Бежать нельзя остаться

— Знаток еще выискался, — хмыкнул тот весело. — Ты мне лучше вот что скажи…
Договорить он не успел: ожил оповещатель.
— Чужая птица предпринимает попытки проникнуть внутрь охраняемого периметра. Предположительно — почтовая сова. Уничтожить?
— Подожди, — велел Грегуар. — Интересно, кому это невдомек, что в Шанталь почтовые совы не летают?
— Любопытно, — согласился Люциус, сердце которого сжалось от нехорошего предчувствия.
— Этьен! — позвал старик. — Поди прими почту. Саму птицу…
— Убить, господин?
— Да нет, зачем, просто вычисти ей мозги и пусть себе отправляется в ближний лесок. Незачем кому-то знать, куда именно она летала.
Домовик обернулся за считанные минуты, протянул хозяину поместья внушительного вида конверт с сургучной печатью. Тот прочел адрес и протянул письмо Малфою со словами:
— Кажется, это тебя касается, сынок.
«Сынком» тот стал совсем недавно и вовсе не из-за возраста (немного за тридцать — это здесь считалось еще юностью), а за иные заслуги. Катрин вот так и ходила во «внучках», что ее вполне устраивало.
«Швейцария, Драко Малфою», — прочел Малфой и зажмурился, надеясь, что морок развеется, письмо исчезнет, мир, который он с таким трудом сложил по кусочкам заново, встанет на прежнее место… Ничего не изменилось.
— Господи, за что?! — вырвалось у него. Надо же, привык поминать Господа вместо Мерлина за эти десять лет…
— Что там, сынок? — нахмурился Грегуар.
— Приглашение в Хогвартс для Драко… — глухо ответил Люциус и вдруг с надеждой взглянул на старика. — Они знают, что он здесь…
— Погоди, не части, — поднял тот руку. — Что за приглашение? Куда? Зачем?
— Приглашение на учебу в Британскую школу чародейства и волшебства, — собравшись с силами, ответил Малфой. — В Хогвартс, будь он неладен! Мне тоже когда-то пришло такое письмо.
— А что, настоять на домашнем образовании нельзя? — удивился Грегуар.
— Не знаю, право, не интересовался никогда, — покачал головой Люциус. — Наверно, в других странах можно, насчет Англии — ничего не слышал. А мы с Драко… у нас двойное гражданство, и я не знаю, что делать в этом случае!
— Не дергайся, — положил ему руку на плечо Шанталь. — Там что, так плохо, в этой школе?
— Там… никак, — припомнив свои впечатления, ответил Малфой. — То, чему учат на первом курсе, Драко давно уже знает, да и со старших многое прихватил. Но, дедушка, вы же понимаете, что я не могу отпустить его туда! Сын беглого Пожирателя… да он станет добычей и для победившей стороны, и для детей моих бывших соратников!
— Драко? Добычей?! — засмеялся Грегуар. — Перестань, он, скорее, сам обидчиков пустит на гуляш! А скажи мне, что будет, если письмо проигнорировать? Сова не добралась, например… Не прикажи я Этьену взять эту цидульку, птица так и долбилась бы в барьер!
— Не знаю, — честно признался Люциус. — Говорили, письма продолжат приходить. Может, наведается кто-то из профессоров…
Шанталь прикрыл глаза и принялся раскуривать трубку. Он о чем-то напряженно думал.
— Вот что, сынок, — сказал он. — Я считаю, твоему сыну надо поехать в эту школу.
— Что?!
— Я сказал — надо, — жестко ответил Грегуар. — Пускай взглянет на эту жизнь с изнанки. Ты когда-то говорил, что Хогвартс — сравнительно безопасное место, убить его там не убьют, а драться он умеет, в обиду себя не даст.
Малфой встряхнул головой. Видимо, у Шанталя были какие-то планы, но какие именно?
— Там есть кто-то, кому можно доверять? — спросил тот.
— Хм… МакГонагалл всегда была на стороне Дамблдора, но она очень принципиальна. Флитвик — полугоблин, так что… Ах да, там преподает мой старый знакомый. Кстати, тоже Пожиратель.
— Тот, что переметнулся на сторону Дамблдора? — пошевелил бровями Грегуар.
— Да, только счастья ему это не принесло… — тяжело вздохнул Люциус, вспомнив смешного носатого первокурсника. — Но когда-то мы дружили. Правда, не знаю, каким он стал за эти годы. Прочие… в большинстве своем безобидны. Кроме директора.
