Карболитовое Сердце (СИ)

 После каждой ротации в армиях окрестных государств на Тёплый Стан непременно накатывала мутная волна дембеля и дедов в отпуску. Всё-таки самое цивилизованное место на МКАДе: рынок, киноха, халявный вайфай. До сих пор князиньке как-то удавалось всех прибрать к присяге или сплавить. На Теплаке с вменяемого человека дембельский шик слетал, как с белых яблонь дым, за какую-то неделю, не больше. Паводок героев случался пару раз в год, и после каждого нашествия поседевшие кадровики и городовые дружно шли в отпуск.
 Но Полистовские казаки целиком заняли старый кинотеатр "Аврора" и были всерьёз намерены зимовать здесь именно в казаческом качестве. Так сказать, широко трактовали понятие союзнического долга. Перед крыльцом кинотеатра громадились дрова из заповедного Тропарёва, а рядом в полковом котлище варилось что-то с мясом. На антенне стоящей рядом чорной БРДМ-ки сушились портки.
 Все знают, что жизнь в городе начинается, когда в него заходят гусары. Волоокие девы Тёплого Стана тех моторизованных венгров до сих пор с теплотой вспоминают да лайки им ставят. Только вот казаки- не совсем гусары. Как говорят трепещущие враги, русский казак- это смесь православия с мародёрством.
 Не далее как вчера Филин наблюдал на рынке сурового пулемётчика, убеждавшего торговцев, что безопасность нынче стоит денег, или хотя бы скидок на картоху. Потому что так везде принято, и так же будет в Тёплом Стане! Вот только с местом боец ошибся: он не рискнул читать свою проповедь в галереях чистой "Принц-Плазы", и на ярмарке за ней тоже помалкивал - там-то каждый третий такой же бодрый и усатый, а остальные - бабки, которым вообще всё равно.
 Течение толпы уносило бизнесмена всё глубже, пока он не оказался на самом Тош-Толкин Базаре, чьи сумрачные галереи рассекали кварталы-махаля и хутуны Узкого. Там, в глубине, торжище расслаивалось аж на четыре этажа. Путешественники рассказывали, что на верхних ярусах рынка всё черным-черно, а славянской речи не слышно в помине. И что там все сплошь в поясах шахидов, а один дружинник как заблудился, так и вышел аж в самой Фергане.
 Из Тош-Толкина можно было годами не выходить на улицу, питаясь лагманом и мантами, подстригаясь, одеваясь, раздеваясь, зарабатывая и проигрывая деньги, а также переводя их в любую точку глобуса через княжеских хаваладаров.
 Филин как раз приобрёл себе приличные берцы "Спецназ", ещё старых времён. Он отыскал их в дальнем закоулке третьего этажа, а на первом пламенно выторговал себе клёвую баранью ногу с курдючным жиром. Ваня расслабленно покуривал-трепался с Фаридом, мясником-халяльщиком, когда неподалёку, в соседнем ряду, началось казаческое выступление. Фарид печально указал топором на безобразия и негромко промолвил:
 - Гляди, Филин, вот ведь свинья пьяная. Каждый день такие ходят, да? Хрен ему по всей морде, а не скидки!
 Действительно, торгующим обществом в радиусе поражения казака внезапно овладел языковой кретинизм. Раскрасневшегося пулемётчика окружали совершенно ничего не понимающие восточные лица, словно вырезанные из тёмного дерева. И отвечали ему, сочувственно кивая головами. Отвечали по-татарски, по-узбекски, по-турецки. По-вьетнамски. И не только. У пулемётчика появился неиллюзорный шанс заблудиться и выйти в Фергане - вот так и рождаются нездоровые сенсации.
 И это всё там же, где только что Ване кричали: "Подходи, дорогой, груша - сладкий мёд! Вечерний базар!" И что будет делать градоправитель нашего болезненно многонационального города со всем вот этим?
 Но это всё лирика. Близилось Дело. Назначение Крыса стало очевидно под землёй. В ключевых точках маршрута уже сидели маленькие аккуратные заряды- ровно столько, чтобы потолок сел, если вдруг потребуется. По стене тянулся солидный бронированный кабель, по тёмным углам шныряли датчики. У самого весельчака-подрывника обнаружился древний нетбук, к которому тот не подпускал, как альфа-самец к заду. Интересно, чем ещё можно управлять с этой невзрачной машинки?
