Я вернулся за тобой (ЛП)

― Ты можешь поцеловать меня в ответ, Харпер.
Я сжимаю губы и сглатываю.
― Ты можешь сказать мне «нет».
Я смотрю Винсенту в глаза. Они напоминают мне Джеймса. Как двое мужчин могут быть настолько похожими? И как может быть справедливым то, что у меня проблемы с пониманием, почему этот мужчина, который выглядит в точности как тот, которого я люблю, им не является? Особенно, когда мне до отчаяния хочется его успокаивающего прикосновения и командного тона. Мне не нравится контролировать вещи. Я в этом не разбираюсь. У меня панические атаки, и я не мыслю трезво. Я ― боец, потому что была выращена такой, как и мой брат. Но это просто внешняя оболочка меня. Девушка внутри очень и очень слабая.
― Я не очень хорошо умею говорить «нет».
― Это потому что ты хочешь сказать «да», Харп.
Прозвище выдергивает меня из моего кратковременного транса. Оно так мне знакомо.
― Ты наблюдал за мной каждый год, как и Джеймс? Ты приходил на мои дни рождения и наблюдал издалека?
― Боже, ― на этот раз Винсент смеется громче. ― Я не могу поверить, что этот урод делал подобное. Это же извращение.
― Что? ― я сбита с толку.
― Харпер, он преследовал тебя все эти годы. У твоего отца была паранойя, что он может похитить тебя или убить во сне.
― Что? В этом нет смысла. Джеймс любит меня. Мой отец отправлял ему билеты на самолет в тот уголок мира, где бы ни отмечали мой день рождения. Ему просто никогда не было позволено видеть меня лично.
― Это он тебе такое рассказал? ― Винсент качает головой. ― Нет, детка, случилось не это. Джеймс был одержим тобой с первого года. Он отклонил предложение, и я стал твоим обещанием. Джеймс стал агентом Шесть. Его захватили в какой-то крысиной дыре в тот же год. Они пытали его, так сильно шрамировали его тело…
― Подожди, ― я поднимаю руку. ― У него нет никаких шрамов. Я видела его тело, и оно идеально.
Винсент прищуривается, когда понимает весь смысл моих слов.
― Значит, ты смотрела недостаточно внимательно. Он прошел лазерную терапию после того, как Один вызволил его, но их не удалили полностью. ― Выражение лица Винсента меняется, и на мгновение он хмурится. ― Ты знаешь, я любил его. Я мог так никогда и не узнать его, поскольку нас разделили, когда нам было по два года. Но я знал о нем, любил его. И также скучал по нему. Мне жаль, что наши жизни так сложились. Я бы отдал все, чтобы быть со своим близнецом. Я бы даже присоединился к нему, если бы нам позволили. Ты бы это поняла, Харп. Как близнец чувствует своего близнеца.
И это то, на что я могу положиться. Я пытаюсь представить жизнь без Ника. Ника, который защищал меня. Ника, который любил меня без причин. Ника, который научил меня давать отпор и быть сильной. Каким бы человеком я была бы без Ника?
― Прости, ― говорю я. ― Спорю, это было сложно.
― Было. Я не получаю удовольствие от того факта, что ты моя, а не его. Я не ревную к нему. Зачем мне это, Харпер? Зачем мне ревновать к нему? Я выгляжу в точности, как он. У меня те же самые черты. Тот же самый состав ума. Те же самые естественные способности. Но у тебя и понятия нет, насколько чертовски он поврежден. Находиться рядом с ним не безопасно. Он нестабилен в каждом смысле этого слова. Ему нельзя доверять, Харпер. Не принимай то, что вы с ним сделали, за нечто существенное. Потому что Организация наблюдает за ним уже больше десятилетия. Он берет женщин на каждом задании. Дружится с ними. Трахает их до потери рассудка. А затем убивает каждого вокруг них. И это именно то, что он сделал бы с тобой.
Я не могу сделать вдох.
― Он использовал тебя, Харпер. Он хотел флешку, которая была у тебя, чтобы добраться до твоего отца за то, что тот отдал тебя мне. За то, что сделал ошибку в шестнадцать, которая изменила всю его жизнь. Он так и не простил их за то, что они не вызволили его быстрее, хоть и знал ― если облажался на задании, единственный ответ, который ты получишь свыше, ― это отказ. Он знал, что, если он пойдет туда, и его поймают, его бросят. И Один рисковал своей жизнью, чтобы спасти его.
― Тогда почему он был рядом так долго? Почему бы не убить его много лет назад?
― Потому что он ― другой, Харпер. Нельзя просто взять и натренировать парня вроде Тета. Все двадцать восемь лет жизни сделали из него того, кем он является сейчас. Машиной для убийств. Идеальным наемным убийцей, ― Винсент снова наклоняется, беря мои щеки в ладони. ― Мне нужно, чтобы ты это поняла, Харп. Он не тот человек, которым ты его считаешь. Он манипулирующий, корыстный и смертельно опасный. Я не могу винить тебя за то, что ты повелась на это. Даже мировые лидеры велись на это…
Мой мозг перестает слушать, когда я вспоминаю, как Джеймс подсчитывал своих жертв в пустыне. Он сказал, что подрывал целые правительства. Он сказал, их слишком много, чтобы сосчитать. То, что он сделал в Мехико, считается геноцидом.
Он сказал все это там. Рассказал мне все, что Винсент рассказывает мне сейчас, только я никогда не видела это четко.
― …так что не думай, что у тебя когда-либо был шанс, Харпер. Потому что его не было. Он планировал это с первого года, как пришел на твой день рождения.
― Что планировал? ― спрашиваю я, отчаянно желая узнать, что же на самом деле происходит.
― Использовать тебя, Харпер. Он собирается убить всю твою семью и использует тебя для этого.
  
