игорю, который очень «правильно» гневается в трубке!
– Игорь, я заперла ворота и уехала оттуда! Я сейчас поговорю с нашим начальником службы безопасности, может, он мне что-нибудь посоветует! И что я могла еще сделать?! Кроме того, он приехал на «Рейндж Ровере»! Вряд ли простой жулик приехал на «Рейндж Ровере», чтобы меня ограбить!
Игорь некоторое время помолчал, словно внезапно поперхнулся, а потом спросил осторожно:
– А ты ничего, часом, не путаешь? Может, на машине соседи приехали, а он уже потом влез?
– Я не знаю! Я поговорю с Максом!
– А соседи?..
– Что соседи?
– Их ты не видела? Не звонила им?
– Нет! – почти крикнула Лиза и дернула переключатель. «Дворники» заработали с удвоенной силой, но лучше не стало. Грязь летела веером, размазывалась по стеклу. – Я их вообще никогда не видела! И сегодня тоже!
– Надо написать заявление в милицию. Просто чтобы оно у них было, на случай каких-нибудь… неприятностей.
– Ты хочешь сказать, если он меня все-таки пристукнет?!
– Лиза, ты говоришь ерунду. – Голос у него заледенел и стал похож на шершавую сосульку, облепленную снегом.
– Нет, это ты говоришь ерунду. Лучше приезжай вечером ко мне, и сам все увидишь! И «Рейндж Ровер» тоже увидишь, если он все еще будет там стоять!
– Я сегодня не могу, я уже сказал! Я не могу и тебе возвращаться на дачу не советую. Езжай к родителям, это безопаснее.
– Игорь, – язвительно заявила Лиза, – я вполне контролирую ситуацию.
– Ну да, – согласился он, – я понимаю. Ведешь разговоры с бандитами, которые влезли к тебе в гараж! Ситуация под контролем!
Ему не хотелось заниматься ее проблемами, и это было совершенно очевидно. Не хотелось задумываться, тревожиться и вообще… «обременяться». Он был к этому «не готов».
«Но я был не готов жениться!» – сообщил он с некоторой мужской горечью, когда в какую-то минуту откровения рассказывал Лизе о своей несостоявшейся личной жизни. Несостоявшаяся личная жизнь была у него до Лизы, и «они расстались», как сообщил Игорь грустным голосом. Лиза решила поначалу, что они «характерами не сошлись», а оказалось, что он был «не готов»! Формулировки вполне достойные друг друга и вполне взаимозаменяемые.
– Я тебе позвоню, – пообещал Игорь из телефонной трубки. – А ты не должна делать глупостей. Впрочем, вы с сестрицей только и занимаетесь глупостями.
– Игорь, прекрати.
– А разве не так? Вместо того чтобы работать, вы только болтаете!..
Это было решительно не так, ибо Лиза только и делала, что работала, и очень даже успешно, и ее сестра Дунька, преуспевающая журналистка, тоже только и делала, что работала, и тоже вполне успешно. Но, очевидно, это «не считалось». Это никогда не считалось.
Игоря раздражало, когда они подолгу болтали по телефону, еще его бесило, когда они болтали в кафе или на стоянке возле магазина.
Он все время приводил им в пример каких-то достойных женщин, его бывших и нынешних знакомых, которые никогда не болтали, не тратили время на кофе с клубничным тортом, не шатались по магазинам, не торчали подолгу возле витрин с бельем или обувью, облизываясь, шушукаясь и ничего не покупая. Те достойные женщины все время работали – видимо, и днем, и ночью. Эти арии в исполнении Игоря всегда приводили Лизу в уныние, заставляя сознавать собственное несовершенство, она вздыхала, огорчалась и давала себе слово, что в следующий раз ни за что не пойдет с Дунькой на кофе с клубничным тортом.
Или нет, нет. Пойдет, конечно, разве она может не пойти, но только Игорю ни за что об этом не расскажет.
И вообще кто придумал, что мужчине можно обо всем рассказать, поплакаться, попросить совета, пожаловаться на жизнь или похвалиться успехами?! С ним нужно держать ухо востро, никогда не расслабляться и, самое главное, не верить ему.
Она и не верила. Никому – ни женщинам, ни мужчинам.
– Ты не должна на меня обижаться, – произнес вышеупомянутый Игорь ей в ухо. Голос его стал помягче. – Просто я за тебя беспокоюсь.
– Ну, так приезжай вечером! И не беспокойся.
– Лиза, я уже сказал тебе, что вечером не могу. Ты что, не слышала?
Она отлично слышала, но время от времени вся эта канитель ее удручала. Ну, ведь все уже давно понятно. Все было понятно с самого начала, с той минуты, когда он взялся растолковывать ей, как именно должна вести себя женщина, а как не должна.
Лизе казалось, что она отлично знает, как себя вести, – ей давно все уже растолковали бабушки и мать, а то, что они упустили, было приобретено с опытом и знаниями.
Учиться, учиться и еще раз учиться.
– Я тебе позвоню, – сказала Лиза искусственным нежным тоном и покосилась на приемник, в котором произошли изменения и вместо «майских роз» появился Максим Леонидов. Лизе хотелось его послушать, а для этого нужно побыстрее попрощаться. – Я тебя люблю.
Это было вранье, но куда ж деваться!
– И я тебя люблю, зайка, – сказал Игорь, и это тоже было вранье, и в его голосе тоже звучала искусственная нежность, и они, в разных точках пространства нажав кнопки на своих телефонах, испытали схожее облегчение.
Ну, поговорили, и слава богу.
«Мне досталась в этой пьесе очень маленькая роль, – пел Леонидов Максим. – В ней всего четыре слова: «Мы прорвемся, мой король».
Это ее поддержало. Должно быть, он знает, о чем поет, этот далекий и неизвестный Максим Леонидов. А раз он знает, значит, она… не одна.
Все будет хорошо. Мы прорвемся, мой король.
Правда, с королем большие проблемы, но это ничего. Она и сама по себе королева, удавшаяся во всех отношениях!
На работе все оказалось не так уж ужасно, как Лиза подозревала. Она всегда подозревала своих сотрудников во всех смертных грехах, особенно же подозрительной стала, повстречавшись с Игорем, который считал, что с людьми работать нельзя!
Все ей казалось, что в ее отсутствие Мила потеряет все до одной бумаги, Света Крюкова нахамит по телефону заказчикам, Костик Брылев перепутает рекламный слоган, придуманный для фармацевтов, со слоганом для шоколадных конфет, Ира поссорится с журналистами, а Маруся забеременеет и уйдет в декрет, Макс Громов проворонит жуликов, Леша Горский сотрет в компьютере все базы данных.
Вряд ли все это могло случиться на самом деле, но тем не менее она приезжала на работу с некоторой опаской, словно ей предстояло прыгнуть с вышки в холодную воду и всякий раз, выныривая, она как будто заново удивлялась, что осталась жива.
– Мила, что там с Миклухиным? Вы разобрались?
Лиза стояла у стола, курила и просматривала бумаги. Секретарша маячила в дверях – ближе не подходила. Лиза перевернула лист, отложила его и мельком на нее взглянула.
– Я не разбиралась, Елизавета Юрьевна, вы же сами сказали, что приедете и…
– Мила, я сто раз вам повторяла, что если уж вы работаете, работайте хорошо! Что значит, я приеду?! А у вас самой нет никаких обязанностей, что ли?!