В лучшем виде (ЛП)

– Какое безобразие, – вздохнул Дилан, и когда я представил все, что хотел бы сделать с ним, или что он сделал бы со мной, то он не сильно ошибался. Это будет офигенный скандал, если пресса прознает об этом.
– Что ж, тебе необходимо вешать трубку сейчас, чтобы я мог пойти и… – Дилан слегка кашлянул. – …принять душ.
– Почему это я должен отключиться? – спросил я, наслаждаясь этими провокациями больше, чем мог бы подумать. Это парень вызывал во мне чувства, о которых я только мечтал. – Ты можешь и сам, знаешь ли.
– Ха. Стыдно бросать трубку, когда Эйс Локк звонит мне из своей кровати с, как я догадываюсь, одним из невероятных утренних стояков. Но если единственный способ увидеть тебя сегодня – просто отключиться, тогда…
И до того как я успел ответить, Дилан положил трубку.
Позже, пятничным вечером, я стоял в своем трейлере, уставившись на незнакомца в отражении. Я натянул кепку поверх нелепого парика, который Фрэнк пихнул в мою сумку этим утром, надел свои черные «авиаторы», и втиснулся в легкую, фланелевую рубашку,
пытаясь выглядеть настолько не похожим на себя, насколько мог. И это работало. Ни за что я не надену подобное по собственному выбору, особенно в это время года. Но я закатал рукава и утешил себя тем, что через десять минут я смогу содрать все это с себя нахрен.
Я подтянул лямку своей спортивной сумки на плече и покачал головой. Я,
действительно, собирался добраться пешком до квартиры Дилана, чтобы провести ночь? Да, 
да, собирался. 
У меня не заняло много времени дойти до него, и пока поднимался по лестнице после примерно четырнадцатичасового рабочего дня, я все еще не мог поверить, что у меня сохранился бешеный стояк, после разговора с этим парнем перед рассветом. Это безумие какое–то. Но я начинал задумываться, что ни одна моя реакция на Дилана никогда не была менее экстремальной, будь то благоразумие, возбуждение или паранойя.
Когда остановился у его двери, я опустил голову и постучал, а когда та отворилась раньше, чем я успел опустить руку, Дилан отошел в сторону, чтобы пропустить меня. Его осведомленность и принятие моей потребности в осторожности были бесценны. В нем было что–то такое, что давало мне понять, даже без слов, что для него было нормальным просто провести время вместе. Мы оба хранили секрет. Потому что он понимал, – это единственный возможный вариант. Но где–то, глубоко в душе, был раздражающее сомнение: Что если этого перестанет быть достаточно? 
Когда за нами закрылась дверь, Дилан расхохотался.
– Господи Боже, даже не думай отращивать длинные волосы и красить их в блонд.
Я уронил свою сумку к ногам, стянул парик и кепку со своей головы. Потом расстегнул фланелевую рубашку и скинул ее перед тем, как повернуться лицом туда, где он стоял, прислонившись к двери.
– Нет?– переспросил я, когда сбросил вещи на диван и пошел обратно в его сторону.
– Нет, – ответил Дилан, качая головой. – Ты мне нравишься таким растрепанным. Или с короткими и темными, как было в «Никогда не отпускай»
Когда остановился перед ним, я скрестил руки поверх своей груди и приподнял бровь.
– Насколько ты большой поклонник, Дилан?
Он пихнул свои руки в карманы, а потом впился зубами в свою нижнюю губу.
– Ну, я не сталкер, но, эм…я не солгу, когда скажу, что пересматривал все твои фильмы много раз.
Румянец на его щеках был милым и притягательным, пока я продолжал следить за его неловким ерзаньем.
– Как много раз это… много?
– Наслаждаешься? – спросил он.
Я сделал последний шаг, оказавшись всего в нескольких сантиметрах от его тела, а потом положил руки по обе стороны от его головы.
– Да, вообще–то. Думаю, это первый раз, когда ты, действительно, нервничаешь рядом со мной. Ну, кроме того, первого дня. Ты был… – я провел пальцем по линии его челюсти,
наконец–то, позволив себе свободно прикасаться к этому мужчине. – Очаровательным в тот день.
– Именно так каждый мужчина мечтает, чтобы его назвал тот, с кем он хочет заняться сексом.
