Воздушный стрелок. Книга 3 (СИ)

— На самом деле, довольно просто. — Пожал плечами мой заметно расслабившийся собеседник и пустился в объяснения.
Мда, осознать, что Кирилла с малолетства готовили как какого-нибудь шахида, это было… сильно. Психологическая ломка по всем правилам. Ликвидация любых привязанностей, ограничение общения и постоянное давление, не дающее расслабиться… знакомые технологии, и чертовски эффективные, признаюсь. Понятно, что моя эмансипация внесла изрядные коррективы в план поехавшего рассудком Георгия Дмитриевича. Пришлось деду срочно придумывать, как обламывать начавшие появляться личные связи. У самоубийцы не должно быть собственного дома, или места, которое он мог бы назвать таковым. И в бывший «конный клуб» зачастили незваные гости… ну и попытка отжать мою собственность, как завершающий штрих… Вот, кстати, по поводу нежданных визитеров, а не мог старый урод как-то повлиять на действия невестки? Уж больно вовремя она нарисовалась на пороге моего дома. Хм, тут даже Никита Силыч спасовал, не сумев ответить на вопрос. Ладно, не так уж важно.
Идем дальше. У будущего оружия не должно быть личных привязанностей. И меня запихивают в школу, где отношения между учениками, в большинстве своем, строятся на жесткой конкуренции, праве силы и старшинства. Вот только тут, я сам, походя, смешал Громову-старшему карты, пооткрывав кучу клубов, даже не подозревая, что администрация гимназии, оказывается, давно и старательно гнобит «лишние» школьные организации, оставляя только минимально необходимое их количество с разновозрастным составом, который только подогревает конкуренцию внутри самих клубов и соперничество между ними. Все во имя победы, ага. Облом. Десяток новых клубов просто размыл эту самую конкуренцию, вместе с соперничеством. А уж форма подачи проектов и вовсе уничтожила ее остатки.
Затем… затем, орудию нужно дать мотив для перехода на «темную сторону», то есть, для побега из страны в распахнутые объятия иезуитов, и, учитывая, что давления аристократии на мещанина в школе я просто не заметил, в ход пошла «тяжелая артиллерия» связей отставного комнатного боярина. Да-да, Преображенский приказ, кровавое пугало, которое должно было отвратить меня еще и от эфирников. Недаром же, Переверзев светил визиткой Прутнева… Вообще, стоит только удивляться, с какой скоростью покойный боярин генерировал свои планы.
Ну и под занавес, попытка повлиять на меня через Ольгу. Представить невесту шалавой, ославить ее на весь свет, это ж какое разочарование для влюбленного пятнадцатилетнего парня! А заодно, эта выходка обрубила бы мне любой намек на возможность быть принятым в обществе, независимо от исхода дела. Расстались бы мы с Ольгой, или остались вместе, житья в столицах нам бы не было, обоим. В общем, по зрелому размышлению, я пришел к выводу, что правильно сделал, отправив Георгия Дмитриевича на тот свет. Туда ему и дорога. Будь моя воля, оживил бы тварь и снова прикончил, раз десять подряд…
— А вот тут, кстати говоря, мог быть и второй слой… — Задумчиво протянул Скуратов-Бельский, в ответ на мое рычание по поводу попытки Громова-старшего превратить мою невесту в нимфоманку. Я непонимающе взглянул на собеседника. — Как думаешь, каким способом тебя намеревались «взорвать», после твоего попадания к иезуитам?
— Без понятия. — Пожал я плечами. Понимаю, что у урода был какой-то план, как подсунуть меня папистам, но вот как он намеревался повернуть меня против них… не знаю.
— Смерть Люды и Николая была устроена по указке иезуитов. — Тихо произнес старик. — У меня до сих пор руки слишком коротки, чтобы их достать. Точнее, заказчиков. Что же до тебя. Ты был слишком мал, чтобы хорошо запомнить родителей и не факт, что захотел бы мстить за их смерть. Громов не мог этого не учитывать. Так что, думаю, если бы не Ольга, тебе «подвели» бы какую-нибудь другую девочку, а потом… разыграли бы тот же самый сценарий, а в нужный момент подсунули бы «доказательства» причастности иезуитов к этой неприглядной истории.
— А зачем тогда нужно было валить все на Бельских? Или они, как и Томилины были связ… — Я поднял взгляд на старика. — «Северная Звезда» и «Гончие»… Одного поля ягоды?
— Хм. А вот в это, я тебе соваться не советую. — Нахмурился Скуратов. — Не знаю, откуда у Громова была эта информация, и зачем он привязал к этому делу Бельских, но это уже совсем другие игры, Кирилл. И проходят они по совершенно другим правилам. Это политика. Прими добрый совет, не стоит в нее лезть.
— Вот, чего мне не нужно, так это политических и шпионских игрищ. Своих проблем хватает. — Проворчал я.
— Вот и замечательно. Кстати, Кирилл, а не скажешь, с чего вдруг ты решил, что эти отряды… оба связаны с папистами? — Вкрадчиво поинтересовался Скуратов-Бельский. Во попал… Думай голова, думай! Шапку куплю, из песца, ага. Того самого, который сейчас ко мне подкрадывается. А то, так глядишь, и без «Визелей» останусь.
— Хм… перед смертью, Роман Томилин молился на латыни…
— А ты откуда знаешь? — Удивился дед. — Ты же, вроде бы, в это время уже в мещанах обретался?
— Так ведь… это я его на тот свет наладил. — Пожал я плечами. — У Громовых с Томилиными как раз война приключилась, и Роман посчитал, что это хороший способ расстаться со своей пассией… радикально. А я, как учитель, должен своих учениц оберегать. Вот и пришлось доказывать ему, что Лине умирать рановато…
— Понятно. — Старик машинально отправил в рот ломтик ветчины и мотнул головой — Ну ладно, с этим ясно. Но что из того, что Роман молился на латыни? Он же из папистов, хоть и принял православие. Привычка.
— Сомневаюсь, что все паписты перед смертью по привычке бормочут девиз Общества Иисуса. — Фыркнул я.
  
