Ип, инопланетянин, и его приключения на Земле

 
4
На следующее утро инопланетянин проснулся, не сразу осознав, на какой планете находится.
– Вставай, тебе нужно спрятаться.
С помощью жестов и тычков космическое существо бесцеремонно затолкали в чулан и захлопнули дверцу-жалюзи.
Через несколько минут пробудились остальные домочадцы. Старый ботаник услышал голос старшего мальчика, а потом и матери.
Вот она вошла в комнату, и космолог сжался в комок в углу чулана.
– Эллиот, пора в школу.
– Я заболел, мам…
Инопланетянин осторожно припал к дверным прорезям. Мальчик уже лежал в постели и, похоже, о чем-то просил высокое, стройное и гибкое как ивовый прутик существо. Мать засунула ребенку в рот какую-то трубку и вышла из комнаты. Мальчик, не теряя ни секунды, поднес трубку к световому устройству над головой, разогрел жидкость внутри и только возвратил трубку в рот, как вернулась мать.
Старый ученый с пониманием покачал головой. Хитрость - известная в Галактике.
– У тебя высокая температура.
– Мне тоже так кажется.
– Ты, должно быть, караулил всю ночь на дворе, не появится ли эта штука?
Мальчик кивнул.
Гибкое существо повернулось и шагнуло к чулану. Инопланетянин отпрянул в угол, но увидел только руку, которая нашарила стеганое одеяло на полке над его головой. Мать набросила одеяло на сына.
– Думаешь, ты выживешь, если я пойду на работу?
Мэри подозревала, что Эллиот водит ее за нос, но ведь у ребенка выдалось подряд несколько тяжелых ночей; хотелось только надеяться, что перемены в его поведении не связаны с потреблением каких-то средств. Правда, глаза стали какие-то странные, но и у его отца зрачки были часто расширены, когда ему мерещилось то одно, то другое. Наследственность, должно быть.
– Ладно, - сказала она, - оставайся дома. Только никакого телевизора, понятно? Не хочу, чтобы ты рассыпался в прах перед этим ящиком.
Она повернулась, чтобы уйти, но на пороге остановилась, глядя вниз на дверной косяк.
– Опять эта дрянная псина глодала дверь? Погоди, я велю поставить тебе на зубы резиновые коронки.
С этой угрозой Мэри решительно двинулась по коридору, но, сделав несколько шагов, пошатнулась, будто захлестнутая волной. Заставив себя выпрямиться, она пощупала лоб. Какая-то легкая зыбь пробежала по телу, словно от прикосновения волшебных пальцев. В следующее мгновение необъяснимое ощущение исчезло.
Мэри открыла дверь в комнату Герти.
– Восстань в блеске!
Девочка села, ошарашенно моргая, потом радостно свесила ноги.
– Мамочка, а мне приснился маньяк!
– Ну да?
– Такой потешный - с длинной-предлинной шеей и глазищами, выпученными, как у лягушки…
– Он был в плаще?
– Он был ни в чем.
"Может, и впрямь маньяк", - подумала Мэри, - но не стала развивать, эту тему.
– Пора завтракать. Помоги Майклу на кухне.
Она прошествовала в ванную для утреннего омовения чудовищно дорогим мылом, таявшим как лед; от куска, купленного два дня назад, остался жалкий прозрачный обмылок в ноготь толщиной. Но подруга уверяла, что это мыло предохраняет от морщин, пятен, прыщиков и бородавок.
Мэри намылилась, и обмылок исчез на глазах. Вот так, еще шесть долларов вылетели в сточную трубу.
Она вытерлась, и в ее затуманенном с утра сознании всплыл, словно во сне, образ какого-то коротышки с огромным волочащимся животом и нелепой, переваливающейся поступью.
Маньяк, должно быть.
Завтрак, как всегда, промелькнул незаметно, и Мэри выскочила из дома на подъездную аллею, где Майкл, упражняясь в вождении, задним ходом подавал машину к улице.
– Садись, ма, - сказал он, вылезая из машины.
– Спасибо, милый, - поблагодарила Мэри, заняв место за рулем и вцепившись в него с обычной мрачной решимостью; она резко отпустила сцепление, нажала на акселератор, и машина рванулась вперед под улюлюканье Майкла.
