В свободном падении
– Ну, я не очень-то увлекаюсь чтением, – сказал Лео. – Я привез только материалы для подготовки к занятиям.
– Техническая информация меня не касается. Вот из-за чего у нас возникают проблемы, так это, гм… литература.
Лео понимающе усмехнулся:
– Порнография? Когда я был мальчишкой, мы частенько…
– Нет, нет. Не порнография. Я не уверена в том, что квадди вообще поймут что-либо в порнографии. Сексуальность здесь – открытая тема, часть их социального воспитания, биология. Я гораздо больше озабочена той литературой, которая преподносит фальшивые ценности или ужасы в привлекательной форме или извращает историю.
Лео обеспокоенно наморщил лоб:
– Вы преподаете этим детям какую-то историю? Или читаете им сказки?
– Конечно. Их хорошо снабжают и тем и другим. Но дело в том, чтобы правильно расставить акценты. К примеру, обычная история нижнего мира, скажем, о колонизации системы Ориент IV, отводит около пятнадцати страниц году Гражданской войны, этому краткому и нетипичному социальному катаклизму, а сотня лет освоения и развития планет описаны на двух страницах. В нашем варианте войне отведен один параграф, зато строительству монорельсового туннеля через каньон Витгоу, его экономическому значению и принесенной им пользе, – пять страниц. Короче, мы подчеркиваем норму в противовес исключениям: строительство, а не разрушения, мирная жизнь, а не война. Таким образом, у квадди никогда не возникает даже мысли о допустимости какого-либо насилия. Прочитав такую историю, они очень быстро усваивают все, что нам требуется.
– Я… да, наверное, я бы тоже усвоил, – пробормотал Лео.
От такого уровня цензуры ему стало не по себе, а идея текста, обязательного для всех работников огромного предприятия, вызывала желание немедленно встать по стойке смирно и крикнуть «ура!»
– Я действительно не привез с собой ничего такого, – чистосердечно заверил он психолога.
Доктор Еи повела его в детские ясли и спальни юных квадди. В первый момент Лео был ошеломлен их количеством. Впечатление еще усиливалось из-за невероятной подвижности этих «шимпанзят». Десятка три четвероруких ребятишек мельтешили вокруг гимнастических снарядов, как лавина сумасшедших пингпонговых шариков. Добродушного вида толстая женщина из «нижних», которую они звали мама Нилла, занималась с группой девочек постарше, обучая их чтению. Потом она хлопнула в ладоши, включила музыку, и маленькие квадди бросились демонстрировать игру или танец, смеясь и посматривая на Лео. В воздухе образовалось что-то вроде запутанного многогранника – руки, руки и руки – этакая многомерная акробатическая пирамида, изменявшая свои очертания в такт музыке. Если кто-нибудь нарушал ритм и портил правильность композиции, поднимался страшный крик. Все очень старались достичь совершенства в построении, не заботясь о том, чтобы как-то лично выделиться. Лео не мог бы сказать, что эта игра ему по вкусу, но все же расплылся в улыбке, когда юные квадди роем окружили его после выполнения упражнений и спрашивали, понравилось ли ему.
В конце прогулки доктор Еи кинула на него испытующий взгляд:
– Мистер Граф, вы все еще чем-то обеспокоены. Уверены ли вы, что в вас не затаился страх перед мутантами, нечто вроде комплекса Франкенштейна? Будет лучше, если вы сами расскажете мне о своих сомнениях.
– Страх здесь ни при чем, – медленно проговорил Лео. – Это… ну, я, конечно, не могу возражать против ваших стараний сделать их коллективистами. Благодаря этому каждый из них спокойно проживет свою жизнь в замкнутом мирке космической станции. Они чрезвычайно дисциплинированны для своих лет – тоже хорошо…
– Вы правы, это весьма существенно для их выживания в космических условиях!
– Да… но как обстоит дело с их… с их самозащитой?
– Помилуйте, мистер Граф, от чего им защищаться?
– Понимаете, здесь у вас предусмотрены тысячи разных технических штучек для защиты жизни – дверные уплотнители и прочее. Детишки милы! Но может, они немного феминизированы? – Он говорил, не замечая, что все больше и больше хмурится. – На мой взгляд, они идеально подготовлены для эксплуатации. Кем? Ну… кем угодно. И весь этот социальный эксперимент – ваша идея? Это похоже на женскую мечту об идеальном обществе. Все так хорошо воспитаны.