Глава 2. Где ваша трубка, сэр?
 
Cкуратов-Бельский сверкнул глазами, но тут же притушил не вовремя поднявшуюся волну в эфире. Интересно, откуда молодой Николаев вообще знает о существовании у Ордена святого Лойолы какого-то девиза? Это не та информация, которую можно легко найти в Паутинке или библиотеках… Впрочем, если Громов подошел к делу обстоятельно, то… нет, не вяжется. Не стал бы старый псих так готовить свою «бомбу». К иезуитам должен был попасть растерянный юноша изрядно поколоченный судьбой и разочаровавшийся в боярах и государе, но никак не знаток традиций и истории Общества Иисуса.
С другой стороны, кто знает, что мог найти мальчишка в библиотеке Громовых… Нет, но какое чутье, а?! Вот так на одних ассоциациях связать подставу Бельских и «Северной Звезды» с «Гончими» Томилина… Все-таки, кровь не водица…
Никита Силыч вздохнул. А что, может действительно поговорить с государем, пускай передаст боярский титул Скуратова Кириллу? Грех же такую линию терять. Пусть, Скуратов никогда не был склонен переоценивать значение евгеники для одаренных, все-таки, будучи грандом Эфира, он имел собственное мнение о наследовании Дара и способах его развития. Но в данном случае просто жаль труда поколений его предков, выпестовавших в роду такую вот «линию интуитов и аналитиков», как выразилась однажды о них дочка… а она ведь знала, о чем говорила. Мастер евгеники, как-никак… стоп. Кирилл же только что рассказывал о своей «неземной любви» к младшей Бестужевой! Это что же получается… дочкина работа? Ну Люда, ну экспериментатор! То-то, она так легко согласилась уйти за мужем под начальство его старого приятеля. Все просчитала, и ничего не сказала отцу, умница эдакая.
Если бы не та авария… нет, понятно, что дочь не стала бы просить за мужа перед Никитой Силычем. Да и сам Скуратов скорее отрубил бы себе руку, чем признал наследником рода отпрыска Георгия Громова… Но, ведь он и сам не вечен, а внук после смерти Скуратова, вполне мог бы претендовать на его титул, если не сам, то как регент собственного ребенка, точно. Потому как, очевидно, что дочка очень хорошо постаралась с выбором невесты для своего сына, и линия Скуратовых в будущих детях Кирилла будет не ослаблена, как того можно было бы ожидать при подобном наследовании а наоборот, усилена. В этом можно не сомневаться. О да…