Аборт
— Ты скотина! — немедленно заорала в трубку Виктория.
— Это почему еще? — искренне удивился я.
— Потому что ипотечный кредит еще два года выплачивать! Ты о нас подумал? Расплатился бы — и подыхай на здоровье, кто тебе мешает, в конце концов! Урод! Где я теперь такие деньги возьму? Еще и тебя хоронить — небось знаешь, сколько это стоит.
— А что, компания не поможет?
— Они жрать помогут и речи говорить. Босс твой, животное, уже прислал с шофером двадцать пять тысяч рублей.
— Ну, вот, чего орать-то?
— Это на гроб только хватит! Да и то… Ты же топ-менеджер почти был, тебя сейчас неприлично дешево закапывать. Зачем ты заснул за рулем, скотина?
— А сколько надо, чтобы прилично? — ни к селу, ни к городу спросил я.
— Штук двести, хотя бы…
— Ну, извини! — сказал я, действительно чувствуя себя виноватым.
— Извини его… Не, ну урод, а! Ты же все, все испортил. Женский клуб придется бросить, дом продать, ипотеку как-то вернуть, я не знаю, что делать. Мне замуж теперь надо думать за кого. Приличных нет, сам знаешь, одни неудачники. Да какой «неудачники», это идиоты какие-то! Хорошие-то мужики пристроены, они же нужны. А которые не нужны, те на сайтах знакомств из себя невесть что лепят и дурам мозги компостируют. Что мне делать, скажи? Машина моя через месяц в салон придет, комплектация как я хотела, мне ее выкупить не на что!!!
Последние слова она проорала так, что стало больно в ухе. Я поморщился и переложил телефон в другую руку:
— Слушай, можно тебя спросить… не вовремя, но я не знаю, сколько у меня этого времени, честно. Ты меня любила когда-нибудь?
На том конце Вика зло задышала и явно задумалась. Так длилось секунд пятнадцать, потом она резко выдохнула и сказала:
— Черт, вот обязательно тебе всякую херню спрашивать… Любила… Нет, дорогой мой, не любила! Нравился, да, сильно нравился, даже думала, что втрескалась! А любить не получилось. Но ведь хорошо же было, прилично, разве тебе есть на что жаловаться?
— А кончала ты со мной по-настоящему? — усмехнулся я, — только честно!
— Вот зачем тебе это сейчас? — зашипела Вика как змея.
— Ну так… для информации.
— По-настоящему, — перестала шипеть, и через полминуты неожиданно подобревшим голосом ответила жена, — ну, может, в начале, когда привыкали друг к другу, пару раз и притворилась.
— Вот как раз их-то я и помню… думал, показалось. Оказывается, нет. Хорошо узнавать, Вика?
— Ты лучше скажи, что мне делать?
Я помолчал.
— Сына воспитай. Оторви его от компьютера. Пусть окончит что-нибудь приличное. Пусть кем-нибудь станет. Пусть меня вспомнит хотя бы раз.
— Ты идиот? Ты знаешь, сколько это приличное стоит? Я тебя спросила — ЧТО… твою мать… МНЕ ДЕЛАТЬ?
— Попробую помочь. Я пока только не представляю, как это сделать отсюда. Но ты со мной разговариваешь, значит не так все плохо.
— Я с тобой не разговариваю. В трубке был просто шорох и треск. И звонок не определился. Я не слышу тебя. Это все эмоции… страх, одиночество, злоба… я понимаю, что нельзя на тебя сейчас злиться, но я делаю это, потому что все это сильнее меня!!!
— Вика, у меня были любовницы…
— Это неважно. Ты все равно был самый лучший. Хоть и нелюбимый. Так бывает… Прости меня!
Медленно я нажал на отбой. О чем тут еще говорить? Надо привыкать жить или прозябать в этом полумертвом мире. А еще — думать. Ведь если я мыслю… то следовательно, существую?
Я поднялся, одернул полы пиджака и поправил воротник рубашки. О! Вдруг у меня вызрел совершенно детский эксперимент — посмотреть на себя в зеркало. В фильмах и книгах обычно призраки не отражаются. Желание проверить было невыносимым, и я почти бегом побежал в туалет — я вспомнил, что там, где раковины, целая зеркальная стена — от пояса и выше.