Услышав звук отъехавшей машины, Эллиот выпрыгнул из постели и распахнул дверь чулана. Инопланетянин отпрянул назад, вжавшись в стену.
– Эй, вылезай-ка отсюда, - позвал Эллиот, протягивая руку.
Старый уродец нерешительно прошлепал в комнату и остановился, оглядываясь. Взгляду его открылось великое разнообразие причудливых предметов, большей частью пластмассовых. Он сумел распознать только письменный стол, да и тот был слишком высок для обладателя таких коротких ног, как его собственные. Впрочем, зачем ему стол - не собирается же он писать письмо на Луну?
– Как же мне тебя называть?
Эллиот посмотрел в огромные блестящие глаза страшилища, в которых искорками вспыхивали, распускаясь и увядая, крохотные цветки энергии? Существо осматривалось по сторонам, и Эллиот посторонился, чтобы не мешать.
– Ведь ты инопланетянин, верно?
Чудище моргнуло, и Эллиот понял, что выпученные глаза каким-то образом отвечают ему, но ощутил лишь неясное жужжание в голове, словно в нее забралась муха.
Эллиот открыл дверь в коридор. Инопланетянин отскочил назад - за дверью исходила слюной зловредная маленькая тварь, земная собака, с глупыми любопытными глазами и враждебностью в голосе.
– Гарви! Веди себя прилично! Не кусайся и не нервничай… Хороший пес. Хороший Гарви…
– Гыыррррррррррр… Гггыыырррррррррр…
Речь собаки по межгалактическим стандартам общения принадлежала к еще более низкой категории, чем речь мальчика, и напоминала шум двигателя космического крейсера, попавшего в аварию.
– Видишь, Гарви? Он хороший. Он тебя не тронет. Он не кусается.
У пальца ноги неземного существа возникло полупрозрачное облачко. Гарви поспешил сунуть в него нос, и перед не подготовленной к этому собакой - словно в другом измерении - возникла огромная, сотканная из света суповая кость; сверкая и переливаясь, она летела в ночи с воющим звуком, эхом раскатывающимся по древним космическим закоулкам.
Бедный пес съежился, припав к полу, сознание его помутилось. Из пасти вырвался жалобный стон. Поджав хвост, он стал пятиться назад.
Уродец шагнул вперед.
– Ты умеешь разговаривать? - для вящей убедительности Эллиот сжал и разжал кончики пальцев, изображая говорящий рот.
Престарелый ученый снова мигнул и в свою очередь начертил кончиками пальцев узоры и хитросплетения галактического разума, высшие формулы космического выживания, выведенные за десять миллионов лет.
Эллиот недоуменно хлопал ресницами, не успевая следить за рассекающими воздух пальцами, выводящими изящные орбиты, спирали и изломы важнейших физических законов.
Осознав бесплодность своих усилий, ветеран галактических путешествий, совсем было отчаявшись, опустил руки, но вовремя вспомнил, что перед ним десятилетний мальчуган.
Что же делать? Умудренный годами ученый проанализировал ситуацию. Его интеллект настолько опережал мыслительные возможности ребенка, что даже не придумаешь, с чего начать.
Беда в том, что он слишком сложно устроен. Впрочем, постойте, может быть…
Он попытался низвести себя до примитивного уровня путаного мышления землян, но дальше бесцельных манипуляций пальцами дело не пошло. Как он мог надеяться донести до их сознания смысл великих уравнений, грандиозных открытий, порожденных блуждающими гиперзавихрениями времени? Он едва научился просить "М amp;М"!
Эллиот подошел к транзисторному приемнику и включил его.
– Тебе нравится такая музыка? Рок-н-ролл?
Из приемника полились звуки, подобных которым межгалактическому страннику слышать не приходилось; в голове возник телепатический образ камней, лавиной несущихся вниз по склону. Он поспешно прикрыл руками чувствительные к шуму ушные клапаны и скорчился в три погибели на полу.
Эллиот огляделся по сторонам в поисках других предметов, о назначении которых необходимо знать пришельцу из космоса. Он выудил из копилки монету в двадцать пять центов.
– Вот кое-что из наших денег.
Инопланетянин смотрел на мальчика, силясь разобрать смысл его слов, но артикуляция землянина не поддавалась расшифровке.