Её капитан (ЛП)

— Мне нравится, когда ты немного лохматый, — доверительно призналась Холли.
— Иисус. У тебя вообще нет никаких рамок, да? — он сердито глянул на нее и, положив коробки на капот соседнего автомобиля, запустил пальцы в свои взъерошенные волосы. Попытка восстановить некое подобие былой прически с треском провалилась, и одна своенравная прядь упала на лоб. Ворча, Слейт раздраженно откинул выбившийся завиток назад.
— Думаю, нет, — ответила Холли. — Более того, если дело касается тебя, я не собираюсь их устанавливать.
— Холли, мы только встретились.
— Но, честно говоря, я не чувствую, что мы незнакомцы. Папа никогда обо мне не рассказывал? Мне о тебе рассказывал. Кроме того, я — овен. Привыкай.
С растрепанными волосами и озадаченностью на лице Слейт выглядел почти мальчишкой, вернее выглядел бы, если бы не волна исходящей от него чистой первобытной жажды, поражающей Холли, словно удары.
— Ты понятия не имеешь, о чем я говорю, да?
— Овен — созвездие. Я же моряк.
— Также овен еще и знак зодиака. Ты знаешь, что такое гороскоп? На самом деле, из-за равноденствия даты больше не выровнены с созвездиями.
Глаза Слейта немного потускнели.
— Овны импульсивные, порывистые, нетерпеливые и смелые, — Холли продолжила болтать, несмотря на учащенное дыхание после быстрой ходьбы. — Полагаю, овны обладают всеми чертами, какими не обладаешь ты.
— Я тоже бываю нетерпеливым, — нахмурился он, будто речь шла о положительном качестве. Судя по брошенному на Холли взгляду, в данный момент его нервы были несколько расшатаны.
— А учитывая твою последнюю занятость, я подозреваю, что ты еще и смелый.
— Возможно, — признал Слейт. — Но не по характеру или выбору, — он пожал плечами. — В любом случае, теперь я — рыбак. И при необходимости управляю паромом.
— Но все равно по большей части ты серьезный, целеустремленный, трудолюбивый, мудрый, отчаянно преданный, сильный, с виду неприступный, но с начинкой из мягкой теплой нуги. Я бы сказала, что ты — стопроцентный козерог. Готова поспорить, в душе ты тайный романтик, но никогда не показываешь этого миру. Когда у тебя день рождения?
— Нам обязательно играть в эту дурацкую игру?
— Обязательно. И она не дурацкая. Ты бы удивился, узнав, какой бывает астрология. Я ошиблась насчет тебя?
— Ну… — Слейт замолк, и на несколько секунд воцарилась тишина.
— Я приму твой ответ в качестве признания моей правоты, — усмехнулась Холли.
— Ладно, — больше он ничего не сказал, и ей, невзирая на ответы, захотелось его встряхнуть.
— А еще ты разговорчивый, — она постучала ногой по земле и скрестила руки, ненароком привлекая внимание к своей груди.
Но Слейт не понял намека.
«Типичный мужчина», — мысленно застонала Холли.
— Взгляд вверх, моряк, — она щелкнула пальцами у него под подбородком и вынудила поднять глаза. — День рождения? — снова потребовала Холли.
— Через пару недель, — наконец ответил он с таким трудом, словно признание вытянули из него под страхом пыток.
— Так я и знала, — опять щелкнула пальцами Холли. — По-прежнему ничего не понимаешь?
— Не понимаю чего?
— Того, что мы абсолютно несовместимы. Как небо и земля. Черепаха и заяц.
Слейт бросил на нее очередной недовольный взгляд, а потом посмотрел на выход, словно размышляя, как быстро сможет отсюда сбежать.
— О, подожди. Раз я погладила тебя против шерстки, ты передумал мне помогать?
Вместо ответа он разъяренно схватил Холли за руку и, развернув, тянул на себя, пока она не налетела на его очень твердую грудь. Тогда Слейт впился поцелуем в ее губы, жестко, резко и требовательно. Не оставляя ей ни капли личного пространства. Шокируя до потери дара речи.
«Стоп! И я думала, что этому мужчине не хватает спонтанности? О, мои обожаемые булочки с корицей!».
Холли понятия не имела, как долго длился поцелуй. Возможно, секунду…а возможно, годы. Вероятно, эры.