Он чувствовал себя очень неловко, поскольку не был уверен, что доктор Еи сможет – и захочет – понять его тревогу.
Она глубоко вздохнула и понизила голос:
– Мистер Граф, не я изобрела квадди. Меня назначили сюда шесть лет назад. Я унаследовала их. И я забочусь о них. Думать об их юридическом статусе – не ваша проблема, а вот меня это очень даже касается. И я считаю, что безопасность квадди зависит от их способности уживаться в человеческом обществе.
Вы как будто без предубеждения относитесь к подобным идеям генной инженерии. На некоторых планетах такой уровень генетических манипуляций людьми считался бы абсолютно противозаконным. Если такие люди вдруг воспримут квадди как угрозу, то…
Она сжала губы и выпрямилась, подчеркивая свой авторитет.
– Предоставьте уж мне направлять это дело так, как я считаю нужным, мистер Граф. Одобрять или не одобрять методы воспитания персонала для «Проекта Кая» – моя прерогатива. Мистер Ван Атта имел право пригласить вас сюда, а я вправе отстранить вас от работы. И я сделаю это без колебаний, чтобы сохранить незыблемость генеральной линии Отдела психологии, если вы будете не то говорить и не так поступать. Мне кажется, я выражаюсь достаточно ясно?
– Яснее некуда, – ответил Лео.
– Весьма сожалею, – искренне сказала она, – но пока вы находитесь в поселке, вы действительно должны воздерживаться от собственных суждений по этому вопросу.
«Я инженер и специалист по испытаниям на прочность, – подумал Лео. – И это не моя работа – весь день выносить суждения». Но он не сказал этого вслух. Они расстались несколько натянуто.
Развлекательная видеопрограмма называлась «Животные, животные, животные». Сильвер включила раздел «Кошки».
– Снова? – робко спросила Клэр, смотревшая видео вместе с ней.
– Еще только один раз, – умоляюще произнесла Сильвер.
Очарованная, она даже чуть приоткрыла рот, когда на экране появилась черная персидская кошка, но из уважения к Клэр приглушила звук. Кошка, изогнув спину, лакала молоко из чашки, удерживаемой на полу земным притяжением. Мелкие белые капли, стекая с ее розового язычка, летели назад в чашку, словно намагниченные.
«Как бы я хотела иметь кошку… Они такие мягкие на вид». Нижняя левая рука Сильвер вытянулась, чтобы приласкать кошку, но не почувствовала ничего – это ведь только иллюзия. На экране показалась земная хозяйка кошки, которая взяла ее на руки. Обе выглядели такими уверенными, довольными…
– Смотри, ее можно баюкать, как ребенка.
– Может быть, и тебе скоро позволят иметь ребенка, – предположила Клэр.
– О, это не одно и то же! – воскликнула Сильвер. Она не смогла удержаться от слегка завистливого взгляда на Энди, спящего в воздухе возле матери. – Неужели мне никогда не удастся побывать внизу?
– Зачем тебе это? Там же так неудобно. Да и опасно.
– Но они же там живут! И вообще, на планетах очень интересно, – сказала Сильвер, добавив про себя: «И люди интересные». Она вспомнила мистера Графа, которого видела вчера в Гидропонике во время своей последней смены. Еще один двуногий, который может бывать везде и от которого что-то зависит. Как сказал мистер Ван Атта, он и родился на старой Земле.
Кто-то тихо постучал, и Сильвер открыла герметическую дверь кнопкой дистанционного управления. Сигджи, в желтой униформе Отделения обслуживания воздушных систем, просунул голову в дверь.
– Поблизости никого нет, Сильвер.
– Ладно, входи.
Сигджи проскользнул внутрь, и она закрыла дверь. Потом он повернулся и, достав из большого кармана на поясе инструменты, открыл отмычкой пластинку в стене. Повозившись немного, блокировал механизм двери. Пластинку он оставил открытой на случай срочной необходимости, если вдруг постучится доктор Еи и весело спросит: «Что вы делаете?» Тем временем Сильвер сняла заднюю панель с видео. Сигджи подплыл и осторожно присоединил к контактам самодельный электронный жучок, чтобы на монитор шли помехи и никто не мог наблюдать за ними.