 Глава 18 
 
 Харпер 
 
Я обдумываю это секунду. Мой первый инстинкт ― защитить Джеймса. Он не использует меня для мести. Не использует меня для того, чтобы убить мою семью. Он любит меня.
Но я не могу заставить себя сказать это вслух, когда смотрю Винсенту в глаза, и он знает это. Знает, что я сомневаюсь в Джеймсе.
― Ешь, ― наконец-то произносит он. ― Ты не ела.
― Как я могу есть, если ты только что сказал мне, что он собирается убить моего брата?
Винсент тянется, чтобы погладить мою щеку.
― Харпер, позволь мне позаботиться об этом, ладно? Мы знаем план Тета. Знаем, как он работает. И знаем, что ему нужно. Так что, если ты просто доверишь нам позаботиться обо всем, тебе никогда не придется думать об этом снова.
― Но каждый раз, когда я вижу тебя, я думаю о нем. Как я могу не думать, если вы близнецы?
― Прости за это. Мне очень жаль. Мы можем поговорить об этом позже, когда будет более подходящее время. Но сейчас время ужина. Тебе нужно питаться.
Питаться? Кто вообще так говорит? Он звучит, как мой отец, если моему отцу вообще есть дело до того, что я не ем. Джеймс сказал бы: «Ешь свой сраный ужин, и после того, как мы займемся сексом, мы сможем поговорить». 
― Ешь, ― повторяет Винсент.
Я ковыряюсь в своем лобстере. У меня просто нет настроения волноваться о еде.
После нескольких минут наблюдения за тем, как я гоняю еду по тарелке, Винсент опускает свою вилку.
― Тебе нравится лобстер, Харпер. Я знаю, что нравится. Так в чем проблема?
― Я больше не голодна.
― Поешь. Если не хочешь его, скажи мне, что хочешь.
Я хочу, чтобы Джеймс не был сумасшедшим. Хочу, чтобы он меня любил. Хочу, чтобы Джеймс показался здесь, подорвал это место и забрал меня отсюда. Мне даже плевать куда. Куда угодно, только бы не оставаться здесь. В любое место, которое не было бы наполнено всем этим притворным дерьмом.
Ужины из лобстеров? Я думаю о множестве раз, когда я ела лобстера. Множество и множество раз. Это было то, что я ела постоянно. Каждые две недели минимум. Но в Хантингтон я ела дрянь. Целый год я могла сама себе выбирать еду и ела дрянь. Я ела ее, пока ждала, когда появится мой брат и спасет меня от унылой жизни, которая пугала меня так сильно, что хотелось принять таблетки, чтобы снять стресс.
И тогда… Джеймс Финичи ворвался в мою жизнь и сбил меня с ног. Он предъявил мне свои требования. У него были ожидания. Были планы. И я любила это в нем. Любила, когда он водил свой «Хаммер». Я любила тот факт, что место, в которое нам нужно было отправиться, было крысиной дырой в пустыне. Любила тот факт, что не имело значения, где мы находились, жизнь была реальной. И возбуждающей. Я люблю каждый момент той жизни с Джеймсом. Ничего унылого или бесцветного. Жизнь с Джеймсом была полна красок и мчалась на всех парах.