Я взял его подбородок в жесткие тиски, отказывая в отвлечении, и спросил снова:
– Как много раз это много, Дилан?
Я видел, как он сглотнул, а потом увлажнил свои губы кончиком языка.
– Ну, мой сосед дома обычно ходил со мной смотреть их в кинотеатр. А потом я покупал их, а потом, ну, если его показывали по телевизору, я всегда смотрел…и, и…
Он был таким чертовски милым, заикался напротив моих губ, и меня поразило, что как бы парадоксально это ни было, мы были очень самоуверенные в одном, а в другом –более…
уязвимы.
– И?
Он добрался до моих бедер и потянул меня на себя.
– И…я пересматривал их бесчисленное количество раз, пока был один и в своей постели.
– Это, – произнес я, пока процеловывал свой путь от его челюсти к уху. – Чертовски заводит меня.
Он повернул свою голову так, что наши носы слегка коснулись.
– Да? И это не пугает тебя?
Я прикусил его нижнюю губу.
– Нет. Ты мог бы появиться на съемках и подойти ко мне.
– Серьезно? – переспросил он, его губы изогнулись напротив моих.
Я задумался над этим, а потом честно ответил:
– Наверное, нет. В ту минуту, когда бы я выяснил кто–ты, мне было бы плевать, даже если на твоей заднице вытатуировано мое имя.
Дилан прижался поцелуем к моим губам, а потом поднял руки, чтобы немного оттолкнуть меня. Затем он кокетливо подмигнул, когда обходил меня, и сказал:
– Откуда ты знаешь, что у меня ее нет?
– Не дразни меня. Я заберусь в твои штаны прямо здесь и прямо сейчас.
Когда Дилан рассмеялся, он оттолкнул меня в сторону и сказал:
– Итак, хочешь проведу экскурсию до того, как ты меня разденешь?
– Э…экскурсию? – я оглядел небольшую квартиру–студию. – Эм, уверен?
Дилан взял меня за руку и повел к двери в шести метрах от меня справа.
– Здесь у нас главная ванная. Она довольно роскошная, как ты видишь. Может вместить целого человека за раз, так что даже не мечтай трахнуть меня в душе.
Я просунул свою голову внутрь и оглядел крохотную душевую кабинку и недавно покрашенные в бежевый цвет стены, которые совсем не могли скрыть насколько старой квартира на самом деле была.
– Думаю, внутри моей тачки больше места, чем здесь, – сказал я, когда Дилан потянул меня на кухню. Или, я так думал, что на кухню. Там было нечто напоминающее небольшой холодильник и крошечная микроволновка, какой я не видел ни разу за свою жизнь, стояла на столешнице.
– А это, – сказал он и махнул рукой в широком жесте. – Кухня, где я готовлю шедевры, от которых ты истек бы слюной.
– Очень впечатляюще. Но, эм…– я бросил взгляд за себя, где в дальнем углу стоял диван, рядом с барной стойкой, которое отделяла пространство от кухни. В дальнем углу стоял телевизор, а в противоположном – высокий комод. – Где, твою мать, ты спишь?
– О, это, наверняка, взорвет твой разум, – сказал Дилан, проходя мимо меня в большое пустое пространство. – Отойди–ка, – потом он потянул за петлю, висящую на стене, и опустил на пол кровать. Она уже была заправлена и занимала большую часть всей площади. –
Та–да!
– Охренеть.
– Знаю. Постарайся не слишком восхищаться, – Дилан смотрел со смехом на мое выражение лица. – Итак, что думаешь?
– Уютненько – этим словом я воспользовался.
Дилан расхохотался.
– Как скажешь. Здесь тесно, как в гробу.
– Это просто позволит нам быть ближе друг к другу, вот и все, – сказал я,
протискиваясь мимо края кровати туда, где стоял он, около зеркального шкафа. Мои руки добрались до бедер Дилана и потянули его на себя. Когда я наклонился к нему с поцелуем,
который бы заверил его, что мне плевать, где он живет, пронзительно закричали.
«Дилан! Тебе необходимо немного Солнышка в твоей жизни!»
Я дернулся и опустил взгляд туда, откуда доносился звук, из кармана его штанов.
– Это что за чертовщина?