Быть может, она даже потеряла сознание, поскольку у нее закружилась голова, мозг перестал функционировать, а все мысли испарились. Быть может, Холли вообще умерла и попала на небеса. Нет. Развращающие прикосновения приоткрытого рта Слейта, проникновения его языка …
О, Господи, ощущение твердых горячих губ… не могло быть ничем иным, кроме как раем на Земле.
Несмотря на несколько дюжин лягушек и жаб, перецелованных Холли за всю ее взрослую жизнь, она ни разу не целовалась вот так.
Горячо, жаждуще, голодно и нереально. У нее в голове взвыл сигнал тревоги, а груди отяжелели от настораживающего вожделения, воспламенявшего кровь, громами и молниями помчавшуюся к промежности. Если прежде трусики Холли были просто влажными, то после опаляющего поцелуя промокли насквозь.
— И кто теперь импульсивный? — отстранившись, Слейт начал поднимать голову, и его слова отдались гулом у ее поддразниваемых теплыми выдохами зацелованных губ. — А тебе к лицу молчание, рыжая.
— О, нет, — Холли дернула его обратно, сжимая на нем свой захват и совершенно не обращая внимания на зевак или любых других возможных свидетелей. Отпечаток рта Слейта до сих пор обжигал, словно пламенные татуировки на ее губах. Холли знала, что будет еще целую вечность чувствовать на себе клеймо его жестокого обладания. Запустив пальцы Слейту в волосы, она попыталась притянуть его к себе для еще одного поцелуя.
Но он лишь расставил ноги шире — по-прежнему упрямый непоколебимый субъект. Вот уж точно несговорчивый морской козел.
— Парень, я сейчас к черту сгорю. И тебе не сбежать.
— Я и не пытаюсь, — пробормотал Слейт.
— Пунктик овна.
Он внимательно посмотрел на Холли с дразнящим светом в глазах, но даже эти краткие искры почти сразу же исчезли. Слейт не приблизился к Холли ни на шаг.
Она вздохнула. Ей хотелось вновь увидеть его веселье почти так же сильно, как и того, чтобы он схватил ее в свои руки и овладел ею.
— По-прежнему считаешь нас несовместимыми, а, рыжая? — спросил Слейт. — Небо и земля? Черепаха и заяц?
Он не подмигивал, однако его голос выдавал насмешку. Слейт был удовлетворенным, торжествующим, немного развеселенным.
«Ему весело! — это взволновало бы ее, если бы не… — Господи, типичный мужчина!».
Иисус. Что там насчет высокомерия? Холли все равно хотела поцеловать его, вести себя с ним соблазнительно и грязно, позволить ему…черт возьми. Нет.
«Холли, будь женщиной. Ты должна противостоять самодовольному дьяволу».
Отпустив его волосы, Холли пошатнулась и попятилась на шаг.
— Что, нечего сказать? — Слейт склонил голову набок и, изучив Холли, потянулся за коробками с пирогами.
— Как насчет того, чтобы гадалка решила? — Холли указала на стоящий невдалеке шатер.
— Я туда не пойду, — покачал головой Слейт.
— Давай же. Будет весело.
— Я знаю свое предназначение. Свою судьбу. И я ее проживаю. К тому же, не думаю, что будет хоть немного весело.
— Боишься того, что может сказать гадалка?
— Ты только что назвала меня трусом? — и вот, снова. Тот самый взгляд. Будто Слейт покинул фестиваль и оказался где-то в другом месте. Очень далеко отсюда. В прошлом.
— Я — последний человек в мире, кто назовет тебя трусом, капитан Клайборн, — намеренно мягко прошептала Холли.
— Ладно, — кивнул он.
— В таком случае, сходим?
— Конечно, хоть я и считаю твою затею бессмысленной. Почему бы и нет?
Хлопнув в ладоши, Холли подпрыгнула и схватила его за предплечье. Она почувствовала, как под джинсовой курткой и фланелевой рубашкой дрогнули мышцы.
— А как нам быть с твоими пирогами?
Холли никогда не слышала, чтобы простой вопрос о выпечных изделиях звучал настолько притягательно и эротично. Она попыталась проигнорировать пробежавшую по спине дрожь вожделения.
— Пироги подождут.
— Мой грузовик стоит рядом. Я брошу их в кузов.
— Соревнования по метанию пирогов прошли сегодня утром, так что ты припозднился с бросками. В любом случае, на конкурсе используют ненастоящие пироги.