Там меня ждало самое, что ни на есть, разочарование. На мой взгляд, для привидения у меня была слишком румяная физиономия. Никакой тебе смертельной бледности или там — блуждающего взгляда. Сполоснув харю, я подмигнул сам себе, вышел и нос к носу столкнулся с человеком в черной униформе с огромным то ли значком, то ли орденом на груди в форме щита. На нем были выгравированы номер и название «Подразделение С».
— А почему не «СС»? — спросил я?
— Думал, воду прорвало, — сказал невпопад охранник, заглянул мне за плечо и успокоился, — вроде нормально…
Я уже начинал привыкать к тому, что они чувствовали меня и неизменно отвечали абсолютно по делу. Хотя и с несколько искаженной иногда логикой.
— Нормально! — подтвердил я, — ты мне это… дверь открой, входную.
— Да, подышать надо, а то мерещится всякое! — тут же согласился орденоносец, неспешно прошел через весь зал, сдвинул по направляющим какую-то стальную балясину толщиной в руку и открыл массивные, остекленные почти во весь рост, двери. Внутрь немедленно ворвался шум и гомон большого города.
Я вышел, машинально кивнул ему головой на прощанье, спустился с крыльца и пошел по тротуару. Первый же билборд ядовитого цвета поразил меня своей откровенностью. Над головами неспешно фланирующих людей красовалась наглая надпись: «Банк „Приоритет“ — отъебем, как отстираем!». И чуть ниже очень мелкими буквами: «мы сами хуеем от наших процентов».
— Эээ… — попытался я откомментировать, но ничего не вышло.
Оглядевшись, я заметил на другой стороне улицы почти белый прямоугольник еще одного бигборда. На нем был кривой квадрат Малевича и еще более кривая надпись: «сорри, за дезайн, сцуко, не заплатили». Я хмыкнул, постепенно въезжая в свою полумертвую действительность и постепенно согласился с ней. А что? Здесь почти как и в жизни, только правда. Ну, значит, хоть где-то есть справедливость. Уже предчувствуя, какую хрень я увижу по телевизору, я заржал и в отличном настроении решил навестить босса. По субботам засранец за городом лежит в своем крытом бассейне и медитирует. А мне ему пару слов надо сказать. Если услышит, конечно.
Теперь надо было доехать. К сожалению, вопреки моему явно навеянному кинематографом представлению, порхать во времени и пространстве я не мог. Ну, не получалось. Один раз я тщательно настроился, подпрыгнул, развел руки, но представил дурацкий американский мультик с уткой в черном плаще, плюнул и неприлично заржал. С такой аэродинамикой летают исключительно с Коммунального моста башкой вниз.
Но как-то же надо… Автобус, маршрутка, такси, может, по телефону вызвать… И тут меня осенило. Ведь сотовый, по которому я говорю, уже как полдня представляет собой пластмассово-металлический фарш. Но он работает. Мало того, на нем нет даже царапины. Плюс как живой весь справочник до последней запятой со всеми комментариями и с фотографиями преимущественно анфас, но есть и натуральная женская попка. Я так часто им пользовался, что мне не составит никакого труда нарисовать с закрытыми глазами все меню, все подменю и даже скрытые инженерные настройки, увеличивающие частоту процессора. Да мобильник просто обязан теперь быть со мной!!!
А Форд? Что такое сейчас мой Форд Фокус? Две огромных куска стальной искореженной жвачки? Да нихрена подобного! Серебристая приплюснутая торпеда в комплектации Comfort, пятидверный хэтчбек с четырехцилиндровым турбированным двигателем мощностью 145 лошадиных, мать их, сил. Да, задние стеклоподъемники не электрические. Да, подушка безопасности только у водителя. И, кстати, нет боковых. Да, колеса не восемнадцатидюймовые и не три литра объем, а всего-навсего два. И вообще, не Мондео, согласен. Но на ней не стыдно подъехать к любому офисному зданию, и не в падлу посадить в нее даже самую крутую бизнесвумен. Хоть с низкой целью без трусов, хоть просто бумаги подписать.
Каким-таким, я спрашиваю вас, образом может не существовать в этом полумертвом мире идеальное творение американских инженеров и пролетариев? Да оно просто обязано стоять вот тут!
Нет.
Пожалуй, вот здесь…
Фокус
Через минуту я уже выезжал со стоянки, обвеваемый кондиционером. Мысль, конечно, зачастую способна породить логический тупик. Но она же — упорная, цепкая, пульсирующая — сохранит ваши вещи на тысячи лет. И сбережет вас, и поможет и подарит надежду. Надо только иногда включать мозг.