 Под землю заходили недалеко от кинотеатра через бомбоубежище 94-ой поликлиники, невзначай открытое. Присели среди груд фанеры и досок- кто-то тут столярил. Дальнейшие действия обрисовал не Рамен, а внезапно Крыс.
 - Сначала ты, Филин, слушаешь всё, что можно, из-под самой стенки "Авроры". Прежде всего интересно, где и сколько казачков в подвале. Очень важно, чтобы никто не погиб. Дальше заземляемся, тщательно заземляемся, надеваем масочки-гайфоксовки, перчатки не снимаем. Я взрываю стенку, тачку перед входом и джеммер. Надеюсь, это отрубит электронику. Мы всё собираем, а ты, Ваня, всё так же слушаешь. И тикаем до самого МКАДа. На поверхности вторая треть денег капает на счёт, и расходимся. Могу потом желающих подвезти до Троицка. И даже советую. Окончательный расчёт после, когда дерьмо уляжется. Как-то так.
 Дельный Крыс ещё немного подрос в Ваниных глазах. А что ржёт всё время- пусть, можно и потерпеть.
 Филин расслабленно прилёг на земляной пол собственноручно прорытого шкурника, привычным усилием начиная загрузку. Матушку Сыру Землю слушать- не баранки трескать. Нужен хороший физический контакт. Выносные микрофоны вот туда на бетон и туда. Рамен, блин, можешь не егозить? Лучше вот эти вот колышки повтыкай, туда, подальше. А эту фигню на улицу через люк выкини. Только шлейф не передави.
 Где-то там, под сердцем, Ванино ядро с царственной неторопливостью разворачивало павлиний хвост хитрых программных микшеров, фильтров, спектроанализаторов. Потом всё это должно летать быстрой птичкой в нереальном времени- скажем, в боевой ситуации. На практике летало в точности как павлин. И вообще, для нормальной работы лучше было прилечь. В боевой ситуации, конечно же. Звуковой редактор неспешно протестировал имеющие ресурсы, нагло откусив половину оперативы.
 Даже на холостом ходу процессоры начали печь подбрюшье. Жжёный западный мост отзывался ледяными уколами в бок. В консоль летела немецкая ругань об ошибках. Это надо претерпеть. Наконец с Ваней суетливо поздоровался как всегда опаздывающий розенталь-процессор, и стало можно работать.
 Вдалеке в метро по перегонному тоннелю проехал мотовоз, чётким стуком обозначив всю подземную архитектуру. Осталось только совместить очертания с куском оцифрованной геоподосновы.
 Грузовики и танк. За пять минут они достаточно точно прорисовали своим грохотом ближайшие дороги.
 А вот в подвале старого кинотеатра за стенкой, и за ещё одной стенкой, вот так, работает стокиловаттная вентиляция, чётко рисует своим рёвом всё обширное помещение вентиляционной... Этот шум легко фильтровать, чтобы не мешал.
 Грохот вентилятора как отрезало, и по коробам вентиляции сверху пришли неясные пока ещё звуки. Направленный микрофон, выкинутый Раменом наружу, принялся глазеть на окна кинотеатра, то в одно, то в другое.
 Каждый чих, получив своё место в базе, бывал усилен, перемодулирован, обрезан по частотам, обжарен и подан с маслом на стол размышлений.
 Через десять минут контакторы жгли кость Филинова черепа, гоняя по мозгу холодную мигрень, а стиснутые зубы ныли, но теперь на электрокарте здания и прилегающей местности были помечены красным аж тридцать четыре человека и синим- пять единиц всяких электрических глюкотронов. И все отметки Ваня с переменным успехом вёл и отслеживал. В учебке у него пятёрка по ведению была.
 Большая часть казаков смотрела в малом зале "Голубую бездну" с семками и сухариками, кто-то нахваливал борщ в баре, многие дрыхли в фойе, а на третьем этаже некто плодотворно заседал в директорском сортире с глянцевым, судя по шуршанию, журналом- может, и сам атаман. На посту в подвале стояли всего двое, точнее, лежали и совокуплялись.
 - Казак с казачкой?- Ваня не успел отключить усиление, и удивлённый голос Рамена как молотком в лоб ударил.
 - Казаки-и!- взвыл Филин,- как есть казаки! Ну, один- кыргыз приблудный, что ли, акцент у него! К чертям гомофобию, заземляемся, пока они не кончили!