— Ну, в целом, ничего ужасного я не вижу, — кивнул Шанталь. — Не будем привлекать излишнего внимания. В конце концов, кроме отца, у Драко есть еще и мать, не так ли? А ты, сынок, всегда можешь заявить, что сбежал, опасаясь этих… как же их… — пощелкал он пальцами. — А, политических репрессий. Чистая правда, кстати!
— Да, пожалуй, — мрачно ответил Малфой. Отпускать от себя первенца он смертельно не желал, и хоть понимал, что рано или поздно придется это сделать, но… только не в Британию!
— Пойди и отдай ему письмо. И объясни, что он должен проучиться там хотя бы семестр, — сказал старик. — Потом бросит, если ему не понравится. К тому моменту, полагаю, — хитро прищурился он, — мы придумаем, под каким предлогом забрать его назад. Иди, не тяни!
«Если бы мне пришлось ставить на этих двух старых… — Малфой проглотил бранное слово, — я поставил бы на Грегуара. Не знаю, что он задумал, но навстречу опасности он Драко не пошлет, это уж точно. Ничего, выдержит мальчик полгода в этом дурдоме, он у меня сильный…»
Люциус точно знал, каким бы вырос Драко в Малфой-мэноре: болезненным, избалованным, капризным, мнительным маленьким принцем. Меньше любить сына он бы от этого не стал, но самому воспитывать наследника не хватило бы времени и сил, а женщины есть женщины… Вот в поместье детей не баловали. Просто некогда было. Зато и все дети знали, что любой взрослый может отвесить подзатыльник, если шалости выйдут за пределы допустимого, и не находили в этом ничего странного. Малфой сам как-то разгонял оплеухами подростков, решивших покататься на жеребенке. Будто невдомек здоровым лбам, что это даже не двухлетка, на стригунка садиться нельзя!
Ну а Драко как-то раз заработал полноценную порку. Льерт Шанталь сам поймал за шиворот не в меру разошедшегося мальчишку (лет семь ему было тогда, не больше), перекинул через колено, велел Этьену принести розги, спустил с Драко штаны и выдрал. Все десять розог тот получил сполна, но умудрился не расплакаться.
«Если родители не справляются с воспитанием, значит, нужно вмешаться старшим», — сказал тогда Льерт, и Люциус чуть не сгорел со стыда.
Драко, однако, даже к Жозефине за зельями не пошел, к Катрин тоже, сказал, что сам виноват, и, хоть и сидеть несколько дней старался бочком, явно гордился собой…
Сейчас он, как обычно в это время, возился с младшими, но, завидев отца, помчался навстречу. Драко каждый раз встречал его так, будто увидел впервые за год.
— Папа! Ты что такой грустный? — спросил он, вдоволь нависевшись на отцовской шее. Драко прекрасно чувствовал чужое настроение.
— Дела, — отговорился он. — Катрин…
— Я не могу к тебе подойти, не видишь, меня победили? — весело спросила она, пытаясь подняться с травы. На ней гроздью висели дети — Кассиопея, редкой красоты девочка, темноглазых натуральных блондинок поди поищи, а еще Орион и Шератан, близнецы. — Боже, спаси меня от них, Люциус!
Тот легко похватал троих отпрысков в охапку, наградил торопливыми поцелуями и шлепками направил в сторону Большого дома. Эти дети удались послушными, не то что Драко. (Из-за имен, правда, они всякий раз серьезно ругались с Катрин. Кассиопея — еще цветочки, супруга скрепя сердце согласилась, что с таким именем можно жить, а вот за близнецов пришлось выдержать бой. Мало ли, что принято называть детей «звездными» именами! Назвать их Кастором и Поллуксом, что было бы вполне логично, она не позволила. Согласилась на Ориона в честь двоюродного деда Драко, но в отместку отыскала в звездном атласе еще одно имя.)
— Папа, что-то случилось, — утвердительно сказал тот, видя, что его прогонять не собираются, и плюхнулся на траву рядом с мачехой.
— Да. Держи, это тебе, — Люциус протянул ему проклятый конверт, подумал и, не щадя дорогого костюма, уселся напротив.
Катрин только взглянула на печать и со страхом уставилась на мужа. Тот молча кивнул.
— Даже здесь достали… — сказала она.
— Фу, чушь какая, — поморщился Драко, прочитав послание. — Зачем мне какая-то иностранная школа? Пап? Мама?